феноменом, царь сказал:
— Ты забыл упомянуть евреев.
Видимо предприимчивые представители богоизбранного народа успели и здесь достать власть имущих.
— Но евреи не класс. Их, скорее всего, можно отнести буржуазии и пролетариату. А потом пресловутый еврейский вопрос можно решить.
И я поведал заинтересованному царю, как этот вопрос решал Сталин.
— Еврейская автономная область говоришь? И где же она в том мире?
— Западнее Хабаровска, между рекой Амур и её притоком Бирой.
— Где-где? — переспросил император и, не поленившись достал карту и развернул на столе, большую карту.
Я ткнул пальцем туда где, по моему мнению, должна была находиться Еврейская автономия. Царь с минуту рассматривал карту, потом, засмеявшись, сказал:
— Ваш Сталин был большой юморист. И что евреи туда поехали?
Я не знал, поехали ли евреи жить на Дальний Восток или же нет? Может кто-то и поехал. О чём и сообщил императору. Но добавил, что в том мире было организовано государство Израиль прямо на восточном берегу Средиземного моря. Вот туда евреи точно поехали. И если радикальное еврейство так докучает Его Императорскому Величеству, то кто мешает подбросить идейку создания еврейского государства на Святой земле в умы молодых и гоношистых представителей еврейского народа.
А скорее всего и подбрасывать не надо, наверняка сами додумаются. Главное всячески поддержать это благое начинание как морально, так и материально.
— Так ты предлагаешь им еще, и заплатить? — возмутился царь.
— Нет, Ваше Величество! Это евреи всего мира должны заплатить Вам за осуществление их тысячелетней мечты. А Вы уж из этих денег по доброте душевной выделите малую толику для переселенцев в землю обетованную и то не деньгами, а ружьями и лопатами ну прочими товарами российского производства.
— Так ты хочешь с евреев ещё и деньги стрясти! — захохотал царь.
— А как иначе, Ваше Величество? Ведь Вы лишаетесь подданных, а кто за них налоги платить будет? Так пусть еврейские банкиры раскошелятся и возместят Вам ущерб. Только поручить это дело надо какому-нибудь ловкому еврею. За приличный процент он соплеменников обдерёт до нитки. А мы избавимся от изрядной части потенциальных революционеров, коих среди евреев будет много.
— Ох, уморил! — покачав головой, произнёс царь. — Прямо душой отдохнул. Надо, наверное, почаще тебя на беседы приглашать.
— Ваше Величество, вы лучше отпустите меня домой в Барнаул. Хочется побыстрее за дело взяться, пока тут один миллионщик согласен в самолёты вложиться.
— Охмурил, значит, дуэлянта! — высказал свою осведомленность царь. — Ладно, это не важно. Скажи-ка, что ты там с конституцией и с этими социальными классами придумал.
— Это придумал не я. Читал я в той жизни много. Дело в том, что и конституцию и свободы всяческие вашему приемнику вводить придётся. Придётся также пойти на создание законодательного органа — Государственной Думы. На всё это будущей монарх будет делать под давлением как буржуазии, так пролетариата. Крестьянство тоже в стороне не останется. Более того и опора трона — дворянство в изрядной свое части примкнет к революционному движению. А раз этого не избежать, то Вам Ваше Величество надо это возглавить.
— Если я сейчас заикнусь, что собираюсь вводить конституцию, то меня свои же родственники сожрут, — выдал царь.
— Ваше Величество, Вам не надо будет вводить конституцию и прочие демократические новшества. Вам нужно сделать так, чтобы представители буржуазии, дворянства, да и крестьянства сами нижайше попросили Вас об этом.
— И как же я этого должен добиться, — с насмешливым недоумением спросил монарх.
— В том мире американский учёный Овертон раскрыл, как новые социальные идеи пробивают себе дорогу в обществе. Схематично это выглядет так:
1-ый этап — немыслимо.
2-ой этап — радикально.
3-ий этап — приемлимо.
4-ый этап — привычно.
5-ый этап — принято в качестве закона.
Вот по этой схеме и надо действовать, не торопясь, но настойчиво. Лет через шесть-семь идея конституции и необходимости свобод будет в обществе преобладать. Вот тогда и надо начинать внедрять на законодательном уровне.
— Допустим! Мне то от всего этого, какая польза⁈
— Я могу и ошибаться, но, на мой взгляд, это единственная возможность сохранить самодержавие в современном мире. Буржуазия набирает силу и жаждет власти, а ваша опора — дворянство потихоньку деградирует. Учредив Государственную думу Вы заставите их схватиться друг с другом за власть и влияние, сами останетесь над схваткой, как гарант закона и порядка, как последняя инстанция. Сейчас же Вы вольно или невольно вынуждены продвигать интересы крупных землевладельцев. Именно они составляют ваше окружение и из них рекрутируются кандидаты на высшие государственные должности. Одним словом на сегодня Вы первый среди равных. А с учреждением Государственной думы и конституции вашему окружению за должности и привилегии придётся бороться не друг с другом, а со ставленниками буржуазии. Тем самым они как бы сойдут на ступеньку ниже, и вам проще будет ими управлять.
Во выдал! Вовремя, однако, вспомнил картинку в интернете, где были в качестве иллюстрации показаны эти пресловутые Окна Овертона. Я конечно не уверен что ничего не напутал, но смысл, надеюсь, передал. Александр Третий, чтобы о нем там не говорили дураком не был, разберётся.
Похоже я его величество изрядно озадачил. Посидев молча он сказал:
— Иди! — и поднялся.
Я вскочил, откланялся и вышел из кабинета.
Царь вызывал меня для беседы ещё два раза. Он желал уточнить некоторые моменты, а в перерывах хохотал над анекдотами про поручика Ржевского. А когда я рассказал о будущем революционном движении и о значимых фигурах, то первым его побуждением было с ними потихоньку расправиться.
Я постарался отговорить его от этого шага, сказав, что всякой власти нужны оппозиционеры, иначе случится почивание на лаврах и застой. Главное не давать оппозиции объединится и стать серьёзной силой. Пусть разбиваются на всяческие фракции и собачатся между собой. Процесс этот страшно увлекательный и для власти полезный, поскольку в этой теоретической грызне, они высказывают порой вполне разумные мысли о всяких тенденциях в экономике и политике. И грех властям этим не воспользоваться.
А вот с террором нужно бороться беспощадно, но делать из террористов мучеников пострадавших в борьбе с режимом не стоит. Если они так жаждут пострадать за счастье народное, то дать им такую возможность, на разных северных стройках и рудниках. Им даже можно зарплату платить, которую они вполне добровольно будут перечислять на народное просвещение, в детские приюты или на
