Этот алтарь действительно выглядел странно. Полностью трёхцветный мрамор, причём, все цвета присутствовали на нём в примерно равных долях, а не как обычно: один — основной, остальные — в качестве тонких крапинок и прожилок.
Алое, белое, золотистое. Настоящий алтарь ТРЁХ святынь. Трёх, а не двух и уж тем паче одной.
В Княжестве, насколько я помнил, алое в «святом» мраморе практически не встречалось.
Так что понятно, почему так засуетился Асталис, когда к нему в руки попала женщина с алым барьерным рисунком. Вряд ли конечно он видел его напрямую, но через какие-нибудь приборы — вполне. И эликсир из Анциллы ему, по всей видимости, понадобился вовсе не для того, чтобы использовать его для повышения индекса у себя или у кого-то другого. Нет. Он требовался барону-архистратигу не там, а здесь, в этом святилище, на этом алтарном камне.
И это святилище здесь было одно-единственное, изначальное. Именно к нему рвался барон Асталис. Именно его он собирался…
Активировать? Уничтожить? Вывезти и продать?
Продавать этот камень у меня, понятное дело, и в мыслях не было. Уничтожать — тем более.
Вопрос: как его активировать?
Заняться любовью, как мы когда-то делали это с Пао? Только уже не вдвоём, а втроём?
Нет, втроём это сделать невозможно чисто физиологически. Один мужчина по определению не способен спариваться сразу с двумя женщинами, даже если он безумно любит обеих. «Запараллелить» процесс ему не дано. По очереди — сколько угодно. Одновременно — никак…
Или, быть может, нам надо взять за основу идею об эликсирах, которые так рьяно изготавливали Асталис с помощником? Мысль, конечно же, интересная. Эликсир, если я правильно понял — это своего рода выжимка из человека его барьерных ресурсов. Вот только зачем его выжимать целиком? Ведь, например, чтобы проверить индекс барьерного сходства, достаточно взять из пальца капельку крови и капнуть её на тестовую полоску…
Аккуратно уколов себе палец, я уронил каплю крови на мраморную гладь постамента.
С каплей ничего не случилось. С мрамором тоже.
Я оглянулся на спутниц.
Анцилла пожала плечами и без вопросов проделала ту же процедуру, что и я.
Две капли соединились. И опять ничего.
Паорэ насмешливо фыркнула, но тоже шагнула к алтарю и молча добавила к нашей с Ан крови свою.
Секунд, наверное, тридцать я терпеливо ждал, что что-то произойдёт, но ни на алтаре, ни вокруг ничего интересного не происходило. Кровь просто свернулась на камне, превратившись в засохшее пятно бурого цвета.
— Ты что, действительно думал, что это поможет? — негромко спросила Паорэ.
— Ну… я надеялся.
— Зря, — так же тихо сообщила Анцилла. — Но это не страшно. Я знаю, что делать… Мы обе знаем, что делать.
Я и глазом моргнуть не успел, как она скинула с себя всю одежду, забралась на постамент и протянула руку… нет, не мне, а Паорэ. Та не заставила себя ждать и очутилась на алтаре буквально в ту же секунду. И тоже полностью разоблачённая.
Не обращая на меня никакого внимания, дамы внезапно прижались друг к другу, обнялись…
В глазах у меня вдруг стало двоиться. Раскрыв от изумления рот, я наблюдал за тем, как в поднимающемся прямо из мрамора столбе барьерной энергии их тела начали переплетаться, а после…
Так вот, значит, что увидела в чужом прошлом Паорэ.
Вот, значит, что разглядела Анцилла в нашем возможном, но совершенно невероятном будущем.
На постаменте, изящно изогнув спину, сидела обнажённая женщина, невообразимо прекрасная, объединившая в своём теле обеих моих красавиц, смотрящая на меня их глазами…
— Теперь можно, — сказала она голосом Пао.
— И это не будет изменой, — сказала она голосом Ан…
Даже не знаю, как долго мы занимались любовью. Время для меня как будто остановилось. Я словно купался в чистейших струях алой и белой энергии. Чувствовал себя звездолётом, пронзающим гиперпространство. Снарядом, пробивающим танковую броню. Могучим горным потоком, сметающим со своего пути любые преграды.
Никогда, даже в самых прекрасных и безнадёжных снах, я и представить не мог, что буду так счастлив. Что окажусь способен не только духовно, но и телесно любить сразу двух женщин, не разделяя, не мучаясь выбором, видя перед собой и ощущая руками и телом одну, внезапно объединившую в себе их обеих.
А когда всё закончилось, я просто лежал на холодном камне, закрыв глаза, зная, что справа ко мне прильнула Анцилла, а слева Паорэ, и что теперь они вновь по отдельности, но это всё пустяки, потому что в каждой из них опять была частичка меня…
Даже не думал, что когда-нибудь стану многодетным отцом. Ощущения странные, но не смертельные. Всё когда-то бывает впервые. Привыкну.
В барьерном зрении ауры моих женщин светились настолько ярко, что мне захотелось прямо сейчас, не откладывая дела в долгий ящик, проверить их ИБС. Сто пудов, после того, что случилось, он у них вырос до уровня «двадцать пять единиц», такого же как у меня.
Однако, если по-честному, вставать, чтобы найти среди валяющейся у алтаря амуниции барьерные тесты, мне сейчас совсем не хотелось, а хотелось, чтобы они сами прыгнули в руку.
Увы, прыгать мне в руку тесты не собирались.
Пришлось открывать глаза и…
Прямо над нами, всего в полутора тянах, мерцала рамка портала.
Что это, для чего, я осознать не успел. Через секунду портал просто рухнул на нас и на постамент.
Последнее, что я запомнил перед падением в бездну и полётом неизвестно куда — это ударившую мне в глаза бело-алую радугу…
Глава 15
В сознание я возвратился рывком, словно из глубины вынырнул. И первое, что почувствовал — это холод. Не мороз, а именно холод. Как будто лежишь совершенно раздетый на сочинском пляже, а вокруг ночь и осень.
Открыл глаза. Огляделся. Действительно, голый, в чём мать родила. Оно и немудрено. На алтаре ведь точно не в сапогах лежал, когда порталом накрыло.
А вот ночи в округе не наблюдалось, как не наблюдалось поблизости ни Пао, ни Ан.
Куда ж они подевались-то? Неужели остались… там?
А я тут. Один.
И вообще, тут — это где?
Встал на ноги. Вновь огляделся. Теперь уже повнимательнее, включив барьерное зрение.
Лес. На первый взгляд, точно такой же, как возле святилища. Само святилище, правда, отсутствует, вместе с алтарным камнем, а заодно и одеждой. И оружия тоже нет… А, впрочем… Лопатка имеется. Кто-то её, словно бы издеваясь, воткнул в ствол какого-то дерева.
А у корней барьерные тесты рассыпаны, целых четыре штуки.
И всё. Даже прикрыться нечем.
Но самое любопытное — нигде ни единого следа барьерной энергии, как будто её здесь выключили. Причём, довольно давно.
Шагнул было к дереву, из которого торчала лопатка, но тут же непроизвольно скривился. Ноги-то, блин, босые. А на земле не только трава, но и колючки всякие, ветки, сучки… Один такой прямо под пятку попался.
Больно однако.
Чертыхаясь на каждом шаге, я кое-как добрался до дерева, выдернул из ствола лопатку, подобрал тесты, задумался… Со мной было явно что-то не так, что-то неправильное и непривычное, чего никогда раньше не ощущалось, а если и ощущалось, то очень и очень давно.
Ни до чего конкретного не додумавшись и отложив проблему «самоидентификации» на потом, я решил заняться пока собственным гардеробом. Отыскал подходящие кустики и деревья, нарубил веток, нарвал листьев, ободрал пару древесных стволов.
Лапти из местного «лыка» получились не слишком изящными, но функцию свою выполняли. Ходить в них я, в общем и целом, мог, ноги они защищали и разваливаться пока не пытались.
Пояс удалось сплести из нескольких гибких веток. К нему, с помощью «бересты», пристегнул что-то вроде каркаса из прутьев, перевязанных пучками длинной травы пополам с широкими листьями. Думаю, что в каком-нибудь африканском этническом заповеднике мой новый костюмчик произвёл бы настоящий фурор. Один-в-один хулиган Федя, гоняющийся по стройке за вечным студентом Шуриком из «Операции Ы»…
