— Правда. Ты ведь слышал, что случилось в Токийской бухте?
— О да! Семь кораблей подорвалось на японских же минах! Твоих рук дело?
— Японских, — усмехнулся Фрунзе. — Мины ведь японские. Зачем они их там понаставили — вопрос. В LaFigaro написали, что это было армейской диверсией, направленной на ослабление флотского лобби.
— А если серьезно?
— После нападения на озере Хасан им требовалось дать понять, что шутки кончились. И Союз не старая Российская Империя, а я не Николай 2. Именно по этой причине они и пошли на переговоры. Тайные. Хотя какая тут тайность если о них даже в Таймс писали?
— И о чем, если не секрет, ты с ними хочешь договориться?
— Им отчаянно нужны новые территории. А эпизод у озера Хасан показал — их армия не стоит сейчас ничего не стоит. У них нет ни современного стрелкового оружия, ни подходящей полевой артиллерии, ни бронетехники, ни авиации… ровным счетом ничего. Да и обучение толком они не занимались. Ведь со времен Русско-японской войны они этим почти не занимались. Воевать со мной они может быть и хотели бы, но не могут технически. И довольно долго не смогут.
— И что их смущает? Воевать с Союзом их никто не заставляет.
— Ну как тебе сказать… Я шепнул на ушко их послу, что вообще-то, напав на РККА у озера Хасан силами двух бригад они, де факто, объявили Союзу войну. Такой масштаб недоразумением оправдать нельзя. То есть, по сути, повторили сценарий начала Русско-японской войны с вероломным нападением. Но я пока думаю, как на это ответить. И учитывая обстоятельства в Маньчжурии их это очень сильно тревожит.
— А какие там обстоятельства? РККА ведь просто обороняет КВЖД и Харбин, заняв для безопасности север Маньчжурии. И против Союза там стоит весьма впечатляющая армия одного из генералов Чан Кайши. Патовая ситуация. Обе противодействующие стороны наступать не в состоянии.
— Ну… Все несколько не так. Мы сейчас с этим генералом ведем переговоры о том, чтобы Маньчжурская народная республика с ним во главе вошла в состав Союза как конфедерат. И японцы это знают. А армия его целой стоит перед Харбином не потому, что мы ее не можем уничтожить, а потому что мне нужен кто-то для защиты Маньчжурии от того же Чан Кайши. Не самому же его людей гонять?
— Оу…
— Да ладно тебе, это секрет Полишинеля, — фыркнул Фрунзе.
— Серьезно, не знал.
— Так или иначе, но ситуация в Маньчжурии такова, что-либо Россия народная республика напрямую берет под свой контроль этот регион, если не договориться, либо Маньчжурия входит в состав Союза, если удастся успешно завершить переговоры. И возникает вопрос — что будет дальше. Де факто ведь война объявлена. Более того, минирование рейда Токио показывает — я это на тормозах спускать не стану. И сейчас японцы лихорадочно укрепляют Квантунский полуостров и Корею, стягивая туда все, даже людей, поднятых по скрытой мобилизации. То есть, сил на вторжение в те же Филиппины или там в южный Китай у них просто нет. Более того — взять их не откуда. Они все сюда стягивают, готовясь к войне. Я же, чтобы они лучше прочувствовали всю глубину тех глубин, куда забрались, провожу большие сборы резервистов в Сибири, на Урале и Дальнем Востоке. И эти пехотные батальоны гоняют на полигонах так, словно враг уже под стенами Москвы.
— Ах вон оно что…
— И этот цирк с конями может длится довольно долго. И если мне он почти ничего не будет стоить, то у Японцев военный бюджет уже сейчас стремительно сжирает все их невеликие запасы. А если начнется война, то Япония окажется банкротом. Это ведь индустриальная война, а не туземцев по джунглям гонять. Каждый день стоит принципиально других денег. Да и, если она начнется, то Япония в ходе мясорубки не только станет банкротом, но и потеряет Корею с Квантунским полуостровом.
— В Русско-японскую у вас тоже был высокий оптимизм.
— Прошло время, выросли пальмы, — пожал плечами Фрунзе. — Во всяком случае сами японцы это вполне признают. У нас нет флота, зато крепкая армия. У них все наоборот. А кораблями города не берут. Так что я предложим им разграничить зоны интересов. Союзу отходит Северный Китай и Корея, Японии — Южный Китай и Юго-Восточная Азия в целом.
— Корея? — удивился Геринг.
— И Квантунский полуостров. Из-за этого в общем-то и сыр-бор. Если бы я просто потребовал Северный Китай, то они не стали бы даже раздумывать. А так… для них это очень болезненный вопрос.
— А зачем это тебе? Это ведь критически осложняет переговоры.
— Две причины. С одной стороны, вернуть Порт-Артур для России вопрос чести. Мы считаем, что они завоевали его не силой оружия, а изменой наших генералов и предательством элит, допустивших революцию в тылу. С другой стороны, слову Японии нельзя верить на слово. Она уже неоднократно говорила одно, а делала другое. Из-за чего для меня очень важно лишить ее плацдармов у границ Союза. Ах да. Еще Южный Сахалин. Его я тоже требую вернуть.
— Это не реально.
— Взамен предлагаю поставки легких танков и стрелкового оружия по льготным ценам, в рассрочку. Для того, чтобы гонять туземцев этих средств хватит за глаза. Причем триста легких танков, один миллион самозарядных карабинов и пятьдесят тысяч легких пулеметов я могу им отгрузить хоть завтра. Плюс боеприпасы.
— Маловато… — покачал головой Герман.
— Как плата за мир и шанс на экспансию, без которой им смерть? Как по мне — это очень щедрое предложение. Недавний парад на Красной площади выиграл Союзу несколько лет. Что позволит мне держать в Маньчжурии 1–2 корпуса постоянной готовности и еще несколько бригад народной милиции все это время. Угрожая им в любой момент перейти в наступление. Думаешь у них есть ресурсы столько же держать в полной боевой готовности всю свою армию, которую они туда стянули? — хохотнул Фрунзе. — Время — деньги. В данном случае — большие деньги. Да, утратив Корею, юг Сахалина и Квантунский полуостров вместе с южной веткой КВЖД они теряют большую часть своих колоний. Но получив современное вооружение они смогут незамедлительно начать вторжение в самые сочные регионы юга. И получить в горизонте полугода куда больше. К тому же я намекнул, что в случае благополучного исхода сделки, я готов рассмотреть вариант расширения поставок вооружений. В том числе и поднял вопрос касательно нефти и угля, предложив им долгосрочные выгодные контракты.
— А не боишься, что они против тебя все это обернут?
— Индустриальная война — это не туземцев гонять. Они ее сейчас просто не потянут. Так что тут я спокоен. Почти наверняка они начнут войну за Филиппины. США сейчас находятся в таком положении, что они не смогут даже флот вывести в море, направив на защиту островов. И очень вероятно они эти острова захватят быстро и совершенно безболезненно. И пользы с них много больше, чем с Кореи.
— США сейчас не до того, понятно, — произнес Геринг. — Но ведь заняв Филиппины они станут угрожать Англии и Франции.
— Да, — расплылся в улыбке Фрунзе. — Именно. Нам с тобой что, в одиночку против этих уродов воевать что ли?
— Думаешь придется?
— После того, как в Париже провозгласили доктрину Карла Великого, не думаю, что у нас остались варианты.
— Да Франция провозгласила курс на возрождение Империи Карла Великого, — мрачно произнес Геринг. — И в западной Германии сейчас готовят референдумы по вступлению их в состав на правах широких автономий. Хотя, как по мне — это все блеф.
— Если Франция договориться с Англии по обмену колоний в Центральной Африке, чтобы объединить в единое цело британские владения, на Ганновер, то почему нет?
— Не верится что-то, что французы вновь провозгласят Империю.
— Не стоит недооценивать Петена. Тем более, когда его столь прочно поддерживает де Голль. Особенно сейчас, когда они стали лидерами возрождения Франции. Ты ведь знаешь — больше года уже идет идеологическая накачка. Редкий выпуск газеты не выходит без статьи, в которой повествуется о каком-нибудь славном деле королевского периода или Империи. Особенно Первой Империи. К тому же Луи Наполеон, нынешний претендент на престол от Бонапартистов, происходит от ветви Жерома, который был королем Вестфалии. Что выглядит очень удачным компромиссом для такого объединения.
