вошёл, она встретила меня холодным взглядом.
— Звали, матушка? — невинно спросил я.
Она не отвечала и лишь продолжала буравить взглядом. Ничего, скоро перестанет.
— До нас дошли слухи о семье князя Имеретова, — ожидаемо начала Елена Седьмая. — Что вы об этом можете сказать?
— Я сам услышал лишь час назад, матушка, и знаю не больше вашего.
— Вы говорите мне правду, сын наш?
— Матушка! — как можно достовернее возмутился я. — Когда я вам врал?
— Не так чтобы редко, — неожиданно ответила императрица. — Вот и сейчас мы хотим понять, замешан ли наш сын в этом или нет.
— Как ребёнок может отравить целую семью? Да я и забыл, когда покидал дворец в последние дни. Вы же знаете, что моя метресса тяжела, и я не отхожу от неё ни на шаг, если только это не требуют неотложные дела.
— Мы знаем об этом. Но вам необязательно было делать это своими руками, сын наш.
— Не скрою, Ваше Величие, мне бы это хотелось. Говоря начистоту, я был готов даже кому-то заплатить, но удерживало лишь то, что исполнитель мог попасться и выдать.
— Вы не убедили нас, но не допрашивать же вас из-за этого. Ступайте, — повелительный жест требовалось исполнять.
Я вышел за двери и от переполняющих меня чувств был готов заорать, но приличия... будь они неладны! Да и никто не должен заподозрить, что я радуюсь случившемуся. Вот только как набросить на себя маску безразличия, когда всё во мне поёт от радости? Как?!
Я решил, что если буду в ближайшие часы думать о судьбе Марфы, то это поможет мне иметь даже скорбный вид. Минут пять я пытался это сделать, и постепенно моё лицо становилось печальным. Да, теперь я не играл, а действительно был огорчён. Неужели Фёкла останется сиротой? Бедная девочка... Я настоял, чтобы она оставалась в той комнате, в которой и прожила большую часть своей жизни. Может, следует навестить её? Нет. Если кто увидит, то сложить два и три будет несложно. За кого же её выдать? Может, за Пуговкина? Но я же обещал за офицера. Хмм... Патент лейтенанта выдать ему лет через пять или даже раньше будет очень легко, — только подписать.
Странно, но Анну я в своих покоях не нашёл. Где-то бегает, чертовка! Ну и хорошо, можно будет съездить к алхимику и обсудить детали расширения производства.
***
— Скажите, Орест Неонович, — начал я, когда алхимик пригласил меня погреться у камина, — можно ли с помощью ваших минералов сделать добавку, изменяющую цвет сургуча, но так, чтобы сие не повлияло отрицательно на его твёрдость?
— Можно, Ваше Высочие, — не моргнув глазом, ответил Лин. — А какой цвет вы хотите и для чего это задумали?
— Цвет ярко-красный, например. Такой, чтобы и через десятилетия не выцветал. Зачем? Для оттисков королевской печати. Я несколько дней провёл в архиве государственных документов и заметил, что все печати одинаковые. Пришлось повозиться, разыскивая указы императоров. Будь цвет особенным, ярко-красным, то такой поиск можно было бы осуществить намного быстрее. Да и красиво сие зело!
— Разумно, Ваше Высочие, — согласился алхимик. — Я обязательно подыщу стойкий к выцветанию на свету пигмент. Возможно, что это будет растительный, поскольку именно ими разукрашивают восточные здания, которые спустя века выглядят как новые.
— Мне важен результат, Орест Неонович, — напомнил я. — Да и чтобы оттиск императорской печати не рассыпался через двадцать или тридцать лет. Сами понимаете, что сие окажется конфузом, а паки ставить новый оттиск — дело немыслимое.
— Да-да, всё будет выполнено в лучшем виде!
— Ну и чудненько! Как идёт строительство мануфактуры?
— Темпы строительства немного замедлились из-за наступивших холодов, — начал докладывать Лин, — но к лету всё будет сделано. Воздвигнуть двухэтажное здание из крупных известняковых блоков не представляет особую сложность.
— Значит, подыскивать работников начнёте тоже к лету?
— Может, чуть раньше. Надо же их обучать, на что потребуется время.
— Правильно, — кивнул я, не признаваясь, что совершенно не подумал об этом. — Не забывайте закупать любую стеклянную посуду для химических реактивов.
— К сожалению, на это уходит много денег, Ваше Высочие.
— Пока ничего поделать не могу, но уже думаю над тем, как начать выплавлять собственное стекло. Мне для окон его потребуется зело весьма.
— Дело хорошее, — согласился алхимик. — А то к нам привозят стекло издалека, да и редко. Я сам пытался его варить, но оно очень хрупким получается. Чуть стукнешь и рассыпается.
— Если бы стекло производить было бы просто, но за него столько монет не просили, — усмехнулся я. — Когда сами решимся, я покажу вам несколько секретов.
Мы ещё поговорили часа два о разных новшествах, которые могут иметь интерес в ближайшее время, и я отбыл во дворец. Теперь следовало поговорить с конюхами о разведении лошадей.
Кто-то скажет, что я хватаюсь за всё подряд в своём прогрессорстве. Нет, почти всё направлено или на быстрое получение денег, или на укрепление армии. Как я уже упоминал, есть у меня мысль заняться разведением не только крупного рогатого скота, что определённо послужит увеличению численности населения, и высвобождению большего числа мужчин, могущих отправиться осваивать новые земли, или записываться в солдаты.
Все местные армии имеют большую нужду в лошадях. Если кто не знает, то даже во Вторую Мировую войну, когда танками уже никого не удивить, у германской и советской армий было очень много лошадей. Здесь же эти животные — основное и, часто, единственное средство передвижение. Конную атаку очень не любят все, а до защиты от неё начинают задумываться лишь единицы. Обозы тоже передвигаются на тягловой силе. Так что без лошадей ну никак не прожить.
Понятно, что эти животные, выполняющие различные задачи, и сами должны быть разными. Для кавалерии нужны боевые кони, которые могут скакать быстро и долго. Тыловые части должны иметь выносливых лошадей, способные тянуть тяжёлые телеги.
Насколько я помню, большинство казаков девятнадцатого века использовали лошадей, полученных в результате скрещивания местной черкасской породы с кабардинскими, которые были очень резвы, выносливы и смелы. Понятно, делалось это лишь потому, что сами кабардинцы были дороги и немногочисленны. Значит, чем раньше начнём завозить эту породу в Империю, тем лучше.
Правда, ситуацию в земном мире осложняло то, что одной кабардинской
