мадамок своего вида и размера. На первое Хорас горестно вздыхал и уверял, что поздно, он влюблен… Второе не доходило до тех пор, пока папаня не допетрил:
— Затёчек мой ненаглядный, а в курсе ли ты, что такое великан?
— А не всё ли равно? — уныло взбуркнул огретый гормонами юнец.
— Так-с, ясно всё с тобой. Надо твоему организму показать то, чего он не понимает. Идем-ка со мной, земляной ты хвостик…
Получив престранное прозвище, заинтригованный Хорас послушно подхватился и побежал за будущим своим тестем в чисто поле, куда тот зачем-то повел своего почти родственника. Выйдя на середину выпаса, Одо Вульф остановился и внимательно осмотрелся — нет ли поблизости коров. Велел пацанку стоять там, где стоит, и снял с шеи ищачий ремешок. И ка-ак вырос на семь с лишним метров — Хорас аж икнул от неожиданности. Задрал голову и не удержал равновесия, плюхнулся на пятую точку.
— Ну во-о-от, так и знал, что плюхпопнешься, — прогудел с поднебесья Одвульд (настоящее имя великана).
И если Одвульд рассчитывал припугнуть мальчишку, то результата он добился прямо противоположного.
— Обалдеть! Это какой у меня сын будет?! — Глаза Хораса Хагрида загорелись таким энтузиазмом…
Услышав сие, великан растянул ищачий ремешок, повязал на шею и уменьшился до прежних человечьих форматов, посмотрел на парня и сказал с задумчивым уважением:
— А ты и вправду мою дочку любишь, раз не испугался истинных великаньих размеров.
После такого батиного благословения и наглядного представления бушующие гормоны успокоились, отключившись напрочь, лишний раз подтверждая вечную аксиому жизни: целомудрие дается тому, кто влюблен по-настоящему и точно знает об этом. Так в Хогвартсе появилась ещё одна самая верная парочка возлюбленных, чьи имена войдут в историю.
И если над Хорасом и Фридой раньше хихикали, замечая издали несуразную парочку — хромого, колченогого худого юношу, сгорбленного из-за полиартрита, и пышущую здоровьем двухметровую деваху с румянцем во все щеки, то с недавних пор их зауважали, когда папаня Одо громогласно велел шутникам заткнуться и не возникать.
Наладились (почти) дела и у беорнингов, Майрона Бэддока и его семьи, жены и детей, сына Бернара и старшей дочери, которая созрела для брака и теперь тосковала у окошка, горюя о своей незавидной бабьей бездетной доле. Последний (в её честь!!!) сезон закрылся бесплодно — ни один, даже самый захудалый, вшивый, завалящий и тэ дэ кавалер не пригласил её на танец. Почему-то мужчины сбегали, едва услышав имя Берта Бэддок. Увы, мещанский мирок тесен, и почти все так или иначе слышали историю расстрелянного семейства, нашумевшую по всему северу Англии. Кроме того, положа руку на сердце, надо признать экстравагантную внешность девушки, вернее, её рост — два с половиной метра. С Хорасом-то всё ясно, но кто ещё, кроме него, согласится смотреть на свою возлюбленную снизу вверх?
Вот и горевала девица Берта, дочь потомственных урсолаков, которой, кроме роста, от папы с мамой ничего другого и не досталось. То есть в медведицу она перекидываться не умела, благодаря чему ей и были открыты светские вечеринки и рауты, устраиваемые богатыми леди в целях благотворительности и продвижения своих протеже. Ой, ну хоть вой с тоски… Вот бы перекинуться в медведиху косолапую, да и убечь куда подальше! И почему Господь её росточком малым не одарил? Даже в таком счастии отказал… Вышла бы замуж, как все нормальные девушки, и горя бы не знала. При этой мысли невинная девица застенчиво запунцовела и украдкой глянула в окошко, вправо-влево — не видел ли кто, об чем она тут себе думать позволила?..
Глянула, да и замерла, узрев красавца писаного, роста дивного, ей под стать… Ликом красен, нос формы благородной, волосы, как перо вороново, иссиня-черным блестят, очи… А вот тут фантазия красавицы споткнулась, ибо далече был сокол ясный, и цвет глаз скрадывался расстоянием.
Но… Это же ей не снится? Он и вправду идет сюда?! От невероятного волнения у красавицы, что называется, дыхание в зобу сперло, и она изо всех сил ущипнула себя за руку. Ой! Закусив губу, Берта озабоченно нахмурила лобик — ну вот, теперь синяк будет… И стоп, она что, морщится? Так, ну-ка, срочно разгладить чело, пощипать за ланиты, чтоб порозовели… и, Господи, он же не женат?.. С такими вот девичьими мыслями-тревогами Берта и вышла в прихожую, где гостя уже привечал её отец.
— Проходи, Зейн, присаживайся, давай сюда туесок… Медку, значит, как всегда?
— Да, дядя Майрон, только дедушка гречишного попросил на этот раз. Есть такой?
— Есть, конечно! Счас наберем… А это вот дочка моя, Берта, намедни из Европы приехала, где премудростям светским науки познавала. Институт благородных девиц закончила в Санкт-Петербурге, в устолице заморской рассейской. А нонче вот по хозяйству да по дому трудится аки пчелочка…
— Ба-а-ать, — мягко перебила девица папины хвалебные словоизлияния, не забыв мило покраснеть. Ну, было отчего: Зейн, красавец писаный, на неё с таким искренним восхищением уставился. А глаза-то у него, ах, какие глаза! Незабудки под солнышком, росою утренней омытые!..
И ещё бы Зейну не уставиться! Увидеть девушку своей мечты… Господи, ты велик, ты всё ж услыхал мои молитвы!.. Создал женщину мне под стать, как раз такую, что я когда-то ничтожно выпрашивал у своего жестокого Создателя… Ох, хоть бы она не замужем была! Ох, краси-и-ивая!.. Каштаночка такая, а глазки, ну чисто изумруды, как у папочки Гарри!
В общем, встретились два прекрасных одиночества: добрый честный Зейн и невезучая девочка, чересчур рослая и оттого успевшая похоронить себя и свои несбыточные девичьи надежды. Амуры иногда всё-таки стараются, пронизывая любовными стрелами сердца насквозь и соединяя их навсегда… Зейн и Берта, встав вровень к лицу друг перед другом, оказались настолько идеальными, что многоопытный Майрон присвистнул, увидев, что его дочурка всего на полголовы Зейну уступает. Ну как есть ложечка в ложечку! Идеальнейшая пара, созданная по какому-то изумительному заказу Господа, не иначе!
Для Зейна, прожившего на свете уже почти семь десятков лет, эта прекрасная девушка действительно досталась просто чудом, нежданно-негаданно, но так своевременно. О ней он даже мечтать не смел, потому что такого не бывает. Чтобы в его жизни вдруг появилась вот такая половинка его самого!.. Но это случилось, и Зейн всем существом вцепился в подарок Судьбы, прелестную Берту Бэддок, дочь урсолака, которая всю юность провела в российской гимназии для девиц, временами выезжая в свет на ежегодную ярмарку невест, на которой безуспешно пыталась понравиться графам и виконтам. Но те, узрев девку-колокольню, сбегали без оглядки, теряя шпоры. Так что ничего удивительного, что Берта тоже вцепилась в
