– Скажи, что ты ей доверяешь!
– Я ей доверяю, – просто сказал он, давая Кэйзин поблажку, положенную старому другу.
– Она тебя околдовала!
– Я полностью собой владею, уверяю тебя, – сказал он ледяным тоном на земном, а потом переключился на высокий язык, в модальность лорда, обращающегося к вассалу. – Я действую, приняв во внимание законы необходимости.
Кэйзин низко поклонилась. Гордость за него просвечивала даже сквозь ее обиду. Некоторые смели утверждать, что жена Эр Тома йос-Галана подсунула ему в качестве первенца чистокровного землянина. Если бы эти люди могли только увидеть его таким – с источающим лед взглядом и надменным выражением лица! Кто бы мог увидеть его таким и после этого сказать, будто он не принадлежит Клану Корвал плотью и кровью?
– Простите, капитан, – пробормотала она. – Будет так, как вы сказали.
– Я рад это слышать, – ответил он на земном.
728 ГОД ПО МЕСТНОМУ КАЛЕНДАРЮ
Порт Арсдреда ревел. Он толкался, вопил, наваливался, пел, приплясывал, обнажался до блестящей наготы, закутывался с ног до головы в яркие цвета и сверкающие драгоценности. Большую часть шума – и почти все краски – порождали люди за прилавками, перед витринами и за тележками, нагруженными доверху Богиня знает чем. Это были арсдредцы, темнокожие земляне с огромными карими глазами, крючковатыми носами и стремительной речью. Они рядились в многослойные полупрозрачные яркие одежды и громко расхваливали свои товары. В полуденном зное они даже не потели!
Конечно, некая часть шума приходилась и на долю тех, кому эти товары предлагались. Узкие улочки были забиты представителями полудюжины рас – всевозможными землянами, изящными лиадийцами, темноглазыми пеладинами, безволосыми тримуватами, безмолвными улварами. Присцилла вздрогнула, когда в поле ее зрения возникла огромная фигура: неужели сюда прилетают и икстранцы? – но это оказался всего лишь громадный аус, с копной золотых волос и окладистой бородой. Нагнув голову, он что-то басил, обращаясь к крошечной женщине, семенившей рядом.
– Огнекамни, прекрасная леди? Здесь самые лучшие. Специально для вас: бледные, как ваша кожа, черные, как ваши волосы! Для вас, прекраснейшая, – что, как не лазурь? И всего двадцать монет: жертва на алтарь вашей красоты! Только примерьте и посмотрите, как они вам идут!
– Ткани, благородная леди? Шарфы? Алые, золотые, зеленые, бежевые, синие! Можно повязывать на голову, можно носить на поясе. Дешево, благородная.
– Фарфор, леди? Путеводители… Мороженое… Благовония… Драгоценные камни…
Мир.
Присцилла завернула за угол на менее людную улицу и облегченно вздохнула. По расписанию, она получила увольнение в порт в первый же день по прилете. Расти с Линой получили увольнение одновременно на третий день, что заставило лиадийку нахмуриться. Расти философски пожал плечами.
– Ну, может, в другой раз.
Втайне Присцилла почувствовала облегчение. Спутник по увольнению быстро распознал бы состояние ее финансов. Она была рада не обременять друзей этой информацией, чтобы не ставить себя в положение, когда ей пришлось бы выслушивать добросердечные предложения о займе или, что еще хуже, о подарке.
Мысленно говоря себе, что все сложилось к лучшему, она зашагала по раскаленной улочке. День отдыха перед непростым завтрашним днем. Другой новостью расписания было сообщение, что в следующую рабочую вахту ей предстоит ассистировать суперкарго йо-Ланне при разгрузке шаттлов на планете.
Она дошла до первого перекрестка, когда ее окликнул знакомый голос.
– Привет, госпожа Мендоса! У вас сегодня тоже увольнение? Хотите объединиться?
Она повернулась, чтобы улыбнуться прямо в круглое – и идеально чистое – лицо Горди Арбетнота.
– Боюсь, что я буду тебя задерживать, – осмотрительно сказала она, но почти сразу же быстро добавила: – Но ты ведь здесь не один, Горди?
Он поморщился.
– Ну, почти что. Кэп говорит, что у меня достаточно ума, чтобы не ввязаться в какую-нибудь историю, но неприятности случаются, а если они произойдут со мной, то мой дед сломает ему нос. Так что мы пошли на компромисс.
Он отцепил от пояса какое-то устройство и поднял повыше, демонстрируя его Присцилле. Это оказался миниатюрный комм.
– Он настроен прямо на код кэпа. Если я попадаю в переделку – даже самую маленькую, – то мне велено включать связь и громко орать. – Горди вздохнул и снова посмотрел на Присциллу, пытаясь держаться как можно более хладнокровно. – Думаю, это не слишком плохо, правда, госпожа Мендоса?
Присцилла честно ответила:
– Это звучит очень великодушно. И разумно. Немало людей, знаешь ли, сочли бы тебя просто маленьким мальчиком.
– Да, это так, – подтвердил он. – Даже ма сказала что-то в том же духе, когда дед объявил ей, что обо всем договорился с кэпом. А обычно она… тоже разумная. Но Морган ей все уши прожужжал насчет того, что Шан на самом деле нам не родня – и к тому же лиадиец. Наверное, – заключил Горди, немного запыхавшись, – от такого кто угодно станет неразумным.
– Судя по твоим словам, это действительно так, – согласилась она с улыбкой. – А капитан тебе родственник?
Горди кивнул и пристегнул комм обратно к поясу.
– Ма Шана была сестрой деда. Так что мы родственники – Шан, и Вал Кон, и Нова, и Антора. Ну, то есть, – честно разъяснил он, – не Вал Кон. Он только с ними воспитывался. Но я тоже зову его кузеном. А он – кузен Шана, так что, наверное, мы все-таки родня. – Он ухмыльнулся Присцилле. – Так хотите объединиться? – снова спросил он.
Присцилла покачала головой.
– Думаю, я лучше просто поброжу здесь, приведу мысли в порядок, отдохну немного. Завтра мне помогать Кен Рику.
Горди засмеялся.
– Ну, тогда вам действительно лучше отдохнуть. Кен Рик неплохой дядька, но он любит заставить человека помучиться. И здорово умеет это делать. Вот что я вам скажу: мне возвращаться на шаттл в последний час по корабельному времени. Давайте полетим вместе, хорошо, госпожа Мендоса?
– Хорошо. – Она улыбнулась ему. – Можешь звать меня Присциллой. Все остальные уже зовут меня так.
– Кэп не зовет, – поправил ее Горди, уходя. – Но я буду. Пока, Присцилла.
– Пока… мистер Арбетнот.
Это вызвало новый взрыв смеха. Присцилла с улыбкой покачала головой и свернула на перекрестке налево, удаляясь от шума торговли.
По корабельному времени было немногим больше девятнадцати часов. Чувствуя себя превосходно, Присцилла вышла из общественного парка и лениво направилась по узкой аллее, которая заворачивала в сторону порта.
Большинство магазинов на улице были закрыты, но ее внимание привлекла ярко освещенная витрина, на которой были выставлены чрезвычайно замысловатые шахматы, вырезанные из белого и красного дерева и украшенные ограненными камнями. Она задержалась, рассматривая фигурки и мысленно сравнивая их с теми, которые она видела у капитана. Те фигуры были вырезаны из черного дерева и кости, но очень просто: это был набор для человека, который играет в шахматы, а не для любителя экзотики.
Присцилла пошла дальше. Следующая витрина под вывеской «Сокровища Тилы» была заполнена ослепительной коллекцией безделушек. Веер из резной слоновой кости лежал рядом с аляповатой диадемой с огнекамнями, золотая цепочка зеленоватого цвета была брошена на переплетенную книгу – возможно, ценную и явно старинную. Ваза из резного пластика соседствовала с тончайшим фарфором, знавшим лучшие времена.
Очарованная этим сочетанием красоты и безвкусицы, Присцилла подошла ближе к витрине, пытаясь подробнее разглядеть ее содержимое. Резная деревянная шкатулка со сломанными петлями, старинные очки с прозрачными стеклами… и при виде следующего предмета у нее перехватило дыхание. На стопке разномастных блюдец с цветочным узором ненадежно пристроился хрустальный триглант, которого художник сумел запечатлеть в момент задумчивости – крылья полураскрыты, хвост плотно обернут вокруг передних лап… Очаровательная фигурка – и ее собственная!
Ее собственная. И самая любимая из всего, что ей удалось увезти с собой с Синтии. Это она сама заказала хрустальную фигурку у художника, заплатила за нее заработанными своими руками Деньгами. Она сама сделала для нее устланную бархатом коробочку, в которой она так хорошо смотрелась.
Возможно, воровка решила, что коробочка ничего не стоит.
На негнущихся ногах Присцилла вошла в магазин, сжимая в кулаке две монеты. Спустя пятнадцать минут она вышла на улицу, бережно укладывая завернутую в бумагу фигурку в карман. Она напомнила себе, что это были ее последние монеты, стараясь вызвать у себя страх.
Однако она испытывала только теплую радость. У нее есть триглант! У нее есть место на «Исполнении долга». Когда они прибудут на Солсинтру, у нее будет одна десятая кантры. Этого должно быть достаточно. У нее есть друзья – кажется, трое. Этого было настолько больше чем достаточно, что у нее почти не оставалось места для печали из-за остальных своих вещей, оставшихся в руках владельца «Сокровищ Тилы».
