Отдельный 31-й пехотный (СИ) - Виталий Абанов

Мир снова переворачивается и погружается во тьму — так, словно кто-то встряхнул меня за шкирку и выключил свет переключателем на стене — раз и все. Выключил не только свет, но и звук, в ушах звенит, но этот звон доносится до меня будто через вату — далеко и глухо. Умом я понимаю, что только что меня снова вбили в землю, что мир — на месте, что это просто я сейчас ничего не вижу и не слышу, но на какой-то миг я теряюсь в пространстве, лихорадочно ищу руками за чтобы зацепится, чтобы вылезти из дыры, в которую меня вбил генерал демонов Преисподней… как странно его так называть…

Я отбрасываю землю с лица, хватаюсь за края ямы и мерзлый грунт разваливается комками под моими пальцами. Сгибаю ноги и отталкиваюсь, вложив силу в мышцы и сухожилия.

— Ты все еще жив? — гремит голос и багровые небеса над нами — сотрясаются от этого голоса, замирают твари вокруг, прекращая свою трапезу.

С того момента, как Экспедиционный Корпус чжурчжэней вместе с Третьим Лейб-гвардейским полком и второй ротой валькирий — ворвался за периметр, с того момента, как чжурские всадники, держа сабли на отлете — смяли и отбросили тварей, как Волчица Шаоци, Мастер Парных Молотов «Две сестры» — раскидала в стороны первые ряды, как секиры «Север-Юг» впервые попробовали крови адских созданий и принц Чжи — опустил руку, обрушивая Теневые Лезвия, с того момента как люди, уверенные в своей победе — прорывались вперед — прошло совсем немного времени.

Но для меня, для нас всех, кто оказался за периметром во власти адских созданий — эти минут показались часами. Я находился на левом фланге, вместе с барышней Лан из рода Цин, я не видел, что произошло правее, там, где грохотали выстрелы винтовок валькирий и проседала земля под магией генерала Троицкого, но достаточно взглянуть вокруг, чтобы понять, что до Запирающего Камня не дошел никто.

Трупы лошадей, вперемешку с телами чжурских всадников, переломанное и окровавленное тело Волчицы Шаоци, лежащее совсем рядом, ее глаза с немым укором смотрят куда-то сквозь меня, меховой шапки с оторочкой из соболя на ней нет и ее черные как вороново крыло волосы — волной спадают на растаявший розовый снег. Тут же, совсем рядом — сгорбилась, стоя на коленях барышня Лан, я узнаю ее со спины по шинели валькирий, она одна во всем чжурском войске одета так… и из ее спины торчит костяной шип-позвоночник одной из тварей. В руке барышня Лан из рода Цин сжимает секирку «Север», сжимает до крови, выступившей из-под ногтей. В этот миг мне становится жаль, что я так и не понял эту странную девушку, которая вот уже второй раз не думая бросилась навстречу смерти, жертвуя собой… во имя чего?

— Хороший вопрос, гвардии лейтенант — рокочет гром под багровыми небесами: — зачем вы тут? Для чего вы сопротивляетесь? Это бесполезно. Просто оставь борьбу и сдавайся… я убью тебя безболезненно и быстро. Разве не об этом ты мечтаешь? Кто бы стал терпеть — гнет сильного, насмешку гордеца, боль презренной любви, судей неправду, заносчивость властей и оскорбленья… ты же хочешь этого… подойди сюда, встань на колени, и я снесу тебе голову одним ударом!

Ментальная магия, думаю я, он же залезает ко мне в голову, иначе откуда у него эти знания? И кто, или вернее — что это такое? Почему… я снова смотрю на барышню Лан, из спины которой торчит желтоватая кость шипастого позвоночника твари с острым наконечником и стискиваю зубы.

Есть время — собирать камни, а есть время разбрасывать их. Есть время удивляться природе и изучать ее, а есть время — сражаться.

Я еще раз осматриваюсь, выравнивая дыхание и приходя в себя. Трупы, трупы, трупы, твари, пирующие на них. Я нахожусь в этом мире совсем недолго и еще не успел проникнуться его чаяниями и мечтами, его кошмарами и недостатками. Но несмотря на это я знаю, на чьей я стороне. Кто здесь свой, а кто — нет. Я на стороне валькирии Цветковой, которая застенчиво улыбается мне при каждой встрече, словно школьница при виде любимого учителя, на стороне полковника Мещерской, которая сильная и властная женщина, но глубоко несчастная и одинокая внутри, на стороне этого идиота гусара Леоне фон Келлера, который такой друг, что и врагов не надо. На стороне валькирии Ромашкиной Киры, которая тайком передала мне бутылочку коньяка (чтобы нервы полечить), на стороне Пахома, старого ворчуна, окружающего меня заботой. На стороне барышни Лан из рода Цин, которую я так и не успел узнать, как следует, на стороне Мастера Парных Молотов «Две сестры», Волчицы Шаоци, на стороне чжурских всадников, так бесстрашно врубившихся в ряды тварей, на стороне третьего лейб-гвардейского. На стороне второй роты валькирий. На стороне человечества.

Я встаю и приглядываюсь к своему противнику. Он — один. Твари вокруг расступились в стороны, освобождая нам импровизированный круг. И я уже знаю, что мои удары — не берут его. Еще я знаю, что если уж мои удары его не берут, то брать в руки оружие — бесполезно. И это минут. Однако, в плюс — то, что и его удары мне не вредят. На мне ни синяков, ни царапин. Не говоря уже о сломанных костях. Пат?

За спиной моего противника — в воздухе, на расстоянии примерно метра от земли — висит Запирающий Камень, он горит алым светом и вибрирует, невидимые волны идут от него, он словно впитывает в себя пространство. Демон переступает ногами и смотрит прямо на меня.

Вот мы — стоим друг напротив друга и он неизмеримо сильнее меня, он отбрасывает меня в сторону взмахом руки, я ничего не могу с ним поделать… но…

Я закрываю глаза и вздыхаю, набирая воздуха в грудь и выдыхаю страх, сомнения, неуверенность и слабость. Выдыхаю все до конца. Открываю глаза. Сомнений больше нет. Нет ничего. Есть только он и я.

— Зачем ты борешься, Уваров? — рокочет гром надо мной: — ты только затягиваешь свою агонию.

— Может быть — киваю я и улыбка растягивает мои губы в стороны: — может быть.

— Ты все равно умрешь.

— Я предпочитаю сделать это на своих условиях. Уж лучше помучаться перед смертью, не думаешь? — говорю я и выставляю вперед левую ногу, описывая полукруг стопой. Чуть приседаю. Поднимаю руки. Он сильнее? Конечно. Это значит, что я сдамся? Нет. Сотни тысяч лет человечество оттачивало