92
Главный недостаток денег — исчезают быстро. Я накупил одежды и обуви, постельного белья и полотенец, посуды и прочих мелочей для дома. Приобрел даже радиоприемник «Филко» за двадцать восемь долларов восемьдесят центов, чтобы не быть в курсе личной жизни своих соседей, причем не только за стеной, но и выше, ниже, наискось… Акустика тут даже круче, чем в советских коммунальных квартирах. Это был пятиламповый агрегат со шкалой за стеклом на передней панели и ниже две рукоятки: выбор частоты и регулировка громкости. В моей квартире с самодельной внешней антенной, вынесенной на балкон, он ловил со звуком хорошего качества не только местную радиостанцию «Голос Остина», но и федеральные «ABC», «MBC», «CBS»… Кстати, радиоприемник довольно мощно бил током, если дотронешься до металлических креплений, не говоря уже о плате. Вернувшись с занятий, я включал его и получал звуковую завесу от соседей. Вещание было прямое, часто со сбоями. Передавали новости, музыку, интервью, проповеди, но основную часть составляли радиопьесы, в первую очередь «мыльные оперы», каждая серия которых заканчивалась клиффхенгером (уцепиться за край обрыва) — сложной ситуацией, выход из которой появится в следующей. Передачи перебивались рекламой. Местные станции иногда давали объявления о работе. Именно так я и вышел на компанию «Остин Эйркрафт».
Офис ее располагался на первом этаже в одном из зданий муниципального аэропорта имени Роберта Мюллера, находившегося милях в пяти северо-восточнее города, и состоял из трех комнат: проходной, в которой сидела секретарша («Называй меня Элен!») лет сорока, тратившая на косметику, как догадываюсь, почти всю зарплату и не только свою, и из которой вели две двери: справа в кабинет босса Марио Кастилло и слева в комнату пилотов. Им требовался еще один. Осуждать условия по телефону отказались, предложили приехать. Я прикатил в парадной форме. Мне разрешено носить ее во время торжеств, в дни национальных праздников. В остальное время могу схлопотать штраф до двухсот пятидесяти долларов или срок шесть месяцев. Я решил, что визит на собеседование — это торжество лицемерия.
— Марио, к тебе капитан ВВС, и у него больше наград, чем у тебя самолетов! — доложила секретарша Элен своему боссу по селектору.
— Пусть заходит! — послышался веселый голос из динамика.
Хозяину компании «Остин эйркрафт» за пятьдесят, но при этом густая волнистая черная шевелюра без единого седого волоска. Наверное, подкрашивает. Темно-карие глаза смеющиеся и при этом как бы между делом ухватывающие детали. Он протянул для пожатия большую руку, густо покрытую черными волосинами, и неожиданно вялую.
— Давно у нас не появлялись такие герои! — начал он. — Где воевал?
Я рассказа коротко, показал свои документы.
— Нам как раз такой ас и нужен! — сделал вывод Марио Кастилло и как бы между делом посмотрел мою летную книжку, сертификат об окончание Смирненской школы военных пилотов и произнес удивленно: — Ты учился на «Летающую крепость», а попал на другие⁈
Я рассказал историю об автомобильной катастрофе.
— Не повезло тебе! — сделал он вывод.
— Как сказать. Все остальные из моей группы погибли в Европе, — выдал я.
Так это или нет, не знаю, но и он тоже.
— Видимо, бог бережет тебя, упредив маленькой бедой большую, — сделал вывод босс, после чего перешел к делу: — Мне нужен второй пилот на грузовой «Боинг-247». Видел такой?
— Нет, — признался я.
— Это двухмоторный цельнометаллический моноплан. Сперва был пассажирским вместительностью десять человек, работал на местных линиях в Калифорнии в компании «Западные авиалинии», но не выдержал конкуренцию. Я с компаньонами купил два и переделал в грузовые, добавив еще один топливный бак, чтобы хватало на тысячу сто миль. Сейчас возим по всей стране, что подвернется. В основном для армии. Платить буду три доллара в час во время полета и по доллару, если застрянете где-то из-за погоды или поломки, и на еду доллар, и плюс оплата отеля, — рассказал он. — Что скажешь?
— Что согласен, но я учусь в университете. Летать смогу только во второй половине дня в будни на короткие дистанции и по выходным, куда угодно, — выдвинул я условие.
Это было не совсем то, что ему нужно, а другие варианты пока не просматривались.
— Ладно, получай коммерческую лицензию. Когда сделаешь, сообщи по телефону. Если подвернется работенка для тебя, буду вызванивать, — решил он.
Лицензию я получил в Департаменте транспорта штата Техас в Федеральной авиационной администрации. Зашел в кабинет, в котором сидел чиновник лет под шестьдесят, бывший военный летчик, участвовавший в Первой мировой войне на территории Европы. Летал на гидросамолете «Кертисс», о котором я слышал хорошие отзывы. Оформление заняло с час. Столько времени мне пришлось рассказывать о подвигах на Тихоокеанском военном театре. Налет у меня был вместе с довоенным более двухсот пятидесяти часов, поэтому получил не коммерческий сертификат, а выше — АТР (пилот авиационного транспорта), то есть могу быть первым пилотом на любом самолете, включая многоместные пассажирские. По виду и содержанию документ не сильно отличался от водительских прав, только было указано, что я именно первый пилот. Напоследок чиновник сообщил, что можно было прислать документы по почте, но тогда бы получил через пару недель.
По пути домой заехал в «Юго-западную Белл телефонную компанию», где, заплатив десять долларов, подписал договор на покупку и подключение телефонного аппарата. Оплата два доллара пять центов в месяц. Первый — халявный. Мастера приехали следом за мной. Примерно через полчаса я позвонил Марио Кастилло и уведомил, что готов делать богаче его и себя.
93
В моей группе двадцать шесть студентов. Из них только семь — представители сильного пола. Остальные должны были принадлежать к противоположному, но, судя по внешним данным, что-то пошло не так. Они пытались мне понравиться, и тоже как-то не так. Сперва погоняло у меня было Летчик, поскольку видели меня в парадной форме. Нормальное, я откликался.
До середины семестра я исправно ходил на лекции и после занятий до позднего вечера сидел в двадцатисемиэтажной университетской библиотеке, чтобы не покупать книги. Читальные залы на нижних этажах, а на верхних книгохранилища, которые давали работу десяткам местных женщин. Заказываешь книгу по каталогу. Карточку пневмопочтой оправляют наверх, и через какое-то время спускается заказ. Мебель в читальном зале старая, поскрипывает, но создает особую атмосферу, я бы сказал, академическую. За те восемнадцать лет, что я не занимался плотно химией, сделали много открытий. Большая часть пришлась на радиоактивные элементы, которые не интересовали меня абсолютно. Остальное проштудировал основательно. В первую очередь книги, написанные профессорами, преподававшими в университете, чтобы понять их научный уровень, довольно скромный.
После промежуточных экзаменов, по результатам которым я набрал сто процентов по химическим дисциплинам, а по остальным от девяноста пяти (физика и математика) до ста, начал активнее участвовать в учебном процессе. Раньше профессор задаст вопрос, а я жду, когда ответят другие. Им нужнее засветиться, запомниться. Если вижу, что никто не знает, тогда отвечаю, причем всегда правильно. Неорганическую химию нам преподавал профессор Фредерик Тейсберг — сорокачетырехлетний невысокий сухощавый тип с вымученной улыбкой хронического язвенника, который требовал, чтобы к нему обращались по имени. С дикцией у него были проблемы, иногда трудно было понять, что говорит. В греческой общине числился проблемным. Если не знаешь предмет очень хорошо, лучше к нему не записываться. Он заметил мою неторопливую эрудированность и, когда не получал ответ сразу, начал спрашивать язвительно: «А что скажет профессор с заднего ряда?». Я всегда садился позади всех. Постепенно однокурсники начали называть меня Профессором с заднего ряда, а после одного случая и вовсе сократили погоняло до первого слова.
