На второй день занятий она как ни в чем не бывало подсела ко мне за столик в диннерс и произнесла:
— Поужинаем вместе?
— Давай, — не стал я выделываться.
Попробовал отомстить ей в постели. Поставив в коленно-локтевую позу, схватил правой рукой за густые сухие волосы, крепко сжал и, таская за них, заставлял двигать белой попкой в нужном мне темпе, а левой рукой время от времени надавливал на болевые точки в разных частях тела. В итоге она взвывала так, что заглушала радио, транслировавшее что-то из Бетховена, и грызла подушку, как Шарик грелку, даже пришлось выкинуть наволочку, после чего сразу отрубилась, впервые переночевав у меня. Попытаешься наказать женщину во время секса — и узнаешь, что раньше сильно недорабатывал.
Как-то во время обеда я, спросив разрешение, подсел за столик к греческой парочке, потому что других свободных мест не было. С парнем, смуглокожим и горбоносым брюнетом по имени Сократ Вергопуло, у меня были неплохие отношения. Может быть, потому, что я был одним из немногих американцев не греческого происхождения, кто знал, в честь кого ему дали имя, а его девушка София, рыжеволосая и бледнокожая, училась на бухгалтера на одном курсе с моей.
— Ты все еще встречаешься Жаклин? — поинтересовалась она.
— А что-то должно мешать этому? — задал я встречный вопрос.
— Жаклин сказала, что ты просил ее руки, но отец отказал, и ты рассердился и уехал. Она боялась, что ты покончишь жизнь самоубийством, — рассказала София.
А я был уверен, что у Жаклин фантазия работает слабенько. Хотя, может быть, прочитала такое в каком-нибудь слюнявом женском романе, к которым они с мамой сильно тяготели. Теперь, наверное, рассказывает, как деспотичные родители помешали соединиться двум влюбленным сердцам, но она все равно не сдается, борется за свое счастье.
— Какая романтическая история! — насмешливо восхитился я.
— Так этого не было⁈ — удивился Сократ.
— Это не важно. Если женщина говорит, что так было, значит, не спорь, — ответил я.
— Почему? — не понял он.
— Твой тезка сказал «В споре рождается истина», — начал я.
На самом деле древний грек утверждал, что происходит это во время диалога, но любой разговор двух средиземноморцев трудно назвать таким нейтральным словом.
— Но истина рождается только в споре с умным, а с дураком рождаются неприятности, а с женщиной — неприятности истины, — закончил я свою мысль, вызвав улыбки у обоих собеседников.
— Ты настоящий грек, хоть и не похож внешне! — выдал мне комплимент современный Сократ.
Вечером в постели я иронично сказал Жаклин:
— В следующий раз предупреждай меня, что я собираюсь покончить жизнь самоубийством, а то решат, что один из нас врёт, но это не ты.
— Меня неправильно поняли, — произнесла она в оправдание, а потом спросила: — А ты мог бы умереть из-за неразделенной любви?
— И остаться без следующей любви, разделенной⁈ — задал я встречный вопрос.
Жаклин перемкнуло, хотя в американских женских романах, как и в фильмах, хэппи-энд обязателен. Больше к этой теме она не возвращалась. Надеюсь, сделала правильные выводы и выкинула из головы мазохистскую мысль сделать себе чересчур больно.
100
Второй семестр в университете дался мне намного легче. Я въехал в систему, нашел ее слабые стороны, научился обходить острые углы. В итоге набирал необходимые баллы быстрее одногруппников, даже основательно залез на следующий курс. Финальные экзамены сдал на оценку А, набрав почти по всем предметам максимум процентов. Многое изучал и сдавал по второму разу. Особенно поразил уровнем знаний профессора Эдварда Чарчхилла, преподававшего теоретическую механику — один из самых сложных предметов для остальных, даже предложил мне стать ассистентом. Пришлось огорчить его, уведомив, что меня уже зарезервировал профессор Тейсберг.
— Жаль! Если там вдруг не сложится, мое предложение остается в силе, — сказал он.
Во время летних каникул я продолжил изучать второстепенные предметы, без которых не получишь диплом. Уже через две недели написал эссе по Гражданской войне, изложив в нем истории о морских рейдерах южан, якобы услышанные от своего деда, уже покойного, которому в свою очередь рассказал его дед, мой прапрадед, служивший на пароходе «Катрин».
— Обычно такие свидетельства освещают события с новой стороны. К сожалению, на них нельзя сослаться в научном труде, но надо использовать для понимания той эпохи, — важно заявила профессор истории США Надин Дрепер, защитившая диссертацию по Гражданской войне и в каком-то документе встретившая упоминание об этом пароходе, и аттестовала меня за весь курс.
Я еще подумал, что тоже мог бы запросто стать доктором истории, изложив в диссертации, что помню о том периоде.
Жаклин Беннет тоже осталась в Остине, не поехала к родителям, но не из-за учебы или меня. Она перешла на третий курс. До окончания университета надо было наработать резюме, чтобы устроиться на хорошую должность. Ее взяли младшим бухгалтером в компанию, которая владела в Остине четырьмя кинотеатрами и еще пятью в городках по соседству. У девушки была непреодолимая тяга к кинематографу и, как догадываюсь, мечта стань актрисой. С тех пор, как этот вид искусства вломился в жизнь людей, наполнив ее визуальными мечтами, которые потреблять легче, чем тексты, не встречал ни одной девушке, которая не была бы так же глупа. Женщины воспринимают себя, как визуальный ряд, поэтому для них так важна возможность показать себя большему количеству самцов, чтобы сделать лучший, по их мнению, выбор. Жаклин и заодно мне разрешено было после работы посещать на халяву кинотеатры компании при наличии свободных мест, чем она и изредка я пользовались. Обычно звонила, ужинали вместе, шли на ночной сеанс и только потом ехали ко мне. После вестернов и детективов Жаклин становилась мягче, а после мелодрам — жестче, но время от времени бывали сбои. Непредсказуемая сила искусства.
Семнадцатого июня пришло письмо с извещением из Ведомства по патентам и товарным знакам. К моему удивлению, первым выдали патент на червячный пресс. Думаю, потому, что там был чертеж, легче сравнивать. Еще через две с половиной недели подтвердили новаторство в окраске полиэтилена. Я съездил в Даллас сразу за обоими. Надо оплатить патенты в течение трех месяцев, иначе проходи путь сначала. Чеки оставил для налоговой.
Дальше требовалось продвинуть свои изобретения в массы, привлечь к ним потенциальных покупателей. К тому времени у меня уже была готова статья об окраске полиэтилена. Большую часть ее посвятил свойствам этой пластической массы в смеси с техническим углеродом, высказав свои предположения о причинах изменения качеств и выдвинув пару научных идей. Дополнил статью чертежом червячного пресса для производства цветного полиэтилена и номерами и датами подученных патентов, чтобы выглядело солидней и заинтересованным лицам не надо было долго искать, и отправил в ежемесячный научный «Журнал Американского химического общества», который до тысяча девятьсот четырнадцатого был знаком мне под называнием «Американский химический журнал». В сопроводительном письме сообщил, что я всего лишь студент второго курса Техасского университета и типа не очень разбираюсь, что и как сейчас в научном мире, и ни с кем из профессоров не советовался, не уверен, что кого-то заинтересует данная тема, и попросил уведомить, если статья им не подойдет, чтобы отослал ее в другое издание, не такое солидное. Видимо, скрытая угроза отправить конкурентам сработала: через две недели из Вашингтона, где находилась редакция журнала, пришло письмо от главного редактора Артура Лэмба с сообщением, что статья будет опубликована в ближайшем номере, где нашлось свободное место — ноябрьском. Еще он обозвал меня коллегой, пожелал благополучно окончить университет и научных успехов и предложил присылать другие свои труды. Пришлю, куда я денусь⁈
По выходным я летал по всей стране на самолетах компании «Остин эйркрафт», зарабатывая деньги. Заказов было много, погода, по крайней мере, в южных регионах, стояла отличная. В основном грузы были для американской армии. Однажды я привез в Сан-Антонио ящики с чем-то стрёмным, потому что при погрузке солдаты как-то слишком уж осторожно обращались с ними. Благополучно долетев до аэродрома, я решил не рисковать, открыл грузовой люк и убыл в диспетчерскую, докуда взрывная волна доберется в ослабленном виде.
