Несколько раз императоры пытались решить этот вопрос дипломатически, предлагая провести границу по Волге, выкупив правобережные земли, но всегда получали отказ. Ну что же, когда дипломаты умолкают, начинают говорить пушки.
Елена Седьмая была явно раздосадована тем, что подготовка к сватовству пошла не по тому сценарию, что ею намечался. Желания к династическому союзу проявили, как ни странно, лишь Карелия и парочка карпатских герцогств. Остальные ближайшие монаршие дворы или отказались, или отмолчались. Даже ляхи со свеями не проявили рвения, чему я и не удивился, памятуя об исторических прецедентах. Ну что же, мне и легче.
Будущий союз с Карельским королевством намекал на те же перспективы, что решил Пётр Первый. Вот только надо ли мне, вслед за этой неоднозначной личностью, тоже прорубать окно в Европу? Не уверен. Карелы просто могут отказаться передать побережье Невы в качестве приданного. И что, идти на них войной из-за этого?
Да и если это случится, я про союз с Карелией, то я не готов встретиться с теми трудностях, с которыми упорно боролся император-реформатор. Самое большое, на что я был готов, – как-нибудь построить Кронштадт, но более правильным считаю поделить Жемайтское королевство с ляхами и развивать Ригу или Ревель, поскольку и с наводнениями бороться не надо, и обязывать крестьян привозить на подводах камни.
Сейчас же я лишь из любопытства начал рассматривать единственный присланный портрет дочери карельского государя. Почему-то я ожидал увидеть девочку из карел-эвремейсов, а на меня смотрела типичная савакотка с малопривлекательным овальным типом лица. Нет, насмотрелся я на таких, когда с внуками посещал несколько раз Финляндию. Я раньше отмахивался от утверждений, что предки этнических финнов и карел вышли с древней китайской территории, а когда оказался в Саво, – поверил, поскольку некоторые местные женщины являлись почти копиями круглолицых китаянок
– Простите, матушка, но дочь кахана выглядит намного интереснее, чем эта простушка. Надо же и о детях думать. Вот смотрю я на эту и с ужасом представляю, что мои дочери будут похожи на неё. Кто их замуж возьмёт по любви?
– Сын наш, – спокойно ответила Елена Седьмая. – Королевских дочерей замуж по любви не берут, так что оставьте впредь подобные разговоры, дабы не смущать придворных.
– Но раз мне дали возможность решать, то свой выбор я уже сделал. А на тех девочек, что мне предлагают карпатские властители, я даже смотреть не хочу, поскольку для Империи значительной пользы от союза с ними не вижу. Что могут предложить эти сомнительные герцоги, чьи земли меньше нашей самой незначительной губернии?
– Ну хотя бы взгляните, сын, – чуть ли не взмолилась маман.
– Зачем? Даже если и понравится, то жениться не буду… Лишь расстроюсь и мысли нехорошие в голове появятся. А оно мне надо?
– Зело странные речи ведёте, – вздохнула императрица. – Но раз вы уже всё решили, то отговаривать, смысла не видим.
Наступило молчание, и я было подумал, что эта тема закрыта.
– Мы вот что давно хотели сказать… – было видно, что матушка до сих пор сомневается, стоит ли начинать тему. – Возможно, сын наш, вам этого никто ещё не говорил, но это и хорошо, поскольку услышите от матери. Вы сейчас довольно резко отозвались о карельской девочке… Так вот, Юлий, вы совсем не похожи на Аполлона. Это не значит, что вы несимпатичный юноша, нет… Для нас вы всегда будете красавцем, но другие люди могут считать иначе…
– Благодарю, матушка, вас за откровенность! – прервал я мучительные откровения. – Я и сам догадываюсь, что девушки засматриваются на меня лишь потому, что будущий император.
– Как ваши потехи с лейб-гвардией? – сменила тему Елена Седьмая. – Всех воображаемых врагов победили?
– Нет, не всех. Тех, что оставил, побью лет через десять.
– Вы хотите сказать, что до конца мирной жизни осталось недолго?
– Наоборот, маменька! До начала спокойной жизни осталось недолго. Разве можно назвать миром, что нет-нет да и происходит на нашей юго-восточной границе? Я был на Волге, так там люди только и говорят, что о зверствах булгар, которые на быстрых лошадках врываются в селения, грабят, насилуют, хватают юных дев и так же моментально исчезают за горизонтом. Пора с этим покончить, Ваше Величие, иначе нас и уважать собственные подданные перестанут.
– Вы думаете, что после победоносной войны, булгары, принятые в Империю, перевоспитаются?
– Нет, я не настолько наивен. Пройдёт немало времени до этого, но рано или поздно они станут другими.
– И как вы это себе представляете?
– На всю Булгарию сейчас приходится около десяти городов. Надо будет просто основать еще штук двадцать, и постепенно кочевники перейдут к оседлому образу жизни, поскольку и незначительных поселений станет больше. Изменение образа жизни ведёт к изменению сознания, маман.
– Это вам во время пребывания на Волге тамошние жители рассказали?
– И они тоже. Вспомните, что писали древние авторы о германских племенах. Прошло всего несколько веков, и лесные полуголые жители понастроили города, которые теперь более развитые, чем ромейские или эллинские. Если появится человек, который сумеет объединить германцев в одну империю, не приведи Зевс, то она подомнёт под себя все окружающие королевства.
– Страшные вещи вы рассказываете, сын наш. Надеюсь, что это в первый и в последний раз, – погрозила пальчиком матушка. – Так значит, писать кахану, что вы выбрали его дочь?
– Пишите. Хотя, мне бы хотелось всё-таки, прежде чем назначать помолвку, встретиться с этой девочкой.
– Мы напишем об этом. Правда, пока даже и мыслей нет, как это осуществить. Если булгары прознают (а они прознают!), то наши корабли просто не пропустят. В любом случае будем решать эту проблему. Ступайте, сын наш.
Я собрался покинуть кабинет императрицы, пребывая в некотором смятении. Конечно, было немного обидно, что так мало государей захотели породниться. Хотя, я уже настроился на конкретный исход, и множество положительных откликов лишь принесли бы проблемы. Хорошо, что никто не послал своё посольство, и не пришлось отказывать, глядя в глаза.
Поскольку наш разговор происходил с глазу на глаз, то маман уже потянулась к колокольчику, чтобы слуга открыл мне дверь, но в неё громко постучали и лакей доложил:
– Ея светлость графиня Золотович аудиенцию испрашивает.
– Постойте в сторонке, сын наш, – торопливо остановила меня императрица. – Просите! – это уже лакею.
Следует заметить, Елена Седьмая ко всем обращалась на вы,
