меня бесцеремонно швырнули на каменный постамент, который, несомненно, служил алтарем для их ритуалов.
Ситуация становилась все более напряженной. Эти люди, ослепленные своей верой, были готовы преступить любые границы. Как иронично — те, кто должен защищать души, сами погрязли в ереси.
— Позвольте заметить, вы совершаете фатальную ошибку, — произнес я, удерживая в голосе нотки спокойного превосходства, несмотря на свое положение. — Выбрать меня в качестве жертвы… не лучше найти куда более благочестивого студента? Я воплощение всего, что вы считаете грехом. Разве не логичнее было бы искать душу более… непорочную?
— Молчать! — прорычал рыжеволосый инквизитор, нанося мне удар. — Твое сопротивление лишь усугубит твое положение. Мы проведем ритуал экзорцизма, и если окажется, что ты чист — так и быть, мы отпустим тебя. Но если продолжишь противиться — пеняй на себя.
С этими словами он кивнул своим приспешникам, и те распяли меня на алтаре, словно готовя к жертвоприношению. Их лица, искаженные фанатичным рвением, нависли надо мной.
Ирония ситуации не ускользнула от меня. Если бы они только знали, КОГО они собираются подвергнуть своему примитивному ритуалу! Их жалкие молитвы обратились бы в прах от одного лишь осознания истины.
Заметив среди инквизиторов двух молодых послушниц, я решил разбавить напряженную атмосферу:
— Леди, не желаете ли взять на себя более… интимную роль в этом ритуале? Уверяю вас, мое присутствие может оказаться куда более просвещающим, чем вы можете себе представить.
Девушки, как я и ожидал, смутились, но фанатики оставались непреклонны. Они с удвоенным рвением принялись за свое дело, окружая меня свечами, крестами и сосудами с якобы святой водой. Воздух наполнился монотонным гулом их латинских молитв.
Я позволил себе легкую усмешку. Какими бы ни были их намерения, они не представляли, с какими силами имеют дело. Эти фанатики, ослепленные своей верой, действительно надеялись изгнать меня своими примитивными ритуалами?
Их голоса взвились в унисон, пронзая затхлый воздух подземелья:
— Изыди, нечистый дух! Назови свое имя, коль посмел вселиться в это тело! Барбатос? Буер? Агарес? Отвечай!
Они взывали к мелким демонам, даже не подозревая, кто на самом деле лежит перед ними. Их невежество было почти… очаровательным.
Я решил натянуть маску невинности:
— О чем вы говорите? Я не демон, просто обычный парень. Да, у меня есть некоторые способности, но разве не этого вы ожидаете от мага? Пожалуйста, отпустите меня!
Но кошмар только начинался. Один особенно рьяный экзорцист выступил вперед, размахивая массивным распятием перед моим лицом:
— Силой Христовой заклинаю тебя, нечистый дух! Изыди, повелеваю!
Гнев начинал разгораться, заставляя кровь кипеть. Их жалкие попытки «изгнания» лишь разжигали мою ярость. Кусок дерева и несколько капель воды? Наивные глупцы!
Когда очередной фанатик окропил меня «святой водой», резкий запах обжёг ноздри. Я почувствовал, как капли скатываются по коже, оставляя за собой жгучие следы.
— Да очистится плоть сия от скверны дьявольской! — вопил он, размахивая флаконом. — Да отступят козни бесовские!
Решив подыграть, я изобразил мучения:
— О-о-о, как жжет! Помогите! Спасите!
Мой театральный крик эхом разнёсся по помещению, заставив экзорцистов на мгновение застыть. В воздухе повисла напряжённая тишина, нарушаемая лишь тяжёлым дыханием присутствующих.
Рыжеволосый лидер, видимо решив, что пора заканчивать этот фарс, выступил вперёд. Его голос, полный напускной важности, прогремел:
— Молитесь, братья! Неисповедимы пути Господни, но милость Его безгранична. Вот и ныне явил Он нам чудо — избавил сего юношу от лап дьявольских. Так восславим же Его, аминь!
— Аминь! — эхом отозвались остальные, лихорадочно крестясь.
И тут моё терпение лопнуло. Довольно игр!
— МОЛЧАТЬ! — мой голос, сотряс стены. Каменная кладка задрожала, а свечи погасли, погрузив комнату в полумрак.
Сосредоточив всю свою силу, я напряг мышцы. Одним мощным рывком я освободился, отбросив двух ближайших экзорцистов к стене. Они врезались в камень с глухим стуком и осели на пол.
Поднявшись одним плавным движением, я почувствовал, как моя аура наполняет комнату. Тени на стенах заплясали, принимая демонические очертания.
Лица экзорцистов побелели, глаза расширились от ужаса. Я видел, как их вера рушится перед лицом истинной силы. Ещё мгновение, и они будут готовы бросить свои реликвии и броситься наутёк. Но нет! Я недооценил их упорство. Рыжеволосый фанатик, казалось, черпал силы из самого отчаяния. Он выставил свой крест, словно щит, и его голос, дрожащий от страха, зазвенел в воздухе:
— Изыди! Да воссияет сила Господня! Да низвергнутся полчища адовы!
Его слова были последней каплей. Одним плавным движением руки я призвал свою силу. Невидимая хватка телекинеза сомкнулась вокруг горла рыжего, поднимая его в воздух. Он задёргался, как марионетка на нитях кукловода, ноги беспомощно болтались в воздухе.
Я сжал кулак, и рыжий захрипел, отчаянно хватая ртом воздух. Его лицо начало синеть, глаза выпучились. Часть меня жаждала завершить начатое, раздавить его жалкую глотку. Но я сдержался. Нет, не сейчас.
С небрежным жестом я отбросил его в сторону. Рыжий пролетел через всю комнату и с оглушительным треском врезался в деревянный шкаф.
Медленно повернувшись, я окинул взглядом оставшихся экзорцистов. Они сбились в кучу. Некоторые пытались прикрыться крестами и иконами, другие беззвучно шевелили губами в молитве.
— Кто следующий? — усмехнулся я, чувствуя, как демоническая сила пульсирует в каждой клетке моего тела. — Или вы наконец поняли, с кем имеете дело?
Но прежде чем кто-либо успел ответить, звук шагов привлек мое внимание. Медленные, хромающие шаги, эхом отдающиеся в коридоре. Я узнал их мгновенно. В дверном проеме появилась фигура отца Григория, того самого священника, что приходил к нам домой. Его присутствие наполнило комнату холодом, от которого даже у меня пробежал озноб по спине.
— Что здесь происходит? — прогремел его голос, пронизывающий до костей.
Я встретил его взгляд, чувствуя, как во мне растет смесь страха и вызова:
— Ваши ученики решили поиграть в экзорцистов, святой отец. Не по вашему ли наущению они действовали?
И тогда Григорий улыбнулся. Эта улыбка… она была хуже любого оскала демона, которого я когда-либо встречал в Аду. Кривая, холодная, она не достигала его глаз, которые оставались темными омутами.
— Ах, Иван, — произнес он, и его голос был подобен шороху сухих листьев. — Или мне следует называть тебя… иначе?
Григорий сделал шаг вперед.
— Я здесь, чтобы убедиться, что некоторые двери остаются закрытыми… — добавил он, а потом откашлялась и сменил тон. — В Духовной Академии использование магии строго запрещено. Да и не только в духовной, использовать магию в
