А во-вторых, — город был местом диалога, торговли и дипломатических разборок друг с другом. …Хотя по словам того же Уцскоца, зачастую многие дипломатические разборки, решались поединками между представителями родов. Для чего, за городом даже было выделено специальное поле-ристалище. И чему он сам, неоднократно был свидетелем.
(НЕКОТОРЫЕ ДЕТАЛИ АИОТЕЕКСКОЙ ЖИЗНИ, ЕЩЕ БУДУТ ПРОДУМЫВАТЬСЯ И УТОЧНЯТЬСЯ).
— И все это было дополнительным аргументом, за то чтобы уйти как можно тише. — Убеждал я кое-кого из своих оппонентов, еще не наигравшихся в войну. — Пусть аиотееки подумают, что это представитель какого-то чужого рода, набедокурил в их курятнике. — Может быть передерутся между собой.
И поскольку Кор’тек был со мной солидарен, да и Лга’нхи, чувствующий себя из-за ранения, вождем не на все сто процентов, (ох уж эти предрассудки), придерживался нейтралитета. — Скивак, формальный лидер бородокосичников, тоже был вынужден с этим согласиться. Хотя до этого, активно настаивал на продолжении банкета.
Его тоже можно было понять, — перед человеком, до тех пор прозябавшим на десятых ролях, в улотском рейтинге государственных мужей, в кои-то веки выпала такая возможность свершить нечто значительное. Да и для остальных бородокосичников, — богатая добыча была залогом их дальнейшего финансового благополучия. А Слава победителей аиотееков, — гарантией высокого статуса в улотском обществе. — Такими вещами не разбрасываются.
Но даже простые вояки, встали на сторону Великого Вождя и Великого Шамана, ибо авторитет наш был высок невероятно.
Осталось только оправдать оказанное нам высокое доверие.
А теперь, — воспользуемся моим магическим даром Великого Шамана. И пронзив своим нечеловечески зорким взором время и пространство, понаблюдаем за некоей сценой. Ибо увидеть все это в живую, я не смог бы, по известным обстоятельствам, так что остается воспользоваться, волшебными возможностями своей фантазии.
— Так вот, уважаемый господин аиотеек… — Ползая на брюхе и щупая окружающее пространство своим раздвоенным языком, произнес редиска и предатель Егтей. — Те самые люди, про которых я тебе говорил, прислали ко мне человека, сказать что они скоро объявятся у того самого островка, где мы и расстались, чтобы я провел их незамеченными через дельту реки…
— Ты это говоришь про войско грозных, но безмозглых дикарей, возглавляемых огромным детиной, который только и умеет, что махать здоровущей дубиной, сделанной из неизвестного металла, и не слушаться советов своего благородного и достойнейшего спутника, чей взгляд светится нечеловеческой мудростью, а высокое чело набито непостижимыми для наших приземленных умов, знаниями?
— Ну, господин крутой аиотеек, ты можешь конечно меня убить за подобную наглость, однако я позволю себе добавить, что сей, одаренный несравненной мудростью и высокими помыслами, муж, не только потрясает всех окружающих своим необычайным умом и знаниями… — Он еще и великий воитель! Это сразу видно по его бесстрашному взору, и тому как он сжимает в руках свою необычное оружие…
— Да-да… — Подхватывает аоитееек. — А слышал ли ты, ничтожный червь и предатель, что оружие это придумал и первым сделал, именно этот потрясающий, величайший из всех, гениальнейший гений всех времен и народов!
— А еще и удивительные шлемы, колеса легкие как пушинки и быстрые как ветер, и лодки настолько огромные, что не видевшему их воочию, трудно поверить рассказам очевидцев.
— А как он поет, танцует…
— …рисует и лепит скульптуры…
— А арифметика…!!!
— А грамматика…!!!
— Потрясающие познания в медицине…!!!
— Редкостные дипломатические таланты…!!!
— А еще он умеет лепить горшки…!!!
— И такого человека ты хочешь предать! Как тебе не стыдно!!
— А ты убить! — Тебе должно быть стыднее за это в сотни раз!!!
— А мне и стыдно. — Так значит на каком-таком острове мне их поджидать?
— Я покажу тебе его. — Там узкая протока между островом и зарослями тростника. А на острове есть подходящее дерево, повалив которое ты перегородишь протоку, и отрежешь им путь к отступлению. Тебе без труда удастся убить этих странных людей, непонятно зачем вторгшихся на территорию подвластную аиотеекам. …И будь ты проклят за это, во веки вечные!
…Вот так вот, я примерно представляю себе сцену, которая просто обязана была разыграться где-то, где есть аиотееки, и куда предатель и редиска Егтей, должен был побежать, чтобы заработать свои тридцать сребреников.
…Ну а сам я, незадолго до всего этого, послал нашего адмирала, в сопровождении доблестных разведчиков Нит’као и Тов’хая, отыскать того самого Арпека, о котором нам Егтей в свое время все уши прожужжал. — Благо, отыскать его было несложно, поскольку редиска Егтей, желая нагадить конкуренту, весьма подробно объяснил где тот обретается.
…Вот скажу честно, — Арпек оказался тоже… как бы это сказать, — не таким уж няшкой без страха и упрека, как это можно было бы ожидать от смертельного врага нехорошего человека Егтея. …Поневоле даже задумаешься, — не тяжкие ли дороги соседства и постоянной конкурентной борьбы с Арпеком, привели нашего приятеля Егтея, на путь сволочной продажности и поисков сиюминутной выгоды. …Или все было наоборот?
В общем, — особого желания, разбираться кто там на кого повлиял в худшую сторону, у меня не было не малейшего. Да и сил, признаться тоже, — рана воспалилась, температура, судя по всему подскочила где-то за сороковник. Меня, то трясло от озноба, то вдруг бросало в дикий жар, и кажется временами я даже впадал в забытье. Так что на фоне всего этого, этико-психологические проблемы двух засранцев, меня интересовали меньше всего.
Ну да к счастью, — наш Кор’тек, будучи по обязанности флотоводца, еще и торговцем, и дипломатом, без особого труда смог найти с Арпеком общий язык. И для этого нашим шрамированным и увешанным снятыми с врагов скальпами, дылдам-степнякам, даже не пришлось вырывать этот самый язык из его глотки.
Они только легонько ворвались в его хижину, отлупцевав древками копий троих сыновей, двух племянников и брата Арпека, посмевших выглядеть так, будто хотят оказать сопротивление, а потом вежливо встряхнули хозяина за шкирку, и со всем почтением пригласили его на переговоры с адмиралом Кор’теком, дожидавшимся снаружи.
…Я их потом даже немного пожурил за это. Хотя конечно прекрасно понимаю, что нравы так легко не изменить, даже если постоянно трындеть всем на уши, про пятиюродных родственников со стороны бабушки двоюродного дяди, пришедшей из другого народа жены. А в общем-то, у этих ребят, золотое сердце, просто они немного резковаты.
Но так или иначе, — хватит извиняться за своих ребят. — Арпек выслушал предложение нашего адмирала, и весьма им заинтересовался. И кажется в наибольший восторг, его привела не столько возможность заполучить буквально на халяву, связку гок’овых канатов, — сколько возможность устроить подляну Егтею, суть каковой, Кор’тек изложил ему первым делом.
Ну а дальше, все уже было довольно просто. — Арпек сам нашел нейтрального человечка, которого можно послать с предупреждением о нашем скором прибытии, его злейшему врагу и конкуренту. А тем временем его брат, которому объяснили что оба его сына будут пользоваться нашим тесным гостеприимством, до тех пор пока мы не минуем дельту реки, — проследил за Етеем, убедившись что тот смазал лыжи в сторону ближайшего аиотеексого гарнизона.
…В общем, — ушли мы довольно легко и просто. …Только сам этого я уже не помню. Я вообще как-то плохо все это помню. — Как раз накануне отбытия мне что-то резко поплохело, и все дальнейшее вспоминается какими-то мутными обрывками сознания, прыжками и дерганьем теней, смешанными с бредовыми видениями и прочими глюками. — Кажется я тогда, вообще, — большую часть времени провел в отключке и мало что успел запомнить.
Зато вот момент, когда я очнулся уже в лодке, знакомо колышущейся на широком морской волне, очень четко врезался мне в память. — Над головой синело огромное небо, покрикивали чайки, а легкий ветерок, без проблем заглядывающий на дно лодки в которой я лежал, ласкал мои ноздри характерным запахом соленого моря, который нельзя спутать ни с чем иным.
Так же знакомо скрипели весла в уключинах, и в такт им слышалось ритмичное дыхание гребцов, занятых своим нелегким делом.
— Очнулся!!! — Послышался радостный возглас… кажется Тоди’тхо.
Все вокруг радостно загомонили, и меня, осторожно подтащив к задней банке, перевели в сидячее положение, дабы я мог высунуть нос над бортом одного из корпусов нашего катамарана.
Все внезапно задвигались. Началась какая-то суета. …Помню как мне сунули в рот горлышко фляжки с удивительно вкусной свежей водой… К нашему борту подошли две другие лодки, словно бы и их экипажи спешили убедиться что их шаман ожил. Все ужасно радовались моему пробуждению. — Что и говорить, это было приятно!
