Не бабайкой, а какой-нибудь болотницей. Кому захочется видеть возле своей кровати жидкие следы и находить на подушке болотную тину? Жуть.
Задумавшись, я не заметила, как ступила буквально на три сантиметра левее от следа. И поплатилась за это. Стопа поехала в сторону, и я вместе с ней. Вначале я хотела ухватиться за палку, но чёртов обратный рефлекс подвёл меня. Так было всегда: когда я падаю, то не хватаюсь за кого-то, как обычно делают люди, а наоборот – отпускаю всё, чтобы падать одной, чтобы никого не утащить за собой.
Из-за того, что нога быстро начала скатываться, а в голове ещё была каша, я навзничь, с прямой спиной, столбом рухнула в воду.
Казалось, что каша из головы вырвалась наружу и теперь пытается меня засосать, поглотить. Благо это была ещё не трясина: грязная, мутная, тягучая вода обхватывала со всех сторон. Открывать глаза не хотелось, я и так пальцами чувствовала, что вокруг плавают палки, веточки и много-много травы, старающейся опутать кисти. Перестав сильно бултыхаться, – потому как от этого меня оплетало больше, – я стала медленно водить руками и ногами.
Удивительно, но я висела на месте. Руки плавно двигались в воде, которая уже не казалась такой грязной и отвратительной. В голове было невозможное количество проклятий, начиная с того, что хрен я больше пойду в этот ваш лес, и заканчивая тем, что я парням всыплю по первое число за то, что они до сих пор меня не вытащили.
Вокруг воцарилось водянистое беззвучие. По описанию оно было похоже на ощущения в безэховой камере, хоть туда я так и не добралась, но почитать про неё успела. Ничего не было слышно кроме ожесточённо бьющегося сердца, и скрипящих лёгких, которые уже собирались вытолкнуть из себя весь тот воздух, что я успела хватануть, падая в воду.
Зная, что ничего не увижу, я всё равно решилась открыть глаза. Меня окружал пузырь света: синевато-молочного, неяркого, но достаточно заметного. Свет словно бы исходил из меня. И он точно отпугивал тех, кто пытался до меня добраться. Вода была мутной, но рассмотреть тварей, которые из-за света боялись подступить ко мне ближе, я всё же смогла. Там были и существа похожие на типичных чертей, но с перепонками, и полурыбы-полулюди, и маленькие детишки, выглядящие настолько пугающе, что мне захотелось поскорей выбраться из этого кошмара. Всё это выглядело выдуманным и каким-то сумасшедшим сном. Но вот же они, неизвестные существа, я их вижу собственными глазами, не могут же болотные испарения настолько исказить сознание…
Над головой что-то блеснуло. Там мог быть как верх, так и низ: я не знала, как меня успело перекрутить во время трепыхания. Чуть выше меня мелькнула рука, на пальце которой ярко светилось кольцо. Рука шарила, пытаясь что-то отыскать. До меня дошло, что это кто-то из парней наконец вызволяет меня. Благо хоть палкой не додумались искать. Хотя они и не дураки, но перепугаться мог каждый.
Рука начала медленно исчезать, когда я догадалась рвануть к ней. Глупая, надо было сразу хвататься! И в тот момент, когда яркое, солнечное свечение на руке чуть не исчезло, я успела зацепиться за кончики пальцев. Рука дёрнулась вверх, почти вырвалась из моей хватки, но я держала крепко. Не хотелось пропасть в этом болоте.
Твари всполошились. Водянистое беззвучие нарушилось, теперь я услышала, как вокруг нарастает приглушённый писк и возбуждение. Существа пытались добраться до меня, но пока у них ничего не выходило: свет был слишком ярок для живущих в непроглядной темноте существ.
Рука показалась полностью, пытаясь схватить мою кисть в ответ. С ужасом я почувствовала, как по ботинку что-то царапнуло. Опустив глаза, я заметила, как откуда-то снизу, из глубин, до меня, словно в замедленной съёмке, пробиваясь через воду, летит крюк, похожий на увеличенный рыболовный крючок. Меня парализовало. Но тут рука полностью обхватила моё запястье и дёрнула к себе. Вода не хотела отпускать, но пришлось подчиниться солнечному свечению, которое вытаскивало лунное.
Голова показалась над водой и тут же меня схватили за загривок, словно нашкодившего котёнка, и поставили на более или менее твёрдую почву. От переживаний мне захотелось присесть, опуститься на землю и передохну́ть, но четыре руки не позволили мне этого сделать.
– Нельзя. Иначе опять свалишься, – сказал Костя, мягко обнимая меня. – Бедняга. Как ты это пережила?..
– Не без труда, – отплёвываясь от коричнево-зеленоватой воды, ответила я. Отвратительная жижа полностью облепила меня, в складках рукава – а может где ещё —застряла ряска.
К нам в объятия присоединился Сава, который легко облокотился на меня с другого бока, крепко придерживая при этом. Позади Савы показался Кир, который своими длинными руками обнял друга и даже смог достать до моего плеча. На секунду мы замерли. Едины.
– Ну всё, всё. Хватит уже, – заворчала я, высвобождаясь из объятий. Мне не нравилось, когда меня долго держат в руках. Казалось, что этим жестом меня хотят как-то ограничить, закрыть от возможных действий. От свободы.
Парни быстро отпустили меня и выстроились в строй, приготовившись идти дальше.
– Держи, – подал Костя мою палку. – Она так и осталась стоять, когда ты упала.
Подхватив палку-предательницу, я неторопливо последовала за Киром и Савой.
***
Болото заканчивалось: почва становилась чуть плотнее. Теперь съехавшие ботинки попадали только в зыбкий дёрн. Но мы до сих пор шли гуськом, опасаясь попасть в топь.
Стало скучно. Мы шли молча. Вокруг было болото, а дальше стояли непроглядные, плотные стволы смешанного леса. И смотреть на одну топь было неинтересно. Попытавшись кое-как заглянуть за плечо Савы, я увидела рюкзак Кира, упорно шагающего вперёд. Фыркнув себе под нос, я слегка подпрыгнула, чтобы увидеть, что находится впереди: по сторонам всё просматривалось, сзади осталось то, что мы уже прошли, а вот что спереди – было загадкой.
Пару раз так подпрыгнув, я увидела, что совсем недалеко начинается лес: наконец мы окажемся среди деревьев, за которые, если что, можно будет схватиться. Даже несмотря на треклятый рефлекс падать одной.
Чаща приближалась. Болотная хмарь, поняв, что больше не нужна для запугивания, стала рассеиваться. Склонив голову набок, я вновь посмотрела вперёд: на тропе, в тени леса находился какой-то небольшой круг, похожий на глаз.
Круг смотрел на нас. Огромный и немигающий. Жёлтый и весь блестящий: словно яблоко натёрли слизью и высоко подвесили, чтобы мы подумали, будто это глаз.
Внезапно вокруг возникла гнетущая тишина, которая иногда прерывалась шуршанием и неясным стуком. Всё замерло в ожидании дальнейшего. И это самое дальнейшее не предвещало ничего хорошего. Показалось, что
