Обычно-то опыт строительства и опыт управления идут рука об руку. Вон у моряков, и узлы свои особые есть, и язык, который только они и понимают, чтобы в нужное время потянуть именно за тот самый канат. …А у нас пока налицо явная диспропорция. — Что-то, по моим чертежам и объяснениям ребята смогли сделать, (хотя еще неизвестно сколько я в тех чертежах налажал), а вот пользоваться всем этим еще не научились. Всех тонкостей не поняли, навыков не выработали, инстинкты не приобрели. — Так что торчащая посреди катамарана мачта, пока больше служит поводом для пошлых шуточек и намеков, чем для передвижения ближе к цели.
К какой цели, спросите вы меня? — Ну естественно. — мы идем на запад, «щупать» аиотееков!
Собственно говоря, с тех пор как мы расстались с Леокаем, прошло уже примерно два с лишним месяца.
За это время мы успели переделать множество важных дел, — в том числе, помимо заключения нескольких торговых договоров, (например на добычу мяса коровок, в обмен на бронзу), контрактов на обучение нескольких специалистов, среди которых был и какой-то малолетний племяш Царя Царей порученный моим личным заботам, — слинять из гор и достигнуть памятных мест нашей первой охоты на коровок.
Воистину, — свято место пусто не бывает. Именно этот бывший рыбацкий поселок, — родовое гнездо Кор’тека, Леокай избрал базой для формирования своего нового воинства.
…К которому, я с некоторых пор, оказался приставлен в качестве своеобразного комиссара, или политрука.
Так что пожалуй стоит рассказать об этом армейском подразделении чуть подробнее, поскольку, если я что-то понимаю в жизни, нам с ними еще очень долгое время придется следовать одной дорожкой.
Половина сего доблестного воинства, состояла из сманенных по осени Леокаем забритых… Но это как бы и не новость. Куда интереснее была его вторая половина.
На первый взгляд, мне показалось что Леокай спихнул туда всякий сброд, без особого выбора. И лишь спустя приличный срок времени, получше познакомившись с этими ребятами, я постиг все глубины мудрости и коварства доброго дедушки.
Ведь если первая половина должна была состоять из безродных профессионалов, которых, в силу их бедственного сиротского состояния можно было купить за жирную похлебку, гарантированную миску каши и иллюзию домашнего очага. То вторая половина, с одной стороны должна была быть очень жестко привязана к Улоту, а с другой, — быть зависимой и подчиняться исключительно Царю Царей.
Очень непростая задача. Ведь пришлый чужак, даже проживи он в Улоте длительное время, может, как сделали это мои «подгорные», просто сняться с места и пойти в более рыбное и теплое местечко. А коренной улотец, будь он даже из «низших» на правах сородича обладает немалым пространством для маневра, перехода на другую сторону, или откровенного посылания Царя Царей нахрен.
Так что дедушке пришлось провести колоссальную работу, отбирая людей, с одной стороны, привязанных к его царству, а с другой, — не имеющих тесных связей с живущими там сильными кланами. Имеющими личную зависимость от него, не склонных «взбрыкивать», и в то же время обладающие характером настоящих воинов. …Дедушка был не дурак, и прекрасно понимает что делать солдата из размазни и хлюпика, это дело неблагодарное.
В общем, это я все к тому, что материал мне доверили весьма ценный, и если я загублю его или испоганю, можно было не сомневаться, что дедушкино разочарование будет высказано, а главное, — выражено, в весьма и весьма нелицеприятной форме.
К счастью, при первой встрече я этого еще не понимал, так что действовал достаточно смело и излучал уверенность.
…Да и как не излучать, коли пожалуй только среди этих ребят, мы, в по-имперски заносчивом Улоте, опять считались былинными героями и почти что богами? — Я сначала думал что это «забритые», про нас наговорили всякого. Но, опять же «потом», понял что дедушка и тут постарался, проведя определенную воспитательную работу. (В деле пропаганды Ирокезианства, важнейшим из искусств, за неимением других, для нас является баллада).
Так что поначалу было легко. — Дедушка, вместе с нами спустившийся на побережье, представил нам войско, и войску нас. — Последовала теплая встреча, щедро подогретая пивом, кашей и мясом.
Затем я принес жертвы, провел жуткий обряд с танцами и песнями (не менее жуткими), российской эстрады, после чего вписал на свежую шкуру пять дюжин имен, заложив, так сказать основы будущей гвардии Леокая.
Пять дюжин, в местных масштабах это уже охрененное воинство, а ведь Леокай еще и собирался расширяться, доведя количество оикия до девяти-десяти.
(А может и больше, — об этом дедушка задумался после того как я рассказал ему о принципе призывной армии. Так что в будущем предполагалось что леокаево воинство будет нести службу, так сказать, — вахтовым методом.).
Затем, двигаясь по проторенной дорожке, я выдал свежеиспеченным «братьям» общий «видовой признак», — завязанную в бороде косичку, (брить им тонзуру или надрезать уши в виде ромашки? — нет уж, увольте). Да и слишком радикальное изменение внешности, пожалуй могло «разорвать» их близкие связи с Улотом. А тут, — всего лишь косичка. (Заодно будет интересно, что сотворит с ней любящий поизвращаться мозг дикаря, ну допустим через полгода-год. Глобальных извращений я конечно не допущу, но поскольку это все же не мои, а леокаевы ребята, — то и вмешиваться особо не стану.).
Затем была торжественная выдача знамени, пока еще чистого, без единого скальпа, и грандиозная пьянка, в качестве заключительного штриха.
Поскольку Леокай выступал в качестве спонсора всех мероприятий, начиная от жертвоприношения и заканчивая массовым упитием, — стесняться я не стал, и дал ребятам погулять вволю.
…А потом бедолаги попали в теплые, но очень жесткие руки Великого Вождя Лга’нхи, получившего Власть над этой братией в качестве близкого дедушкиного родственника, Архиглавнейшего Инструктора, Полководца и Заместителя Бога не земле.
Такой вот подарочек от доброго дедушки Леокая. — Сие войско должно было базироваться в западной степи на землях Ирокезистана, бдя и непущая недруга в неприятную близость к Горам.
…И, (барабанная дробь), надо было знать этого хитрожопого жучилу Леокая. — Поскольку служба эта считалась вроде как «на общее благо», — он сумел договориться, что и забота о содержании несущего ее воинства, — тоже вроде как легла на весь Союз.
Ведь что такое для шести царств забота о содержании восьми-девяти (я говорил что Леокай собирался расширяться?), десятков воинов? — А добрый, но очень хитрый дедушка получает на халяву готовую гвардию, да еще и возможность тыкать всем в нос о том, как он печется об общей безопасности, пока все остальные занимаются разной фигней.
При этом и в родном царстве, никто не посмеет упрекнуть Царя Царей в разбазаривании общественных фондов на малопонятные милитаристские цели. — Раз платят все, то и Улоту позорно не заплатить, каким-то малопонятным, находящимся черт знает где, прощелыгам, которым суждено погибнуть первыми, в случае появления страшного врага. Так что внешне внутриулотский расклад сил, вроде бы никак не меняется, и никакое дополнительное воинство никому глаза не мозолит.
Вот такие вот дела!
Ну а потом, — как сказал поэт, — «Цигане яркою толпой, по Бессарабии кочуют». — Мы, всем этим немалым табором, считая семьи воинов, (какой же дурак идет воевать без жены и детей), телегами с грузом зерна, и отарами овец, выделенных от Леокая на первое время для прокорма войска, будущие инженерно-магические кадры Улота, (Леокай оценил плотину), мое семейство и ученики. Короче, орда собралась под три сотни человек, и мы все дружно, двинули в наши края.
Очень торопились. Однако встреченный нами на полдороге Кор’тек, ведущих лодочный караван в Улот, успел дойти до места, разгрузиться, и догнать нас в пути.
В общем было весело. Особенно пока дальние родственники «горских лыцарей» наконец не усвоили одно из главных армейских правил. — Армия оценивается в первую очередь по расстоянию, которое она может пройти за сутки. …Наша армия, пока оценивалась на троечку.
— Ну вот мы и пришли. Смотри, это Мос’ква!!!
…М-да, — судя по выражению физиономии, моя новая супруга, отнюдь не разделяет моих восторгов.
— А где твой дворец? — Только и спросила она у меня. Под ложечкой как-то неприятно засосало, и я приготовился к худшему.
…Собственно говоря, я отчасти понимаю ее чувства. — Я и сам почти не узнавал свою Мос’кву после того как большая часть ирокезов разъехалась жить по разным поселкам.
Теперь она более всего походила на небольшое, затерянное в степи степняцкое стойбище. …Ну разве что со стационарными домами, выполненными в лишенных оригинальности и архитектурных наворотов стилях — «хижина» и «лачуга».
