Князь сжал желваки и вдруг бросился на меня, пытаясь по-видимому схватить в объятия. Я выбросил правую ногу, со всей силы нанеся удар в промежность, а Серый добавил Оболенскому по башке.
Генерал поднял руки — Меня бить по башке не нужно, я вижу, что какую-то подготовку вы прошли, видно учил казак из пластунов. Я даю слово офицера — Готов дать себя связать и на помощь звать не буду.
— Генерал, где проходят совещания Врангеля?
— Этажом выше, вы хотите нанести ему визит?
— Есть такое желание!
Связав руки генералу за спиной его же ремнем и стянув ноги ремнем, позаимствованным у Оболенского, я сказал — Простите, генерал, но кляп придется все же вставить — иначе к вам будут вопросы у контрразведки. Если вы все же решите послужить Отчизне, просите известить о вас самого Дзержинского. Он будет ждать вашего благоразумного решения. Князю тоже вставьте на место мозги, впереди у России еще реванш с финами и немцами.
Сунув ему в рот его же чистый носовой платок, мы установили все запалы, в карманы штанов сунули по гранате, остальные уложили в саквояж, найденный в кабинете. Выйдя наружу, мы с сосредоточенным видом направились к лестнице. Встреченные офицеры недоуменно окидывали нас взглядом, но спешили дальше по своим делам. Поднявшись на следующий этаж, мы увидели часового с винтовкой около одной из дверей. Часовой, увидев нас, сначала впал в ступор, затем он все же вспомнил про устав и направил трехлинейку с примкнутым штыком в нашу сторону — Стоять! Вам, шаромыжники чего здесь надо?
Я состроил жалостливое лицо — Дяденька! Нас направили к его высокоблагородию полковнику Щучкину, вот этот саквояж ему передать велено, он там? — кивнул я на половинки дверей.
Часовой посомневался, но целить в нас из винтовки перестал, поставив ее около ног — Вы откуда взялись, оборванцы? Ждите, пока выйдет господин полковник, с ума сойти, по штабу кто только не бродит!
Мимо поспешил подпоручик с папкой — Кто такие?
Я поставил саквояж и выхватил револьвер, который засунул за пояс сзади и выстрелил сначала в офицера, затем в солдата, тут же моя рука нырнула в карман за гранатой. Пока я распрямлял усики чеки и готовил к бою вторую гранату, Серый уже открыл дверь и швырнул внутрь свою гранату, отпрянув к стене. После взрыва я заглянул внутрь, почти половина офицеров, находящихся внутри, в том числе и Врангель, хоть и были ранены, но живы. Прицельно бросив одну за другой гранаты в самую середину помещения, я захлопнул дверь. После взрывов я опять заглянул внутрь, подскочил к Врангелю и сделал контрольный выстрел в голову сначала ему, затем еще паре выжившим. Остальным контроль был ни к чему.
Достав из саквояжа еще гранаты, подал другу и выстрелил в выскочившего из соседнего помещения офицера, а Серый швырнул в него лимонку. Затем он стал швырять по одной вниз на лестницу, по которой топали сапогами белые. Спустившись по лестнице, забросали первый этаж гранатами, оставшиеся же бросили из окна на улицу, затем оставили в здании саквояж и стволы.
Выбежав наружу, мы наткнулись на спешащих к зданию офицеров и солдат. Серый указал рукой на вход — Там они, дяденьки! Убивцы энти там!
Броневик, стоявший у входа направил на окна свой пулемет, белые приготовились открыть огонь, выискивая в окнах цели для стрельбы. В окне второго этажа мелькнула фигура и упала. срезанная очередью пулемета.
Мы пригнулись и поспешили прочь.
Серый оттер пот со лба — Ушли вроде! слава Богу!
Я дернул его за рукав — Еще рано радуешься, нам еще до наших нужно добраться.
Вокруг началась беготня, по зданию продолжил работать пулемет, озверевшие офицеры штаба, которые попытались было из окна прояснить ситуацию и в ответ получившие залп, стали отстреливаться в ответ. В этом бардаке нам удалось сделать ноги. Беляки не могли и подумать, что именно двое детей явились причиной теракта.
Когда освободили Гончаренко, он помог привести в чувство своего друга Оболенского, штабс-капитану помощь уже была не нужна — Серый слишком сильно его приложил по башке.
Князь морщился, держась за перевязанную голову — Поймали этих мерзавцев?
Георгий Иванович покачал головой — Все здесь разнесли и ушли. Серж, я решил оставить Крым и попытаюсь вернуться назад. Мы нужны своей стране! Сколько нас тут осталось? И долго ли мы сможем противостоять своему народу? Ты со мной?
Князь поморщился от боли — Это же предательство! Мы принесли присягу.
— Главнокомандующий, которому мы присягнули как и все министры правительства Юга России мертвы, они все так же были на сегодняшнем заседании и мы свободны от присяги.
— Амнистия, которую объявили Советы, давно закончилась и нас попросту поставят к стенке.
— Есть у меня Серж предчувствие, что не поставят, нам бы только до Дзержинского добраться. По крайней мере этот самозванный князь дал мне надежду. Глядишь и князь Голицын найдется и мы вместе споем ту песню, что придумал этот малец.
