class="p1">— Оу, прошу, без этих эпитетов. Не надо. Я обычный человек со своими, как мы уже выяснили, пороками, который просто пытается быть лучше, — его мягкая улыбка не спадала с лица, внушая доверие. После небольшой паузы, он продолжил: — Ничего, скоро ты сам все поймешь. Эта из тех мудростей, которую не передашь; человек сам должен это понять через личный опыт.
— Тогда надеюсь, я обрету эту мудрость.
— Несомненно. Может, выпьешь со мной чаю? — сменил он завершенную тему.
Его кабинет, или как это назвать? — помещение верховного жреца, в общем и целом, — был скромен и светлый: вот что первое мне бросилось в глаза — окон было здесь много, и вид открывался красивый: сквер с пышной зеленью, куда люди могли приходить отдыхать и прудом, где сейчас резвилась всякая живность. Он, тем временем, принес откуда-то чайник с уже кипятком, взял такой же, как и его убранство, скромный сервиз; расставил все аккуратно и разлил напиток по чашечкам. Лёгкая дымка пара кружилась от малейшего сквозняка, создавая замысловатые узоры. Он протянул мне чашку, и я сделал первый глоток. Чай, как чай, ничего особенного.
— Ну, как? — подождал он меня и сам тоже отпил немного.
— Очень…очень…
— Это лучший комплимент моему чаю, который я слышал. Когда человек не может подобрать слово — значит, ему очень сильно понравилось, — затем он немного подсобрался и внимательно на меня посмотрел. — И так, юноша, сир, Деннар, с какой целью ко мне?
Я поставил чашку на место.
— Думаю, вы уже слышали, что мне дали работу, назовем это, по очистке определенного участка города от преступности, — он кивнул. — Так вот, занимаясь этим, я обнаружил, что там творятся ужасные вещи, — сделал секундную паузу, чтобы он успел осознать эти слова, — похищают людей для дальнейшей продажи в рабство.
— Ужасно! — произнес он с горечью в голосе. — Это просто ужасно! Да, к сожалению, до меня доходили слухи о чем-то таком.
— И если вы что-то знаете…
— Понимаю. Ты спрашиваешь у всех, надеясь, что кто-нибудь что-то сообщит. Но, боюсь тебя разочаровать, что я слишком далек от такого, и ничего сказать не могу.
— Ничего, было ожидаемо, но я все же должен был спросить, — чуть виновато почувствовал я себя, приходя с такой грязью к священнослужителю.
— Не оправдывайся. Ты занимаешься благим делом. Это похвально. К сожалению, это часть мироздания, и без тьмы, люди бы перестали ценить свет.
— Какая-та дурацкая часть мироздания, — мрачно я добавил.
— В жизни вообще много чего мы не можем понять или принять, но оно есть, и приходиться с этим жить. Зло будет всегда. Наша задача не дать этому злу стать сильнее нас.
Чем больше он говорил, тем больше он мне импонировал. Мудрый, приземленный, несмотря на свое положение, он вызывал некое восхищение, и этому человеку хотелось быть другом; или падаваном, выражаясь языком одной вселенной.
— Разговор с тобой навел меня на мысль, — продолжил он, — как думаешь, кто на самом деле имеет власть в империи? Оу, не бойся отвечать, — обратил он внимание на мое удивленное лицо, — я это все к тому, что мы не все можем понять и принять.
— Думаю, это очевидно — император! — начал я с самого простого, не философствуя.
— Это так. Но если, вдруг предположим, император завтра станет со своим войском перед нашими воротами, то за кого пойдут жители города?
— За императором?
— Наверняка мы этого не узнаем, пока — надеюсь, что этого никогда не случится, — он не явится сюда, но, смею тебя заверить, что я уверен, что люди будут за Сендов. Вот кто обладает истинной властью, Деннар — это тот, за кем идут люди. За императором идут там, соответственно, власть у него там. Здесь люди идут за Сендами, соответственно, власть у них, то есть у вас. Вот и получается, что получается.
— Интересно.
— Да, весьма. И вот Деннар, никогда не пренебрегай вниманием других людей, и они пойдут за тобой. Помни это.
— Благодарю вас за совет. Вы сегодня дали мне много пищи для размышления.
— Оу, не стоит. Право же, не стоит, — пухлые щеки потряслись от его смешка.
— Ладно, мне пора, — привстал я со своего кресла. — Как бы мне не было интересно вести с вами беседы, но работа не ждет.
— Да, обязанности есть обязанности. Всегда буду рад видеть тебя у себя.
На этом мы распрощались, и я покинул его. Вышел я воодушевленным, что хоть один человек во всей этой своре обладает чистотой. Только немного разочаровался, что так и не получил за тем, за чем пришел, но, при этом, стоит отметить, что получил гораздо больше, чем рассчитывал. И все же, что имел в виду Брок, когда говорил свои те последние слова. Может я не так понял его, казалось бы, намека? Ладно, разберемся по порядку. Свет и тьма говорите? Ну пойдем выжигать эту тьму.
Итак, с чего бы начать, да начать так, чтобы все было понятно? Все, как говорится, завертелось с такой скоростью, что я не поспевал решить, что мне делать, да и вообще кем я теперь стал. Меня вызвал, или правильнее будет сказать, вырвал к себе сам архимаг под свое крыло, дав мне новые возможности, лишь бы я только развивался — по крайней мере, так мне все казалось со стороны. Танул бы, думаю, сказал, что все это не зря: я являюсь частью какого-то плана и нужно быть начеку. Не успел я с ним поговорить, и с Ордигором не успел. Кажется, я их бросил. От этого, наверное, сейчас лежу, уткнувшись взглядом в потолок, пребывая в некой апатии. Будто бы черное пламя выжгло все, оставляя за собой одну гниль. Может ли возникнуть жизнь или подобие ее после абсолютной смерти? Фаталист бы сказал — подождите; ученый бы ушел в дебри всяких теорий; дурак бы начал оспаривать каждое мнение, не соображая своего и от этого чувствуя себя правым; циник бы закатывал глаза, говоря, как он плевать на все это хотел и подайте ему бокал вина вообще, а то в горле пересохло; что же до меня — не знаю. Не знаю, как оказалось, не знал и раньше, лишь делая вид. Всю жизнь я следовал, а сейчас открылась возможность идти самому, и я растерян, недоумевая, правильно ли я поступил, бросив друзей одних, с которыми у меня когда-то возник план. Да и план, будем откровенны, носил лишь абстрактный характер, рисуя только конечный результат, но не давая промежуточных ответов и путей. По
