Опасность нагрянула неожиданно и мгновенно. Спину обожгло жаром. Гим хотел обернуться, чтобы посмотреть, в чем дело, и в этот миг из-за угла выступила вся группа – один оттаскивал в сторону сопротивлявшуюся и что-то кричавшую Ин, а двое других открыли огонь из тяжелых ручных поляризаторов незнакомой Гиму конструкции.
Сотрясаясь от ударов, Гим попытался запретить себе чувствовать, как все люди, ведь он знал наверняка, что для него телесные повреждения – это всего лишь имитация. У него почти получилось – сил хватило, чтобы все-таки обернуться назад и увидеть, что так обжигает затылок и спину. Его двухметровый, солидного вида провожатый твердо стоял на широко расставленных ногах и держал в руках изрыгающий голубые языки двуручный импульсный излучатель...
«Предатель... – подумал Гим. – А кого он, собственно, предал? Надо же было быть таким идиотом...»
Жар бы сержант еще пережил – тепло разливалось по спине, проникало внутрь и согревало желудок и кишки, подобно опрокинутому залпом стакану заурядной водки. А вот поляризаторы... Эти запрещенные во многих мирах «изобретения» разрушали магнитные связи между молекулами, и даже непробиваемому телу Гима требовались минуты, чтобы восстанавливать ткани, получающие глубокие черные прожоги. А нервная система с тупой пунктуальностью передавала в мозг всю полноту ощущений, всю гамму естественных человеческих эмоций, только в отличие от обычного человека мучения не могли прекратиться, превысив смертельную дозу...
– Пытка продолжалась так долго, что Гиму стало казаться, будто время остановилось. На самом же деле каждый из убийц успел выстрелить всего лишь по два-три раза и сделать всего один шаг вперед...
Они, не останавливаясь, нажимали и нажимали на активаторы своего оружия. И Гим не выдержал – расслабил контроль и дал телу самому решать, как быть дальше.
Боль привела к шоку, сознание отключилось, сержант рухнул на холодный бетон тротуара.
«Водитель» и тройка в костюмах кивнули друг другу. Тройка и Ин вернулись в черный автомобиль, а «водитель случайной машины» выстрелил три раза в голову неподвижно лежавшего на асфальте Гима, взвалил тело себе на плечи, донес до большого стального бака с надписью «утилизация», размахнулся и забросил ношу в открытый люк.
Гим очнулся в металлическом цилиндре, наполненном полимерными колбами и какими-то пакетами. Он поспешил выбраться наружу, подрагивая от воспоминаний пережитой боли и всерьез подумывая вернуться к занятиям айзой и йогой. Эльтары явно перестарались с точностью копирования прежнего организма – теперь требовалось немало усилий, чтобы убедить новое тело не воспринимать так «близко к сердцу» то, что на самом деле не наносило ему никакого урона. Несерьезно это как-то – всякий раз, когда это меньше всего нужно, терять сознание и становиться беспомощным!
Вокруг мусорного бака ничего не было. Конечно, громоздились темные высоченные здания (без окон и дверей!), имелась узкая магнитная полоска дороги, но – ничего такого, на чем хотелось бы задержать взгляд. Ни на земле, ни в воздухе. Ни машин, ни людей. Отдаленный от центра, застроенный непонятно чем, пустынный, необитаемый район города...
Как бы там ни было, стоять здесь и смотреть по сторонам было глупо. Гим побрел туда, где виднелись отблески световых лучей, – в направлении центра города. По дороге ему было о чем подумать. Внезапная погоня, боль и, в довершение всего, потеря сознания вернули сержанта с небес на землю. Он оказался на планете, о которой ничего не знал, за исключением одной мелочи – герцог Ронтонте намеревался провести здесь артиллерийские учения для своих боевых генералов.
Созданный эльтарами, он наплевал на распоряжение своих создателей и пошел на поводу заурядных человеческих чувств! Вряд ли можно надеяться, что Ланкорус забудет о потраченных капиталах и позволит новорожденному суперагенту жить по своему усмотрению.
Ин рядом не было. Гим не знал ни где кареглазая амазонка, ни даже жива ли она еще. Самое неприятное было то, что девушка оказалась права: она исчезла – и с глаз Гима словно упала пелена. На душе стало пусто. Четкая и ясная цель – пожертвовать собой ради этой девушки, нуждающейся в его защите и помощи, исчезла так быстро, словно и не существовала вовсе. Автоматически встал вопрос: что теперь? Что делать дальше?
А что, собственно, он мог сделать? В любом случае, следовало отыскать связь между прошлым и настоящим. В этом мире у Гима Церона не было ничего, за что он мог зацепиться. Оставаться на Отторе он не хотел категорически. Почему? Этого он не мог себе объяснить до конца, но его мучило гнетущее предчувствие чего-то плохого, чего-то опасного. Еще меньше Гиму хотелось возвращаться к герцогу. Он был в здравом уме, когда принял решение навсегда порвать с человеком, для которого был не более, чем электронным солдатиком, раскрашенным под живого. Тем более что и Ин он тогда пожалел не потому, что его тянуло к ней. Просто он терпеть не мог бессмысленной жестокости. Что же остается? Обратиться к эльтарам, сказать им: дайте мне другую работу? Интересно как? Насколько Гим уже понял, в этом секторе с представителями высшей цивилизации общался лишь один человек – герцог Ронтонте. Не обращаться же за помощью к своему нынешнему врагу и бывшему работодателю?
Итак, получалось, что Гим совершенно свободен, притом жизнь его лишена какого бы то ни было смысла. У него был титул, было имя, был счет в Международном Конверсионном Банке. Но было и сомнение в том, что он может воспользоваться чем-то из перечисленного списка, ведь стоило ему обратиться к межгалактической картотеке, как эльтары и герцог получили бы точные координаты своей драгоценной пропажи...
Шагая по улице, Гим постепенно пришел к выводу, что лукавил сам с собой – в душе у него вовсе не царила пустота. Там по-прежнему хозяйничала амазонка. Ее лицо стояло перед глазами, ее голос звенел в ушах, мысли о ней разогревали нервы и торопили с решениями. Отсюда вытекало три взаимосвязанных вывода. Первый: он помогал Ин не потому, что попал в плен магнетического притяжения ее гормонов, или... не только поэтому. Второй – опираясь на вывод первый, можно было предположить, что он – все еще нормальный мужчина, способный по доброй воле и любить, и желать. Третий – он сохранил в новом теле лучшие моральные качества и не мог успокоиться, пока существовала вероятность, что напарнице все еще нужна помощь. Как учили школьные преподаватели: между чистой совестью и собственной безопасностью мужчина всегда выбирает первое...
Увидев наконец между зданиями яркий просвет, говоривший о том, что в зоне прямой видимости появился столб реактора, Гим остановился. Он уже твердо решил, что надо делать. Оставалось лишь найти способ решения задачи.
Он знал только одно имя – Радол. Правитель планеты. Человек, на котором сходились все концы. Его как главного своего врага упоминал герцог; он возглавлял делегацию Оттора на Излине; он, и только он мог разработать план покушения и осуществить его руками специально подготовленного диверсанта.
Где мог находиться сейчас граф, еще предстояло выяснить. Сначала важнее было решить, что делать, когда состоится их встреча. Что бы мог предложить Гим руководителю Сопротивления? Ничего, за исключением шантажа. Он, Гим, знает, на кого работает амазонка. Знает, на чем она прилетела. Взамен на молчание он просит сохранить Ин жизнь и свободу...
Сержант поморщился – с такими «козырями» он наверняка будет в проигрыше. Но лучше такие, чем никаких...
Теперь дальше. Как попасть на прием к графу? Граф знает Гима Церона в лицо, слышал его титул и фамилию. Есть шанс, что, получив просьбу о встрече, он заинтересуется целью визита. Если, конечно, Ин к этому моменту сама не успеет рассказать Радолу все, что знает о своем излинском спасителе...
Если не называть имени и титула... Гим усмехнулся. Еще месяц назад ему бы и в голову не пришло, что можно вот так, по личной инициативе, договориться о свидании с главой правительства целой планеты! Конечно же никто не пустит к вельможе неизвестного человека с улицы.
Значит, назвать себя все же придется. От этого никуда не денешься. Даже для того, чтобы добраться до дома графа, понадобятся деньги. Наличных у него нет, а электронные – это то же имя.
Добраться до дома... Удивительно, но Гим как будто и не видел препятствий на пути к цели. Его не волновало, как найти графа, словно на каждом здании Уенберга должны были висеть указатели: Радол там-то и там-то, а через час переместится туда и туда. Как ни странно, такое нахальство оказалось оправданным. Выбравшись на широкий проспект с интенсивным автомобильным движением, Гим увидел припаркованный у тротуара броневик с гербом Службы Безопасности города и, не колеблясь ни секунды, направился к нему. В машине сидели трое полицейских.
– Я – лорд Гим Церон Ревенберг! – обратился к ним Гим с видом человека, очень спешащего выполнить какое-то дело. – У меня важная новость для графа. Вопрос жизни и смерти.
