И в тех краях, куда мы попали, этот нажим, наиболее сильно чувствовался именно со стороны того поселка, о котором мы спрашивали Урпата.
А Урпат был шаманом, который не только умел строить лодки, за что пользовался огромным авторитетом всех окрестных семейств и родов. — Помимо этого, он был еще и великим провидцем, читающим в душах людей.
И в душах неизвестных гостей, непонятно за каким хреном, забравшихся в его дебри, он вычитал что, во-первых, — для них человеческую кровь пролить, что высморкаться, ибо они живут войной, как иные, нормальные люди, живут охотой или рыбалкой. (Первое было понятно по обилию скальпов на поясах, а второе, по ставшей уже привычной нам, но непостижимой мозгом менее «цивилизованного» болотника, дисциплине. И по нашему оружию, — изготовленному не для охоты на зверя, а для убийства себе подобных, или защиты от другого оружия).
И самое главное, что вычитал Урпат в душах пришлых людей, — что ни фига не друзья они тем речникам, что нагло лезут на чужие для них территории болот, пренебрегая древними обычаями. Ибо ведем мы себя не как гости, коих гостеприимный хозяин позвал на дружескую пирушку, а крадемся аки злобные, алчущие крови тигры, что подбираются в густой траве к своей, ни о чем не подозревающей, добыче.
А отсюда следовал само собой разумеющийся вывод. — У нас общий враг, а значит, мы можем стать союзниками!
Что нам было и предложено сделать, на Большом Совете, который шаман Урпат, собрал с помощью хорошо разработанной, но малопонятной чужакам, системе болотного информирования. (Вода хорошо разносит звук постукивания деревом по дереву).
И вот тут-то меня серьезно и накрыло, извечным вопросом русского интеллигента, — «Что делать?». А вслед за ним навалилась такая тоска, грусть и бессилие, каких я не испытывал уже давно.
Коллега Урпат, был лично мне крайне симпатичен. Мы уже успели обменяться кой-какими рецептами, многие из его лекарств давали поистине чудодейственный эффект. Поговорили о Высоком и Обыденном, и неплохо при этом друг друга поняли.
Да и его ребята казались вполне вменяемыми и приличными людьми, исповедующие весьма близкие мне идеалы. …Нет, не в том плане что они и впрямь были сплошь этакие пушистые няшки и светлые эльфы с изначально встроенной положительностью и несомненной «правотой во всем». — Нет.
Но своеобразная жизнь на болотах, создало этакую своеобразную систему, позволяющую сосуществовать крайним формам индивидуализма с рефлексом взаимовыручки. Живя мелкими хуторками-семьями на довольно приличных расстояниях друг от друга, они тем не менее умели и организовываться для больших дел, типа строительства лодки, или отражения иноплеменного вторжения.
Как я понял, между собой у них тоже бывали конфликты, но крайне редко, что способствовало выработке добродушного и открытого миру нрава.
И тем обиднее было сознавать, что весь опыт общения с предками, полученный на уроках Истории, прямо указывал, что дело моих знакомых обречено на провал, да и их образу жизни, вполне возможно, скоро придется исчезнуть.
Нет конечно, — напасть с нашей помощью на один отдельный поселок речников, и вырезать его под самый корешок, у них вполне получится. И возможно, тем самым, они отсрочат свою погибель на десяток-другой, а может и полсотни, лет.
Но что дальше? — Империя аиотееков, будет крепнуть год от года, вытесняя тех, не покорившихся им речников, все дальше в болота. А потом идя по их следам, расширится и на эту, пока еще недоступную контролю верблюжачьих всадников, территорию. Подгребя ее под себя руками как раз тех, кто сейчас пытается сопротивляться их давлению.
Уходит, этакий род жить в болото. Вкладывая неимоверные усилия, ставит новый город-поселок, обзаводится хозяйством, обрастает всяческими полезными ништяками. …Которые потом не бросишь, уходя с одним копьем и заплечным кульком самых необходимых вещей, дальше в болота. Так что, когда к их новому поселению вновь подступают аиотееки, — перспектива подчиняться и платить дань, начинает казаться куда более приемлемой, по сравнение с необходимостью снова все бросить, и начинать заново на новом месте обустраивать жизнь, обрекая свою семью на опасности и лишения походного существования в окружении врагов.
А если сейчас болотники нападут на речников? — Ведь это же аиотеекам как подарок к Рождеству! — «Разделяй и Властвуй», — этот механизм придуман тысячи лет назад, но до сих пор тикает исправнее чем швейцарские часы, — точно и неумолимо.
Сработай сейчас затея Урпата и Орубуга, и речники с аиотееками получат общего внешнего врага, для борьбы с которым стоит прогнуться под Власть и слегка поделиться плодами трудов своих.
…А также добровольно отдать сыновей в войско завоевателей для обучения искусству войны, пригреть на своей территории армейский гарнизон, доказать Властям свою лояльность выдавая несогласных бунтарей, получив в ответ качественное бронзовое оружие, и лицензию на отстрел дикарей…
Так глядишь, через поколение-другое, местные речники и забудут что были завоеваны, ибо людская натура склонна стирать из памяти неприятные воспоминания. Зато будут помнить, как совместными усилиями уничтожали диких болотных нелюдей, приносящих кровавые жертвы на алтаре какого-нибудь тигро-змеиного бога, и пожирающих трупы своих врагов.
И вот казалось бы, — ну какое мне дело до дальнейшей судьбы этих, пусть и приятных, но крайне малосвязанных со мной людей. Надо бы урвать выгоды проистекающие от совпадения наших временных интересов, урвать свою кучку ништяков, и валить в свои любимые степи да предгорья, оставив временных союзников на пути неумолимой поступи Истории. В конце-то концов, — не они первые, и не они последние, кто настолько тесно вжился в свой крохотный мирок, что неминуемо погибнет, стоит этому мирку измениться хоть на йоту. …Ну а те кто выживет, — приспособится, найдет себе нишу в новом мире, — те через пару поколений и знать забудут, что их предки, когда-то, были какими-то там, «болотниками», и будут совершенно справедливо считать себя гражданами, или подданными, (я пока так и не разобрался с этим), Великой Аиотеекской Империи. Как некогда разные вятичи-кривичи, стали частью единого великорусского этноса.
Так что, — с исторической точки зрения, вроде все нормально. — Однако ведь сидит в душе какой-то мерзостный червячок! Крохотный, едва заметный, но подловатый и пакостный, отзывающийся на кличку «совесть».
Казалось бы, — тьфу на него, — эфемерная ничтожная букашка, меркнущая перед величием Разума и Выгоды. Но вот ведь заворочается этот паразит где-то в душе, — и прощай покой, и исключительное право на чистое, ничем не запятнанное самодовольство. — Так и придется до конца жизни доживать, чувствуя себя гадом, который воспользовался доверием поверивших тебе людей, и обрек их на гибель.
А с другой стороны, — что я могу сделать? — Единственный шанс для местных, в данной ситуации, — речникам и болотникам объединиться против общего врага, — аиотееков, и попробовать сопротивляться вместе, пользуясь своим численным превосходством и знанием местности.
Только ведь один хрен, — коли они за тыщи лет существования бок о бок они так и не нашли точки соприкосновения, — наивно надеяться, что я, такой замечательный, найду способ примирить их за пару недель. — Такое только в плохоньких голливудских фильмах бывает.
А просто выйти к народу, и призвать чтобы жили дружно? — Помнится даже у мультяшного кота Леопольда, эффект от этого призыва был нулевой. А у нас тут не мультики, а реальная жизнь. Даже если сошлюсь на волю Предков, — мои предки для местных жителей, абсолютно чужие дяди, слушать которых вовсе не обязательно.
Вот разве что своих поможет остановить. …Да только вон, Лга’нхи, Кор’тек и Компания, уже вполне прониклись идеей праведного крестового похода, против подлых захватчиков и обидчиков своих новых друзей. Этим головорезам и за просто так, чужую кровушку лить в охотку. А уж за правое дело, они полмира не моргнув глазом, вырежут. — Вот и пойди объясни им, почему нашим дедушкам такое поведение не может понравится. — Ведь дело-то правое!
И ведь, обидно до слез. — Два этих прохиндея, Урпат и Орубуг, так выстроили весь разговор, что во-первых, — я узнал о том что у нас появились новые непримиримые враги, только вот, буквально пять минут назад. А во-вторых, откажи мы сейчас нашим товарищам в подобной мелкой услуге, — выставим себя неблагодарными сволочами и чуть ли не нарушителями законов гостеприимства. …Только теперь с другой стороны, — Гость ведь тоже обязан защищать дом Хозяина, чьим гостеприимством воспользовался. А в данный момент, — чужаки совершают агрессию против наших друзей. Так что мы, как приличные люди, просто не можем не встать на их сторону.
— Серьезный это вопрос! — Влез я в беседу, едва говоривший Орбуг примолк, и многозначительно уставился в нашу сторону. — Помочь нашим друзьям, которые приняли нас в своих землях и щедро одарили подарками, — это дело, предками всячески одобряемое. И я даже не буду спрашивать что скажет наш Вождь Лга’нхи, ибо его ответ всем нам и так понятен! Да и среди всех других наших воинов, вряд ли найдется кто-то, кто откажется помочь друзьям. Так ведь?
