страхе сердцем, рисовал в ярких красках тусклое будущее. Сколь я не пытался остановить себя, но страх овладел, закутав в свою паутину. Меня постигло одно из ужасных вещей жизни — ожидание, бросавшее меня от неизбежности худшего до надежды на лучшее. Не знаю, сколько шагов я успел накрутить в коридоре, когда дверь отворилась, и лекарь позвал меня. Ступая осторожно, я вошел вслед за ним.
— Она будет жить? — первый вопрос вырвался из меня.
— Жить будет. Конечно, если вы, ваше величество, будете смотреть за ней. И тогда она не только будет жить сама, но и подарит жизнь. Позвольте поздравить вас первым!
— Что? — мысли не могли сосредоточиться.
— Я говорю, ваше величество, что ваша жена ждет ребенка. Да, она беременна. И от этого ей стало слегка дурно, но это нормально. Я дал ей отвар; она спит. Сейчас ей необходим покой.
Лекарь говорил что-то еще, перед тем как уйти, но я его уже не слушал, полностью отдав свое внимание любимой. «Она беременна» — пронеслись эти слова еще раз в моей голове, и только сейчас я осознал их значимость.
Я медленно, хоть и зная, что полы здесь крепкие, но, все же боясь ненароком скрипнуть, подошел к ее кровати. Когда мой взгляд пал на ее спокойное, умиротворенное сном лицо, страх был прогнан, а всякое опасение отступило, ибо в этот миг я приобрел понимание и уверенность, что никакой злой рок или даже сама смерть не способны отнять ее у меня. Ласково взял ее ладонь в свою — и, если мужчины оружие женщин, то я…
* * *
Стояла неимоверная жара с едва заметным дребезжанием на горизонте; верхушки деревьев лениво покачивались; рваные облака пропускали лучи солнца, как сито пропускает муку. Генерал, отвечающий за обеспечение армии всем необходимым, предвидя погоду, велел выдать каждому по дополнительному бурдюку воды и оказался прав, благодаря чему сейчас легионеры выглядели более свежее, в отличие от врага. От врага, который в это время выстраивал свои ряды напротив наших позиций. Последний мятеж, и на этом работу можно считать оконченной.
На быстро окинутый взгляд, количество войск с каждой стороны было одинаково, но глаз в данном случае обманывал и одновременно вскрывал настоящий расклад. А расклад был таков, что, судя по их неровному строю и разношерстному оружию, они были на скорую руку собранная ватага. Поэтому можно сказать, их столько же, сколько и нас, но воинов у нас больше.
Сигнальный звук и, наконец, выстроенные ряды вражеских позиций выдвигаются в едином марше в атаку. Наши ряды были выстроены дугой наружу. По плану дуга должна была встретить врага, а затем центральная часть будет проваливаться назад, а края загибаться и таким образом схватить их в тиски. Кавалерия, во главе со мной, до этого момента будет стеречь фланги, чтобы никто из врагов не зашел в тыл, и когда тиски сомкнуться, сами обогнув, ударят в тылы. Капкан захлопывается. Конец! Победа!
Такт ударов барабан усилился; боевой клич и две армий соприкасаются в жестоком противостоянии, где жены теряют мужей, а дети отцов.
Я повернул голову вправо, и увидел Острита. Юноша держался крепко, но все же по играющим желвакам было видно, как первое в его жизни битва охватывало его внутренним волнением. Животное под ним, чувствуя страх своего хозяина, подбивала копытом землю и громко фыркала.
— Острит! — тихо обратился я к нему. — Боишься — не делай; делаешь — не бойся, — вспомнил я одно старое, как мир, изречение.
— Понял, ваше величество! — кивнул он, и, сделав пару глубоких вдохов, вправду перестал волноваться.
Между тем, бой разгорался все сильнее. Враг наступал неистово, но безалаберно. Легионные командиры, наученные десятками боёв, своим опытом отдавали точечные и нужные приказы. Дуга медленно, но верно сгибалась в обратную сторону, все глубже затягивая вражеские ряды. Все шло по плану. До поры до времени…
— Что происходит? — произнес я на выдохе, как бы ни веря самому себе.
Центр легиона вдруг начал наступать вперед, а края исполняя прежний приказ, шли с ними в один ряд, и выходило так, что середина между центром и краями проваливалась. Получалась такая своеобразная цифра три, которая грозила разрывами в строениях.
— Что происходит? — крикнул я.
В это время прибежал гонец с донесениями:
— Ваше величество, принц Тинуил угрозами заставил командиров отдать приказ наступать.
Нужно было срочно что-то предпринять. Рык злости вырвался из меня, и я в срочном порядке двинулся со своим отрядом, огибая кругом, чтобы зайти в тыл. Из-за, как говорил Вэлиас, сумасбродства одного человека, весь план летел в тартарары. Если я, сильно рискуя, не успею сейчас ударить в спину врага, то это грозило тем, что легион понесет огромные потери. Поражение я отбросил сразу, как невозможное. Но мне не нужна победа, после которой будут говорить так, словно мы проиграли.
Вырывая землю копытами, гнал коня, как можно сильнее. Я видел, что их войска еще не все вступили в схватку, но, несмотря на это, все равно врезался в них. Прорубая их ряды, наши кони в какой-то момент увязли в стене тел. Пыль поднялась до такой степени, что было трудно различить происходящее вокруг. Меч в моей руке резонировал, откликаясь на каждый удар. Одним махом я отбрасывал по несколько врагов разом. Я бил мечом, как магическим артефактом; бил мечом, как стальным оружием; один раз даже пришлось ударить лбом — как-то это не по благородному. Но в горячке схватки иногда и не такое приходится делать. Несшийся на всех порах конь с буквально горевшей гривой и мертвым всадником, свисающим на одном боку, сбил меня, и, падая, я приземлился лицом, весь измазавшись, как мальчишка. Попытался, как можно скорее принять вертикальный вид, но мертвое обмякшее тело рухнуло на меня, подмяв под себя. Сильным импульсом отбросил его подальше от себя, вихрем поднимаясь на ноги. Моя личная охрана обступила меня вокруг, защищая своего императора, и это дало мне пару мгновений, которые я использовал, чтобы оценить ситуацию вокруг. Как я и предполагал, наше вмешательство дало возможность разгрузить центр оси и разрыва в рядах не случилось. Но меж тем, повернув голову в обратную сторону, я увидел, как остальная вражеская часть собирается вступить в схватку, тем самым взяв нас в тиски. Дело плохо! Дело абсолютно приобретало скверный характер! «Тинуил, клянусь, когда битва закончится, я отшлепаю тебя, как неугодного мальчишку! — пронеслось у меня в голове.
Я повернул голову и в этот момент с легким свистом, неожиданная боль пронзила меня. Опустил взгляд — оперение стрелы торчит из
