- От вас к нам один только Квасник перешел, и никто его не сманивал, он сам так решил! Бугая своего у ямщиков ищи! А ты велел Перфишке Рудакову свести у нас парня.
- Что еще за сучий выкормыш?
Одинец неторопливо рассказал про здорового детину, отысканного Рудаковым где-то в Муромских лесах и привезенного на Москву с тем, чтобы за подходящие деньги отдать его в стеночные бойцы.
- И он того парня держал при себе, пока мы в Хамовники не перебрались, чтобы стенку сводить, и тогда он его к нам привел, и деньги взял, и парень у нас сколько-то прожил. А потом Перфишке пришло на ум, что от тебя он за парня больше получит, и он с кем-то из вас сговорился, то ли с Томилой, то ли...
- Никто со мной не сговаривался!
- Выходит, с Томилой, - весомо сказал Тимофей. - Ради Христа, не вскакивай, дай человеку договорить.
Трещала громко вздохнул.
- И Перфишка пришел за парнем как бы по другому делу, на ночь глядя, а сам его тайком и свел со двора. Наш хозяин, ткач Клим Бессонов, сам видел, да только не понял сразу. И парня к тебе отвели...
- Да я-то тут причем? - возмутился Трещала. - С Томилы спрашивайте, он с Рудаковым сговаривался, меня при том не было! И не знаю я, где тот парень, а на моем дворе его не было и нет, вот те крест!
Он перекрестился, но Одинец вряд ли поверил, а конюхи призадумались...
- Вы парня припрятали! - сказал Одинец. - Вы его до последних дней держите и тогда выпустите, когда иные бойцы покалечены будут, и те, кто за вашу стенку об заклад бился, в проигрыше не останутся! Вот что вы, сучьи дети, затеяли! И вы кого надо предупредили, что есть у вас богатырь, в нужную минуту выйдет на лед!
- Да чтоб мне тут же на месте провалиться, коли я знаю, где тот Нечай! .. - воскликнул Трещала.
Порой с Данилой случалось - чуял ложь каким-то внутренним слухом. Сейчас же он лжи не чуял. Очевидно, Трещала и впрямь не знал о Томилиных затеях. Тут же вспомнилось, что в последние перед Масленицей дни он пил не то чтобы без просыпу, но знатно. Сейчас, приведя себя в христианский образ, он был благообразен, ровненько расчесан, даже красив, но Данила его запомнил ошалевшим с похмелья, идет по двору - а с башки капустные ошметки летят...
- А что, Аким, он, может, и правду говорит! Нарочно велел парня в таком месте спрятать, чтобы самому не знать, и тогда он хоть Евангелие целовать будет - на знаю, да и все тут! - догадался Тимофей. - Хитер ты, да мы-то хитрее!
- Что же - мне крест целовать?
- А целуй!
Из-под сорочки Трещала вытащил большой серебряный крест и прижал к губам.
- Не приводили ко мне чужих парней, Господь свидетель! Своих хватает! Вон Гордей-целовальник к нам перешел - слышишь, Одинец? Было нам кого в чело ставить! Да и Перфишка к нам четвертый день носу не кажет! ..
Выпалив это, Трещала понял, что сморозил глупость. Он откровенно признался, что замешан в какие-то темные Перфишкины дела с большими закладами.
- И не покажет, - опять вмешался Озорной. - Перфишка за парнем приходил не один, а то ли с Томилой, то ли с кем другим из твоих бойцов. И нужен был вам Перфишка лишь затем, чтобы парня вывести - тот ведь на Москве одного лишь Перфишку и знал. А потом - святым кулакои да по окаянной шее! И нет больше Перфишки, и платить ему незачем...
- Да разве я из ума выжил, чтобы Перфишку Рудакова губить! воскликнул Трещала. - Да мы с Перфишкой душа в душу, как родные братья, были!
Конюхам было мало дела о причинах таого братства. Они шли совсем по иному следу. Испугавшись, что Тимофей сейчас начнет допытываться о тайных делах Трещалы и Перфишки, Данила принялся искать ногой под столом Тимофеев сапог, чтобы нажать посильнее. Но старший товарищ и сам был не промах.
- А коли вы были как братья - что же Перфишка не к тебе того муромского парня повел, а к Акиму?
- А у него спроси!
- На том свете разве! - отрубил Тимофей. - Данила, говори ты.
- Перфишка к тому из атаманов хотел парня отвести, который старого Трещалы наследство получил. Он среди вас, бойцов, околачивался и многие ваши тайны знал! - воскликнул Данила. - И он сперва полагал, что наследство Одинец получил. А твой скоморох Томила убедил его, что наследство - у тебя!
- Нет у меня дедова наследства! - еще не разумея, что конюхам известно слишком много, отвечал Трещала. - У него и добра-то не было, домишко один да два лубяных короба тряпичной казны! А нас, внуков, четверо! Какое там наследство, смех один!
- Тьфу! - Тимофей начал сердиться. - Устал я вранье слушать! Что, братцы, не начать ли с самого начала? Данила, с первого мертвого тела начинай!
- Да что я вам - Разбойный приказ?! Что вы ко мне с мертвыми телами лезете?! - Трещала даже вскочил.
- Погоди прыгать, - буркнул Одинец. - Мне тоже охота до правды докопаться.
- А вздумаешь кого позвать - языком подавишься, - твердо пообещал Богдаш. Семейка же молча встал и прислонился к дверному косяку.
- На Тимофея-апостола отыскали на Красной площади, на торгу, в распряженных санях мертвого парнишку, и у него за пазухой была деревянная книжица, не по-нашему писанная, - начал Данила, невольно сбиваясь на слог приказных столбцов, по которым и узнал о подробностях. - Книжица в пядень с небольшим длиной, в вершок толщиной... А паренька того никто на торгу не признал, и его снесли в Земского приказа избу. И то был Маркушка, старого Трещалы правнук, что вместе с ним жил и за ним смотрел. А книжица - старого Трещалы наследство!
- Знать не знаю про деревянные книжицы! - сразу заявил Трещала. Одинец же, которому, коли верить покойному Перфишке, надлежало стать законным наследником, хмуро уставился в пол. Не умел Одинец врать - да и только!
Тимофей глянул на Одинца - и усмехнулся.
- Про девку, Данила, сказывай!
- И нам, конюхам, велено было ту деревянную грамоту сыскать. И мы подрядили девку одну, чтобы в приказную избу наведывалась и вызнавала не приходил ли кто за парнишкой... - тут Данила сообразил, что не сказал главного - как грамоту отняли у подьячего Земского приказа, и запнулся.
- Ты говори, говори... - подстегнул Тимофей. Семейка же, что-то подметив, беззвучно засмеялся. Данила даже брови свел, вглядываясь в лицо товарища, - что его развеселило? И вдруг понял! И Трещале, и Одинцу незачем было слушать, как неизвестные налетчики выкрали грамоту. Они это прекрасно и сами знали - потому и не задали необходимого, казалось бы, вопроса!
- И девка оказалась смышленая - тех, кто мертвое тело выкрал, выследила! - с неожиданным для самого себя весельем сообщил Данила. - И нам тот двор указала, куда тело увезли, и потом туда пробралась, и донесла, что тело-де выкрали по просьбе скоморохов, что это был их парнишка, и мы ей поверили...
- Это ты в Томилу, что ли, метишь? - догадался Трещала. - Так мало ли скоморохов на Москве?! Перед Масленицей-то все ватаги сюда тянутся!
