— Глерд Эллиан?..
Я смотрел и слушал, королева делает кадровые перестановки так, словно давно все решила, хотя предательство Дейнджерфилда оказалось все же неожиданностью и для нее, не предполагала, что назревающий заговор возглавит именно он.
Должности получили также глерд Баффи и даже Финнеган, наконец она сказала усталым голосом:
— Можете приступать к работе. А вы, глерд Мяффнер и дорогой Теренц… останьтесь… Улучшатель, а вы куда?
Я пробормотал:
— Спешу втихую убраться. Рядом с королевой, что в грозу у одинокого дерева…
— Вы разве что-то получили? — спросила она резко.
— Пока свою шкуру, — ответил я со смиренным ехидством.
— Короли не руководствуются чувствами, — произнесла она холодно, — потому не благодарю, что ты помог мне подавить дерзкий заговор в самом начале… мне и должны все помогать, я — королева!..
Я пробормотал:
— Еще бы. Вы удавитесь сказать «спасибо».
Она продолжала с тем же напором танковой колонны, которую ничто не остановит:
— Королями правят интересы страны и целесообразность, потому я готова тебя пожаловать своей милостью, если ты принесешь мне присягу верности…
Я прервал:
— Ваше величество, а сами вы верите в такую присягу?
Брандштеттер от такой неслыханной дерзости зашипел в ярости, выхватил меч из ножен, однако королева остановила его повелительным жестом.
— Дело не в том, — ответила она медленно и значительно, — во что верю я. Мир стоит на том, что обычаи должны блюстись.
— Хорошо, — ответил я, — клятву принесу. Но вы верите, что клятва, вырванная под угрозой казни, будет незыблема? Мне кажется, даже ваши законники сочтут клятву, полученную при таких обстоятельствах, не совсем обязывающей…
Она не спускала с меня завораживающего взгляда, Мяффнер помалкивает и только смотрит укоряюще, а Брандштеттер свирепо сопит, раздувает ноздри и то вытаскивает меч до половины клинка, то снова бросает в ножны.
— Отказ от клятвы верности, — произнесла она холодно, — влечет за собой немедленную смерть. Ты все понял верно.
Я ответил со вздохом:
— Хорошо-хорошо. Я даю клятву верности. Нужно поцеловать королевскую туфлю или это только у папы римского? Ах да, тут пап нет…
— Такой чести ты недостоин, — отрезала она. — Просто скажи вслух при этих глердах. Этого достаточно.
— Хорошо, — повторил я, — ва ассаляму алейкум, ва рахматтула, ва баракатуху. Чё, опять не так? Ну вы даете… Ну тогда своими словами, присягаю вам, ваше королевское величество, в моей, как видите, покорности и, если хотите, верности… Хотя, если честно, что-то не понял… разве берете такую присягу со всех слуг, крестьян, дроворубов, углежогов…
Брандштеттер злобно засопел. Королева смерила меня холодным взглядом.
— Еще не понял? Ты давно уже не слуга.
Я проговорил осторожненько, не хватало еще ошибиться:
— Ваше величество?
Она произнесла так же жестко, словно мысленно отправляет меня под топор палача:
— Тебе будет пожаловано глердство с замком, прилегающими селами и деревнями. Глерд Мяффнер?
Мяффнер сказал со вздохом:
— Приготовил, ваше величество, приготовил!.. Но, может быть, ему что-нибудь поменьше?.. Это же самые крупные…
Она покачала головой.
— Это не прихоть королевы, дорогой глерд. Улучшатель остановил Дейнджерфилда, а это сразу обезглавило заговор. По услуге и плата. На этом держится власть королей! Не на силе, а справедливости.
Он поклонился.
— Да, ваше величество, вы правы, как и всегда. Позвольте показать этому… ну, этому?
Она кивнула, Мяффнер тут же расстелил по всей столешнице огромный рулон бумаги. Я присмотрелся, с трудом понял, что это карта королевства Нижних Долин, слишком уж все разрисовано, еще не нашли границу между строгой картографией и художественным искусством.
— Смотрите внимательно, — сказал он, — это наше королевство с высоты птичьего полета.
— Мне знакомы карты, — сообщил я скромно.
Он посмотрел с некоторым удивлением, покосился на королеву, но та, ничуть не изумившись, лишь наклонила голову, веля продолжать.
Он повел по карте толстым пальцем, похожим на аппетитную сосиску.
— Вот здесь глердство Ниданство, здесь Святого Аннария, это вот Мадис…
Я присмотрелся, несколько глердств обведены красными линиями, как я полагаю, это те, чьи хозяева оказались замешанными в заговоре, а некоторые еще и отмечены крестиками.
— А вот это? — спросил я.
— Которое? — спросил Мяффнер.
Я ткнул пальцем.
— Это вот.
— Здесь владения Кубинга, — сообщил он, — лояльного ее величеству графа из династии Ягелларей. Я же вам показываю те, которые сейчас изымаются за участие в мятеже. Выбирайте! Все равно их передадут в руки верных королеве.
Я посмотрел на глердства с крестиками, таких пять, у самой границы расположилось едва ли не самое крупное, Мяффнер даже обошел стол с другой стороны, рассматривает хозяйским взором, как свой огород, но и с некоторой опаской.
— А это? — спросил я.
Он проследил за моим пальцем, вздохнул, лицо чуть омрачилось.
— Глердство Остеранское, — сообщил он. — Герцог Келлер, владелец, первым примкнул к мятежу. К сожалению, его земли вклиниваются в королевство Уламрию, а те издавна рассматривают их как принадлежащие им.
— Почему не захватят?
Он усмехнулся.
— Захватили бы, будь у самих спокойно. Но когда там мятежи чуть ли не каждый день, то пока не до завоеваний. Однако глердство Остеранское в постоянной опасности. Келлер как-то договаривался, хитрил, допускал из королевства Уламрии рубить в своих владениях лес, разрешал ловить рыбу…
Я пробормотал:
— Понятно… Нет, такое мне совсем не нужно, вы правы. У меня нет никакого желания встревать в местные разборки. А какое здесь наиболее мирное?
— Нямки, — ответил он моментально. — Почти в центре страны, прекрасные земли, уютный замок на берегу чистейшего озера, богатые села. Я так и сказал королеве, что вам нужно предложить эти земли, с глердством Остеранским вы точно не справитесь.
— Верно, — согласился я.
— Значит, — спросил он, — я подаю королеве на подпись указ о пожаловании вам глердства Нямки?
— Да, — ответил я, потом спохватился: — Погодите! Сперва посмотрю сам. Не люблю покупать кота в мешке.
— Вам не продают, — напомнил он, — а жалуют.
— Дареному коню в зубы не смотрят, — согласился я, — и сзади тоже не становятся, но когда есть выбор… почему не покапризничать?
Он сказал с неохотой:
— Как знаете. Сами потом скажете, что я был прав. И что вам предложили лучшее.
— Зато буду знать точно, — сказал я, — что меня не надули. Как у вас тут насчет казнокрадства?
Он надулся, ответил с неприязнью:
— Мне ваши намеки непонятны, глерд… хотя вы и не глерд по манерам. Кстати, это бы нужно подтянуть. Прислать вам наставника?
— Лучше наставницу, — уточнил я. — С вот такими.
Он посмотрел оценивающе, по лицу вижу, что размер одобрил, все мы в этой области одинаковые, даже инопланетяне, какими бы чудовищами ни были, хватают наших женщин именно с вот такими, однако Мяффнер сразу же вспомнил, что он благородный глерд и советник королевы, отрезал сухо:
— С такими вам пришлют стелить постель. А манерам с такими не научишь.
— Золотые слова, — согласился я. — Чувствуется, что вы советником королевы стали не за красоту лица. И вроде бы не совсем за фигуру. Да и одежда у вас… Мне самому ехать или дадут проводника?
— Это как изволите, — ответил он. — Не забудьте захватить с собой королевский указ. Без него вы никто.
Я поинтересовался:
— А если перед моим светлым ликом закроют ворота, стараясь грубо прищемить нос?
— Там по дороге военный лагерь, — сообщил он, — где готовят копейщиков. Их командир с радостью пошлет на ваш зов воинов. Заодно поучатся брать штурмом крепости.
— А также грабить и насиловать, — дополнил я, — а то вдруг еще не умеют?.. Слава ее величеству, у нее все предусмотрено. Или это вы такой дальновидящий?
Он сказал строго:
— Детали работы Совета Глердов вас не касаются. Принимаете глердство Нямки? Или Остеранское?
— Сперва все-таки осмотрю, — сказал я со вздохом. — Этот и… прочие. Я человек крайне доверчивый, но вдруг сарай подсунете? Давайте список! И, если можно, карту. И денег на дорогу. И вина флягу. И еще чего-нибудь от щедрот… Заодно проверю вашу щедрость, ясновельможный канцлер. Начну, пожалуй, с Остеранского.
Теренц Брандштеттер сперва слушал нас, поглядывая на меня с неприязнью, пошептался с королевой, затем сказал мне ровным, как замерзшая поверхность горного озера, голосом:
— Но учтите, глерд, какое бы глердство вы ни избрали, теперь у вас много врагов. Всяких, разных.
