я перешел к самому важному: к возвращению души в тело.
Я шептал нужные слова, и кристаллы зажигались один за другим. Все, кроме одного…
Я уже закончил все заклинание, но один кристалл так и не зажегся. С паникой посмотрел на дядю, и тот бросился к кристаллу, но сделать ничего не мог.
Осознание, что мы теряем драгоценное время, а это непозволительно, пронзило паникой. В таком деле каждая секунда на счету.
Я с трудом пододвинул к себе старинный гримуар, думая, что перепутал какие-то слова, но нет, я все сказал верно.
Я набрал в грудь побольше воздуха, чтобы повторить заклинание, но внезапно стало как-то слишком тихо, а в воздухе появился лист бумаги. Я не сразу понял, что это наш с Алиной договор. Он повисел буквально пару секунд, а потом резко вспыхнул красным драконьим пламенем, сгорая и рассыпаясь в пепел.
Так происходило лишь тогда, когда договор, заключенный на драконьей крови, терял силу. Это и произошло с нашим договором и означало одно: Алина умерла… Только смерть могла его разорвать…
Я перевел неверящий взгляд на Алину, которая больше не дышала и не ловила ртом воздух, потом на дядю, который стоял с гримасой ужаса на лице, а потом попросту упал без сознания, полностью отдавшись боли, до сих пор пронзавшей мое тело.
Я проснулся, но не открыл глаза, пытаясь вспомнить, где вчера так напился, и почему мне сейчас так плохо. Картина последних событий складывалась тяжело, но, когда сложилась, я молниеносно помолился всем Богам, чтобы это оказалось сном или пьяным бредом, а не реальностью, но, увы, это были воспоминания, а не фантазии.
— Алина! — первым делом прокричал я, открывая глаза.
— Тихо, — успокаивающе заговорил дядя, который, как оказалось, сидел рядом с моей кроватью.
— Что с Алиной? — я умоляюще посмотрел на него, и он сразу нахмурился. — Она жива? Скажи, что она жива!
— Жива, — каким-то удрученным голосом проговорил дядя. — Но…
— Что?
— Она в очень глубокой коме… Это даже не кома, это фактически смерть. Нам не удалось правильно завершить ритуал, и что-то пошло не так. Алина еле дышит и находится в таком состоянии… Даже Гараций не понимает, за счет чего ее сердце еще работает, еле работает…
— Это хорошо! Значит, мы сможем все исправить!
— Гараций пробовал, у него не получилось. Других лекарей привлекать без твоего разрешения мы не стали…
— Гараций только начал, уверен, у него все получится, он один из лучших…
И снова этот грустный взгляд, который заставил меня замолчать буквально на полуслове, а потом задать уже другой вопрос.
— Сколько я был без сознания?
— Двое суток…
— Сколько⁈ — я схватился за голову.
— В твоем случае это нормально, ты получил магию…
— Но какой ценой… — я свалился обратно в кровать, не понимая, где взять силы, чтобы подняться и начать что-то делать…
— Алина умирала, и не по твоей вине. Если ты действительно хочешь что-то сделать, то найди виновного — это сейчас самое важное…
— Самое важное — понять, как спасти Алину! Она еще жива! — заорал я.
— Нет такого способа! Мы бессильны! Из-за этого несчастного кристалла, который не активировался, ритуал сорвался, и тело Алины застыло в предсмертном состоянии! На последнем вздохе! Единственное, что ты можешь сделать…
Тут дядя запнулся, как будто не решался продолжить.
— Что? Говори!
— Убить ее до конца. Иначе она останется в этом состоянии навсегда…
— Не смей так говорить! — я резко сел на кровати и еле сдержал рвущуюся наружу магию.
— Прости. Кристиан, эти два дня я, хоть и не отходил от тебя, параллельно изучал всю доступную литературу, а Гараций разрывался между тобой и Алиной, и мы не знаем, что делать. Мы не нашли ни единого способа… Сорванный ритуал как будто законсервировал тело на последнем издыхании, но вернуть в него душу уже не получится… Душа уже покинула этот мир.
— Не все души сразу покидают мир.
— Даже если и так, у нас нет способа вернуть душу спустя время. Поэтому единственное, что ты можешь сделать — это отпустить девушку, окончательно уничтожив тело и найдя обидчика.
— Я не…
— Кристиан! — не выдержал дядя, также сжимая кулаки и еле сдерживая магию.
— Я понимаю, что тебе сейчас очень плохо, и, поверь, последнее, что бы я хотел — это чтобы ты потерял еще кого-то из дорогих людей. Но подумай! Кто-то отравил сережку твоей невесты! Этот кто-то живет в твоем замке! И я не хочу, чтобы следующая отравленная вещь была твоей!
— Дракона тяжело отравить.
— Тяжело не значит невозможно! Я все жду, когда ты задашь самый главный вопрос.
Я посмотрел на Сомишрана, пытаясь понять, что он имеет в виду, но голова пока соображала плохо, поэтому мне потребовалось время, чтобы сформулировать правильный вопрос.
— Ты узнал, почему один кристалл не активировался?
— Да, — кивнул дядя, и я понял, что он ждал именно этого вопроса. — На нем был скол. Маленький, почти незаметный…
— Невозможно! Я лично проверил все кристаллы.
— То есть ты мне не веришь?
— Я себе верю! Я тщательно проверил каждый!
— А после того, как ты его проверил, ему могли нанести повреждения?
— Кроме меня, тебя и Вальтера с Шарвиной там никого не было. Гараций и Гвина не подходили…
Повисла пауза.
— Ты же не подозреваешь…? — ужаснулся я.
— Я просто стараюсь холодно и рассудительно анализировать факты. Сережку Алины отравили, кристалл повредили. Это мог сделать только кто-то очень близкий.
Я закрыл глаза, пытаясь понять, с чего мне вообще начать.
— Кристиан, — продолжил дядя, присаживаясь рядом со мной. — Девушка фактически мертва, мы не смогли… И этот крест будет моим до конца жизни. Но, пожалуйста, позволь заняться расследованием и сделать все, чтобы не потерять тебя. Враг подобрался слишком близко.
— А я думал, что ты сейчас опять заговоришь про избавление от умертвий, раз уж моя сила увеличилась, — грустно усмехнулся я.
— Да плевать на умертвия! — не выдержал дядя и громко выругался, вставая с кровати и резко вышагивая по комнате взад-вперед. — Кто-то убил твою невесту, кто-то уничтожил ее физически, а тебя морально. И я боюсь представить, зачем кому-то это нужно и каков их следующий шаг. Боюсь, но могу. И все, что приходит мне в голову, мне не нравится.
— Дядя, — тихо проговорил я. — Это вся информация, которую я должен знать на данный момент? Или есть еще что-то?
— У меня других новостей нет.
— Тогда, пожалуйста, оставь меня одного, я должен понять, как мне действовать дальше.
Сомишран явно был недоволен моей просьбой, но ушел, оставив меня наедине
