href="ch2-234.xhtml#id226" class="a">[234] без конкурса.
– Славно.
Однако убитые у ирландцев всё-таки имелись. В начале перестрелки, когда Гатлинги ещё не успели развернуть, бандиты щедро тратили патроны и успели убить пятерых. Ещё двое находились в тяжёлом состоянии, ранения же той или иной степени тяжести получила почти половина бойцов. Учитывая почти четырёхкратное преимущество бандитов в численности, результат более чем приличный, даже с учётом Гатлингов. Но… попаданец так и не научился прощать себе ошибки, мнимые или реальные.
Своих раненых и убитых погрузили в повозки, Фред прочитал молитву над погибшими и сказал небольшую речь. Простая по сути, но слова подобраны так, что лица бойцов просветлели.
После трансформации из англичанина-протестанта в валлийца-католика (рвать с прошлым, так по полной!), он сильно озаботился морально этическими различиями конфессий. И как многие неофиты, очень болезненно воспринимал острые углы прошлого. Теперь протестантская этика колола ему глаза, но и в католицизме хватало недостатков.
Как человек, увлечённый новым для него направлением христианства, и идеями социальной справедливости, Виллем сейчас пытался скрестить социализм с христианством. Идея не новая.
Сейчас Фред увлечённо штудировал труды Маркса и работы других социалистов. Одновременно с богословскими трудами…
По мнению Алекса, получалось… жестковато. Но такой вот период богоискательства у думающих людей встречается. Религия, социализм, увлечение боевыми единоборствами… Человеку нужно найти своё Я, чтобы не стать обывателем, живущим по примитивной программе биоробота.
Попаданец понимал это, да и у самого был катарсис [235], когда он понял своё место в мире и принял сам мир. Но от излишнего рвения старался друга ограждать – то отвлекая его чем-то земным, то выдавая слегка ёрнические [236] комментарии.
Вот и сейчас Фред погрузился в изучение какой-то серьёзной литературы, покачиваясь в седле.
– Сочиняешь Теологию Освобождения [237]? – Неуклюже пошутил Алекс.
– А? – Друг оторвался от книги, осмысливая слова и постепенно светлея лицом, – очень хорошее название, спасибо.
Фуры с мукой решили доставить в Медовые Покои, на имеющиеся там склады. Но перед этим ирландцы сделали крюк, проехав мимо резиденции шефа полиции Нью-Йорка.
– Кто у вас там регистрацией захваченных преступников заведует? – Добродушно осведомился Алекс у дежурного, не слезая с лошади, – позови.
Коп покосился на него брезгливо, кривя толстую физиономию с обвисшими щеками, и дунул в свисток. С топотом прибежало несколько человек с дубинками наперевес. Как на подбор – откормленные кабанчики с бульдожьими физиономиями.
– Бойла позовите, – коротко сказал им дежурный неожиданно тонким голосом, – похоже, дело ему привалило.
Неведомый Бойл не торопился, выйдя на улицу минут через пять, демонстративно вытирая рот, измазанный чем-то жирным. В левой руке упитанный полицейский держал дымящуюся керамическую кружку, одуряюще пахнущую хорошим кофе. Изрядно засаленная униформа изобиловала пятнами от еды и напитков, и говорила о том, что её хозяин тот ещё неряха.
– Что там у вас? – Спросил он с хрипотцей и демонстративно рыгнул, обдав присутствующих сложным ароматом перегара, еды, кофе и гнилых зубов.
– Преступники, – с ласковой улыбкой ответил попаданец, – как и положено – живыми или мёртвыми. Парни!
Парни с улыбками, напоминавшими волчьи оскалы, начали скидывать с сёдел мешки, развязывая горловины.
– Мать вашу! – Панически взвизгнул Бойл, роняя кружку, разлетевшуюся на осколки, и обварившую его ноги горячим кофе. Но коп не обратил внимания на ожог. По брусчатке катились отрубленные головы… Одна их них подкатилась под ноги Бойла, вывалив язык. Коп неуклюже отпрыгнул, приземлившись задницей на осколки кружки.
– Мать вашу! – Повторил дежурный за начальником, глядя на головы побелевшими от ужаса глазами, – вы арестованы!
Ирландцы в ответ направили на полицейских ружья, всё так же скалясь.
– Не имеете права, КОЛЛЕГИ, – так же ласково пропел Алекс, вытаскивая бумагу, – видите? Добровольческий отряд содействия полиции штата [238], подписано губернатором.
Попытки полиции города покачать права пресекли с самого начала: наставленными на них ружьями. Заметное превышение полномочий, да… но превышения в Нью-Йорке случаются сплошь и рядом. Вражда политиков и их личных дружин стала притчей во языцех [239]. А прав тот, у кого больше прав… В дано случае – лучше вооружён.
В данном случае этот демонстративный акт унижения и запугивания согласован с губернатором. Более того, идея с отрезанными головами принадлежала Горацию Сеймуру… Правда, тот в этом никогда не признается.
– Фу, – выдохнул Алекс, как только они отъехали на полмили от полицейского участка, – Ронни, дай-ка мне сигару!
Получив от О'Брайена сигару, попаданец неумело отрезал кончик, поджёг её подрагивающими руками и начал раскуривать, не затягиваясь.
Несмотря на то, что в ГБР [240] набирали только добровольцев, да и то не всяких, рубить головы смогли не все. По одной-то голове отпилил каждый – вроде как крещение кровью прошли, от лишней брезгливости. Но дальше неофитов обычно долго-долго рвало… Так что офицерам и некоторым бойцам ИРА из числа наименее брезгливых, пришлось поработать… мясниками.
Пришлось и ему, причём из-за нервной обстановки и нехватки соответствующего опыта, кровь мертвецов попадала и на лицо, да и на губы…
Алекс понимал, что это станет одним из наиболее запоминающихся и любимых кошмаров, но деваться особо некуда. Для бойцов он – один из отцов-основателей ИРА и фактический основатель Кельтики. Никаких сомнений, мы всё делаем правильно!
Более того, он сегодня не имеет права даже напиться, нужно демонстрировать всем и каждому несгибаемость и твёрдость духа. Ну или маску отморозка, это как посмотреть.
Маска помогла, нападения на склады, опекаемые ирландцами, прекратились. Груда голов перед полицейским управлением впечатлила горожан по самое немогу. Заходили страшненькие легенды об их количестве. Через пару дней сами очевидцы с жаром уверяли, что голов вывалили столько, что перед полицейским участком вырос настоящий холм.
Тем паче, головы пролежали там не один час, и кровь успела пропитать брусчатку. Теперь перед входом в управление отчётливо выделялось тёмное пятно и попахивало мертвечиной. Позже кровь смыли, поливая место водой с обильными добавками всевозможных отдушек. Но перестарались и отдушки эти дали такой эффект, что запах только усилился.
К облегчению попаданца, легенды пошли не столько о нём и Кельтике, сколько о кельтах вообще. Дескать, те ещё тварюки кровожадные в древности были. Да и сейчас… недаром, ох недаром ирландцы считаются лучшими солдатами Гражданской!
– Такие отморозки, им убивать в радость… и умирать не боятся, сволочи. Но это не из-за храбрости – всем известно, что самые храбрые, это англосаксы! А ирландцы и всякие там славяне… они просто недоразвиты. Тупые, потому и смерти не боятся.
Пришлось потратить немало сил, чтобы опаска осталась, но сделалась слегка отстранённой. Дескать, если ирландцев довести, то…
– Помните, как они бандитов
