– Церковь хранит много секретов. – Аксимилиан наколдовал небольшой пятиметровый смерчик, стянувший весь ядовитый туман в одну плотную тучку. А после нейтрализовал отраву, наморозив вокруг нее глыбу льда. – Видимо, какой-то алхимик когда-то создал рецепт этой жуткой дряни… Демоны! Что это такое?!
Воздух над той частью города, по которой шла вперед атакующая армия, наполнился ревом… Или все же звоном? В любом случае это был звук, и он был ужасен. От него болела голова, темнело в глазах, подкашивались ноги, а в душу холодной скользкой змеей стремительно просачивался страх. В дополнение к этой необычной атаке в небе вновь появились летающие кавалеристы. И их стрелы по-прежнему несли с собой стремительно распространяющуюся отраву, от которой стало еще сложнее уклониться. Чародеи, присутствовавшие здесь во множестве, попытались оградиться от мешающего им воздействия разными привычными им способами… И потерпели позорную неудачу. А в боковых улочках стали мелькать вражеские пехотинцы, пока еще робко проверяя, как в новых условиях будет работать против них огнестрельное оружие. И вот они от ужасающего шума явно никаких неудобств не испытывали. А может, и вообще не слышали его.
– Стандартные защитные чары не работают, – констатировала очевидное Селес, страдальчески морщась и ловя в прицел винтовки какого-то рыцаря. Пуля звякнула о броню и погнула наплечник защитнику Святого Града, но особого вреда тому не нанесла. Правда, одновременно с ней в морду лошади угодила выпущенная кем-то с земли огненная стрела… И глупое животное, явно не слишком привычное к полету, шарахнулось влево и вверх, чтобы столкнуться там с еще одним всадником. К огромному сожалению эльфийки, образовавшаяся в итоге куча-мала на землю так и не упала. Зато в нее достаточно оперативно всадили несколько очередей автоматического оружия, превратив угрозу с неба в обычный левитирующий фарш. – Милый, ты можешь отловить кого-нибудь из вражеских солдат и проанализировать, какими чарами он защищен?
– Я боевой маг, а не книжный червь! – возмутился Аксимилиан, отмахиваясь сразу от четырех распространяющих вокруг себя яд стрел. Порыв полыхающего ветра измельчил оружие буквально в мелкую щепу и попытался швырнуть ею в стрелков. Не для того чтобы сбить. Целью чар было задержать всадников в зоне поражения обычных солдат с винтовками или подставить под пулеметный огонь. Безуспешно. Церковники явно уже успели выработать новую тактику против своего врага и теперь старались передвигаться перед его лицом с как можно большей скоростью. И у них это достаточно неплохо получалось. – Нет, я в принципе-то могу… Но нужна будет лаборатория и пара дней на эксперименты!
– А на меня это воздействие почти не оказывает эффекта. Видимо, для него я слишком мертв. Ну или недостаточно жив, – скромно заметил Секрес, склонившийся над павшим с небес рыцарем. Судя по тому, как подергивались конечности лошади с простреленной головой и буквально превращенного в решето всадника, скоро мир должен был увидеть новую форму летающей нежити. – Только никак не могу понять, основано оно на магии жизни или все же на магии смерти. Честно говоря, я вообще почти никакой подозрительной магии вокруг нас не чувствую… Ну, если насквозь знакомых боевых заклятий не считать. И отзвуков какого-то близкого ритуала из школы воздуха, то ли следящего за нами, то ли вообще просто обеспечивающего в Святом Граде умеренно хорошую погоду.
– Да тут же где-то генератор инфразвука запрятан! А звук – это просто колебания воздуха, от которого вы не ограждаетесь совсем, чтобы самим не задохнуться к чертям собачьим! – осенило вдруг Мерлина, палившего с двух рук по неожиданно высунувшимся из окон ближайшего здания арбалетчиков. Троих он успел убить, прежде чем стрелки спрятались, но десяток смертоносных болтов все же хлестнул по нападающим. – Эй, колдуны, устройте нам полный штиль ну или мертвую тишину! И запеленгуйте уже любителя пошуметь на тех частотах, от которых мозги отказываются работать!
– Там! – внезапно выкрикнул кто-то из оказавшихся рядом охотников на нечисть, на полставки еще и подрабатывающий боевым колдуном. Судя по чуть зеленоватой коже, высовывающимся изо рта кривоватым клыкам и острым ушам, мама или папа его относились к расе орков. А те при необходимости умели очень даже толково выслеживать добычу без помощи органов зрения. – Источник шума находится левее меня на двадцать шагов и чуть выше уровня почвы!
Гдах! Сорвавшийся с рук Аксимилиана огненный шар разворотил стену дома в указанном месте. За разлетевшимися в разные стороны бревнами обнаружился облаченный в рясу тучный пожилой человек. С выбритой головой, в рясе светло-голубого цвета и сидящий посреди какой-то странной магической фигуры, состоящей из одних кругов. Вытянувший губы трубочкой монах непрерывно тянул одну и ту же ноту, каким-то непостижимым образом не прерываясь даже для новых вдохов. В руках его находился некий странно выглядящий струнный музыкальный инструмент, чье звучание складывалось с монотонным гудением и становилось источником инфразвука. А чары, окружавшие церковника, лишь разносили эту какофонию по округе. Радиус действия у них вряд ли был особо большим, но чтобы накрыть армию вторжения, хватило. Ведь активировалась ловушка только тогда, когда войска оказалась практически в ее центре.
– Так вот ты какой… – многообещающе протянул Мерлин, наводя пистолеты на мужчину. Тот, мгновенно сообразив бесполезность сопротивления против нескольких тысяч крайне злых на него солдат, немедленно прекратил свои действия. Монах уронил музыкальный инструмент и поднял свободные от оружия руки вверх, с ходу начиная вместо невразумительного гудения издавать какую-то длинную, сложную и жутко формальную мольбу о милосердии. – Бассивный гитараст!
Ценитель оригинальных направлений в музыке с воем опрокинулся назад, пытаясь зажать одной простреленной ладонью другую. Раны, нанесенные ему, определенно не относились к числу смертельных. Однако взять в руки оружие этот человек теперь смог бы не скоро. Как и попробовать тронуть пальцем струны. То же, что осталось от его инструмента, теперь могло быть признанно образцом самой лучшей щепы для розжига костров.
– Не обращайте внимания, это последствия детской психической травмы. Всегда мечтал что-то подобное сделать с какой-нибудь дутой звездой родной эстрады, чьи выступления не заслуживали называться искусством, – пояснил наемник в ответ на молчаливый вопросительный взгляд императора. Пальцы его сноровисто меняли опустошенные магазины на те, в которых еще имелись патроны. – Война! Ваши аморальные мечты сбываются!
– Рада за тебя, – хмуро буркнула Селес, дергая острым ухом. – Только кажется мне, сейчас у нас будут проблемы посерьезнее. Вы слышите пение?
– Что, еще один инфразвуковой концерт по заявкам? – не слишком встревожился Олаф. – Ну, когда мы знаем, чего ожидать, с его источником или источниками разобраться будет проще.
– Да нет, оно, напротив, относительно мелодично и красиво… Насколько может быть мелодичен и красив результат совокупных усилий десятков тысяч человеческих глоток, – дернула щекой эльфийка, определенно имеющая несколько другие предпочтения касательно вокала. – Но даже они не могут перекрыть звона колоколов, выводящего оглушительную мелодию… Мелодию, которой верующие в случае крайней нужды зовут воинов Светлого Господина, дабы они покарали зло.
– Все зло, включая и то, что скрывается в обычных человеческих душах, – прикрыл глаза Секрес, пальцы которого весьма заметно подрагивали. – Учитывая высокие стандарты данных существ и их же низкую терпимость к грешникам, на подобные меры жречество решалось считаные разы. Потому как процент выживших среди паствы и даже самих пастырей однажды едва-едва дотянул до половины. Проклятье, я до последнего надеялся, что они не решатся на такое!
– Пипец, – подумав, решил Мерлин, а после неожиданно для всех вдруг достал из глубин своей одежды маленькую красную книжечку и большое алое полотнище с намалеванным на ним серпом и молотом. Присмотревшись повнимательнее, можно было увидеть, что раздвижная рукоять стяга есть не что иное, как солидных размеров телескопическая дубинка. – Что ж, если нечисть отпугивает Библия, то от чисти должен уберечь комсомольский билет и знамя коммунизма. Хотя жаль, что не взял с собой собрания сочинений Ульянова-Ленина в двенадцати томах. Из них можно было бы выложить защитный круг… Или прикрепить на переносной стенд и получившимся атеистическим башенным щитом как следует вломить любому первоисточнику опиума для народа.
– Ты чего творишь? – тихонько уточнил Олаф у русского. – Это как-то связано с тем, что говорят эти двое?
