- Да год назад насилу Белянин-купец с Андреем Калашниковым к Троице помирился, - припомнил Одинец.
- У них заклад больно велик был поставлен, да кто вести переносил малость переврал. Так, может, ваша девка догадалась, что тело к бойцам отношение имеет, и знакомому купцу про то донесла? - продолжал Трещала. И тот купец ее научил?
- Купцу-то тело для чего? - удивился Тимофей.
- А клин промеж нас вбить - а, Одинец?
И разумно, и подозрительно звучали эти слова.
- И еще что, Тимоша, - добавил Семейка. - Тот, кто Авдотьицу перекупил не дурак был, знал, что мы тот двор, куда она заскочила, проверять будем. Она нарочно нас на кулачных бойцов навела. Кто иной мог бы так кулаками в этом деле размахаться, коли не бойцы? И сторожа при мертвых телах шарахнули, и приказных прибили? А?..
- Но куда ж тот купец, или кто он там, мертвое тело девал? Оно-то ему для чего? - Данила видел, что опять концы с концами не сходятся. - И все равно ж ему тело без грамоты досталось! Грамоту-то еще раньше вынули!
- Послушай, Данила! Когда ты в последний раз Авдотьицу видел?
Данила принялся считать дни - и вышло, что задолго до Масленицы. И вспомнилось общее беспокойство - не стряслось ли с девкой беды?
- Ну, молодцы, пока вы свою беглую девку не сыщете, вам и того дедова наследства не видать! - развеселился Трещала. - Как найдется - дайте мне знать! Я все ж таки прямой наследник!
В довершение общего смятения на дворе раздался песий лай.
- Еще кого-то нелегкая несет! - Трещала встал и вышел в сени, откуда можно было попасть в другую горницу и вниз по лестнице - в подклет. - Эй! Бажен! Сходи, встреть гостя! Гляжу, лихо мы сегодня Масленицу празднуем гости так и ломятся!
- Так идем мы к Гордею блины есть или не идем? - отозвался Бажен. Дарьица с Ильинишной еще засветло пошли, а мы никак не соберемся!
- Вот сейчас всех дорогих гостей выпроводим - да и сами со двора долой!
Бажен поспешил к калитке, Трещала в сенях, приоткрыв дверь на крыльцо, ждал. Скоро послышался голос, причем в горнице слов не разобрали, Трещала же все расслышал.
- Скажи ей - нет тут Томилы, сами обыскались!
Опять от калитки что-то прокричали.
- Скажи - гусли тут одни лишь валяются, сломанные, их только на растопку! А других гуслей он не приносил! Так и скажи да гони ее прочь!
Данила вскочил.
- Кого это - прочь?
- Женка какая-то ищет Томилу, говорит, гусли уволок, а они ей и самой надобны... - Трещала хотел было продолжать, да не вышло - с такой быстротой парень сорвался и вылетел в сени. Отпихнув бойца, он едва не скатился по ступеням и понесся через двор с криком:
- Стой, кума, стой!
- Так вот кто пожаловал! - воскикнул Богдаш. - Ну, наконец хоть что-то прояснится!
- Сейчас он ее сюда за косу притащит! - со злодейской радостью добавил Тимофей.
Один лишь Семейка с сомнением покачал головой.
Он-то и оказался прав.
Данила стрелой долетел до калитки и выскочил на улицу.
Настасья стояла у саней, держась за оглоблю.
- Куманек? Тебя-то каким ветром сюда занесло?
- А тебя, кумушка?.. - Данила, как ни пытался, не мог собрать рот, не мог избавить губы от счастливой улыбки.
- А я дармоеда своего, Томилу ищу. Мало того, что всех нас подвел, Лучку сманил, так еще и на гусли наши покусился! Гусли, вишь, ему понадобились! Самим нужны!
- Он гусли стянул или Лучка?
- Может, и Лучку за ними спосылал. Но Томилу тоже на Неглинке видали. Доберусь я до него! Давно пора! А точно ли его у Трещалы нет?
- Точно - нет! Не прячется! - подтвердил Данила. А что еще сказать девке - не знал.
- Ну, прости, куманек, - недосуг! - Настасья шагнула в санки. - Или прокатиться желаешь?
- Постой! - Данила ухватил ее за руку. - Дельце есть!
- Да когда ж ты меня без дельца-то, просто так в обнимку схватишь? Вечно тебе от меня чего-то надобно! То ему вызнай, другое растолкуй! Настасья шутила, однако ж в этой шутке была некоторая обида, очень Данилиному сердцу приятная. И рад бы он был доказать Настасье, сколь глубоко она ошибается, и никак в этот вечер не получалось - на сей раз между ними стояли загадочные шашни и плутни Авдотьицы...
- Помнишь, просил я тебя про Авдотьицу разведать?
- Просил - было такое. И я твоей милости доносила, что Авдотьица жива, здорова, в Хамовники бегать повадилась!
- Как это - в Хамовники бегать повадилась? Ты иначе сказала!
- А как я могла тебе иначе сказать? Мне Федосьица говорила, а той Феклица... А чем тебе Хамовники не полюбились?.. - тут Настасья сообразила. - Погоди! Ты с Трещалой, что ли, подружился? А в Хамовниках Акимка Одинец? С ума вы, конюхи, что ль, сбрели? Какое вам дело до их бойцовских свар?
- Так Авдотьица к Одинцу бегала?
Дело становилось все загадочнее.
- Ох, что-то я не то тебе сказала! - впервые, сколько Данила знал Настасью, она растерялась.
- Нет уж, кума! Ты все как надобно сказала! - Данила возвел глаза к небу, в голове все отчетливее обозначились взаимосвязи этого запутанного дела. - Трещала-то крест целовал, что грамоты у него нет, а Одинец-то отмолчался! Точно - у них с Соплей бесова грамота!
- Да Авдотьица-то при чем?
- Сам не пойму! Однако она, сдается, убийцу выгораживает! Того, по чьей милости парнишка в санях замерз! И не удивлюсь, коли и того, кто Перфишку Рудакова насмерть пришиб!
- Постой, куманек, постой! Ты что такое плетешь?
- А то и плету, кума! Теперь мне многое ясно сделалось! Завтра же утром иду к дьяку Башмакову! Пусть велит выемку у Одинца сделать! И тогда уж не мы - тогда Земский приказ все дела забросит, Авдотьицу ловить станет! И сперва пусть она расскажет, как дело было, а потом и Одинец с Соплей в грехах каются! Нужно будет - с пристрастием их допросят!
- Да погоди ты, не голоси! - Настасья, как стояла одной ногой в санях, потянулась закрыть куму рот ладонью, да не удержалась - и он сам же ее подхватил, невольно обнял покрепче.
- Ты мне Авдотьицу не выгораживай! Слыханое ли дело - чтобы девка с Неглинки два приказа за нос водила!
Тут Настасья расхохоталась.
- Ох, кабы ты знал! - еле выговорила она. - Ох, кабы знал! ..
- Да что это с тобой?
- Ох, не могу! .. Ох, Данилушка! ... Кабы ты только знал! ..
- Да что мне знать-то надобно? Я и сам догадался - Авдотьица Одинца покрывает, и грамота - у него!
- Какая грамота?
- Да деревянная же! Которую два приказа, тайных дел и Земский, с Тимофея-апостола по всей Москве ищут!
Настасья окаменела.
- Вот ты во что ее впутать хочешь? В розыск Приказа тайных дел?..
- Сама она во что не надо впуталась.
- Ну, куманек... Одно тебе скажу - не виновата Авдотьица.
- Покрываешь?
- Не веришь?
Только что обнимались они - а теперь уставились друг на друга с яростью, как если бы, разогревшись бранными словами, собрались на кулачки биться.
