Усадьба толстушки Астрид - Агата Грин

Астрид удивилась, когда муж нежданно нагрянул – уставший, взъерошенный, потный. Поручив лошадь слуге, он зашагал к дому; Астрид едва за ним поспевала.

— Я так рада, что ты приехал, — пролепетала она. — Устал, поди? Путь-то длинный.

— Да нет, дело привычное, — отозвался Тейг и первым зашел в родительский дом. Вассы – семья зажиточная по здешним меркам, и дом у них, что называется, «добрый», но Тейгу теперь он кажется и маленьким, и тесным, и простецким. — Отец где? Приведи, у меня к нему разговор.

— Они с матушкой третьего дня к родичам уехали, — ответила Астрид, гадая, можно ли теперь обнять мужа. Она все же решилась: подошла к нему, обхватила неловко руками. Тейг пах по́том – своим и лошадиным, но и еще чем-то неведомым, будоражащим… мужским. Астрид хотелось стоять так, мужа обнимая, еще долго-долго, но она побоялась показаться прилипчивой, поэтому быстро отстранилась.

Тейг в свою очередь небрежно провел рукой по ее спине и произнес:

— Пива нацеди – в горле сухо.

Астрид тут же метнулась к полке, взяла с нее кружку и поторопилась в погреб. Очень осторожно спустившись по лесенке, она быстро нацедила в кружку холодного пива и поднялась на кухню, где за крепким деревянным столом уже уселся Тейг. Подав ему кружку, немного запыхавшаяся женщина осталась стоять в ожидании и разглядывать мужа.

Этой весной ему стукнуло двадцать шесть лет – не мальчик уже. Хотя Тейга юным и не упомнить: как-то сразу, резко из коренастого ребенка он вытянулся в крупного мужчину с грубоватыми чертами, да словно и застыл с тех пор в одной поре. Черные жесткие волосы, черные же глаза, яркие губы – Астрид считала мужа красивым и чуть ли не благоговела перед ним, умным и хватким.

С тех пор как принц Стефан Риндешельд и по совместительству герцог Редланский принял его в свою личную стражу, Тейг почти не появлялся дома. Оно и понятно – такая честь ему выпала, так повезло! Оттого Астрид совсем не переживала, что последние два года муж далеко. Вот попривыкнет, обустроится в городе, тогда и перевезет ее к себе.

«А может, — подумала со щемящей надеждой молодая женщина, — в этот раз он приехал за мной?»

Тейг, жадно осушив кружку, поставил ее на стол и рыгнул. Утерев губы, он стал прикидывать, успеет ли сегодня за родителями съездить и привезти их. Ждать мужчина не желал – ему хотелось как можно скорее решить дело.

Астрид, смущенно поправив заляпанный рукав – испачкалась, когда утром кашу варила – предложила неуверенно:

— Сыра принести? Ветчины? Или похлебку поставить?

Тейг посмотрел на жену. Кажется, с весны она еще толще стала, и домотканое платье так и трещит на ней – хотя разве это серое тряпье может называться платьем? То ли дело гладкие, изысканных цветов шелка знатных дам… А их невероятные прически? Астрид же всегда заплетает свои белесые волосы в косичку и перехватывает, чем придется, хотя Тейг как-то подарил ей несколько красивых лент для волос.

— Сядь-ка.

Астрид села рядом с мужем за столом; сердце ее забилось быстро-быстро. Тейг приехал за ней – в этот раз точно! Вон как смотрит на нее!

Тейг и в самом деле глядел в круглое, лоснящееся лицо жены. С тех пор, как померла ее бабка, у нее не осталось кровных родичей, точнее, затерялись где-то в далекой Лютэве. Бросить ее – что выгнать больную собаку: животина бесполезная, а жаль. Но и себя жаль: не тащить же ее в свою новую жизнь?

Не привыкший ни с кем церемониться Тейг сразу рубанул правду:

— Я хочу развестись.

Астрид не поняла, и ее лицо приняло недоуменное выражение.

— Говорил намедни со жрецом из Кивернесса, и он дал согласие на развод, — продолжил Тейг. — Только надо, чтобы и отец разрешил. Так заведено – без главы рода нельзя развестись.

Астрид все еще не могла понять, о чем говорит муж.

— Тейг, — жалобно протянула она, — я что-то никак в толк не возьму, о чем ты…

— Разойтись нам надо. И не просто, а на бумаге, как положено.

Разойтись? Но никто никогда не расходится, только короли и каэры могут, если у них нет детей! И тут Астрид осознала: все дело в детях. В браке с Тейгом она беременела трижды, но каждый раз дело кончалось выкидышем; муж сказал, что ей надо поберечься, раз такая хилая, а потом в стражу принца попал, так что детям просто не откуда было взяться в последние годы. Не ветром же надует, раз мужа дома нет?

— Ты не думай, что я больная, — быстро проговорила Астрид, — я к знахарке ходила, и она сказала, все у меня как надо, и крови каждый месяц идут. Я молодая еще, и могу родить.

Тейг поморщился при упоминании «кровей» и ответил:

— Я не могу рисковать.

— Я рожу! Я смогу!

— И как ты это сделаешь? — уточнил Тейг и сложил руки на мощной груди.

— Возьму у знахарки травы какие-нибудь!

— Никакие травы не помогут, Астрид, потому что я тебя не хочу, — припечатал муж и добавил безжалостно: — Да и раньше не хотел. Это отец велел мне на тебе жениться, и я не мог тогда ему возражать, потому что был никем. Теперь – другое дело, я человек значительный, и жена мне нужна другая.

— Какая? — вымолвила едва слышно Астрид. — Чем же я плоха?

— Сама подумай: как я тебя принцу представлю? Что он скажет? Да меня на смех поднимут.

— Потому что я толстая? Так я похудею! Стану тростинкой! Я на все готова, ты только скажи!

— И поумнеешь? — ядовито уточнил Тейг. — Станешь изящной и остроумной? Томной и загадочной? Нет, как бы ты ни старалась, не сможешь стать каэриной. Гусыне не превратиться в лебедя.

Астрид онемела от боли и обиды. Гусыня она, значит… недостойна его…

— Только вот реветь не надо, — велел Тейг, заметив, как заблестели от слез глаза пока еще жены. — Никто тебя не выгонит на улицу в чем мать родила. Я велю матери подыскать тебе мужа из вдовцов в какой-нибудь деревне