мы будем с ним делать потом? – полюбопытствовал гоблин. – И, кстати, дорогой друг, ты не хочешь умыться? Выглядишь, прямо скажем, трандец…
– Георг, – мягко проговорила я, перебираясь тем временем на кровать и взбивая подушку, – у тебя есть несколько вариантов…
– Не говори со мной, как с тяжело больным, – отмахнулся вампир, поднимаясь на ноги и направляясь в ванную, – я уже умер, и повторяю, я не в шоке.
– Хорошо. Так вот, вариант первый: расскажем обо всем Лео, и дальше ты сам думаешь, что говорить, а что нет своей семье.
– Не оценит, – отозвался немертвый, перебивая плеск воды, – да и как я такой дома покажусь? А вдруг еще убью кого ненароком? Как с тобой сегодня чуть не вышло. Или с этим типом с испорченной кровью.
– Вариант второй, – продолжила я, укладываясь поудобнее, и ощущая, как сон начинает накатывать теплыми волнами, – ты немного приходишь в себя, а завтра я отправляю тебя в страну мертвых Дарсул, телепортом.
Он молчал дольше, пока не вышел из ванной, умывшийся, с мокрыми волосами и без рубашки.
– Прости, сорочка вся была…
– Не переживай, – отмахнулась я, с трудом вставая и снова залезая в сумку, – вот, держи, похоже, она мужская, разве что маловата немного будет.
Пол был прохладным, из гладкого дерева, и ступать по нему босиком было приятно.
– Спасибо.
Пара пуговиц не застегнулась, ткань на плечах натягивалась, как кожа на хорошем орочьем барабане, но в целом, сойдет.
– Дашь мне время подумать до завтра? – попросил, наконец, Георг, снова присаживаясь к столу.
– Разумеется.
– Я теперь боюсь солнца?
– Не особо, пьешь кровь, тратишь силы и вообще можешь хоть сердце на некоторое время запустить.
Георг задумался, машинально вертя в пальцах еще одну ампулу.
– Не знаю, как спросить…
– Да, – снова заржал Тэрьен, – вампиры тоже трахаются. И удовольствие от этого получают. Слушай, давай выпьем? Мне кажется, что тебе это сейчас необходимо. Да и ты, вроде, нормальный.
– А я умею? – простите за каламбур, оживился новорожденный немертвый.
– Только надо научиться, как именно, – кивнул гоблин, – не суть, ща поэкспериментируем.
– Наливай, – кивнул головой Георг с какой-то обреченной решимостью, – мне и правда нужно.
Гоблин забулькал вином.
– Крис, – позвал он.
– Я не буду, – покачала я головой, натягивая на себя шерстяное одеяло.
Ничто не заставит меня вылезти из кровати сегодня. Ни-что.
– Да я не о том… Зашла бы ты посмотрела, как там твой виконт перед сном? Че-то не понравился мне его настрой.
– Леонард что, тебя видел? – изумился Георг.
– Я его, – уточнил зеленокожий, – и поверь мне, к нему сейчас стоит зайти.
Нужно было сказать, что мне наплевать. Что сил моих нет таскаться по гильдии, проверяя состояние бывшего любовника. Я и так сегодня спасла от небытия двоих. Правда один убийца и вор, а другой вампир, но это детали. Все, господа, хватит. Лимит добрых дел на сегодня закончен.
А, чтоб тебя!
Я вздохнула, в третий раз спустила босые ноги на пол и потащилась к виконту. Тэрьен был, конечно, прав. Но нашли, блин, няньку. Часы медленно приближались к отметке «два ночи», так что свет в коридоре был приглушен, и по дороге никого не встретилось. Я постояла минуту перед его дверью, разглядывая резные узоры на ее поверхности, и гадая – в каком настроении этот человек сейчас? Вот не хотелось мне его видеть.
Дэвлин бывал жутким, Эрик – тоже, от Скримджоя меня трясло, но никто из них не пытался полоскать мне мозги. Выяснять отношения, или пытаться вызвать вину. Даже тот же Тэрьен сейчас. С ним было легко.
С Леонардом было тяжело. Слушать, пытаться объяснить, прорываться сквозь амбиции, шаблоны мышления, гордыню. Но, мертвяки, я сама пришла же!
Виконт открыл сразу. Он занимался тем же, чем и его умерший друг – заливал вином душевную рану.
– Заходи, – посторонился Лео, пропуская меня внутрь,– пить будешь?
Встрепанный, с расстегнутыми верхними пуговицами, словно рубаха его душила, дополняли картину морщина на переносице и горькие складочки в уголках губ. Во взгляде мелькала тоска, то уходя в глубину зрачков, то всплывая масляными пятнами на поверхность.
– Я пришла посмотреть, как ты тут, – пить совершенно не хотелось.
Он с размаху уселся на жалобно скрипнувшую кровать, указывая на место рядом с собой.
– Я только на минутку…
– По одной, – настоял он, не принимающим возражения тоном, – за светлую память. Он был мой лучший друг. С самого-самого детства.
Где ж это я так накосячила-то?
Пришлось присесть и взять полный бокал вина из его рук.
– За Георга, – просто сказал капитан гвардейцев, – за верного друга, надежного товарища и благородного дворянина. Светлая ему память.
Вино было крепким, сладким, ближе к тому, какое любит Дэвлин.
– Мы познакомились, когда нам было лет по двенадцать, у нас поместья рядом, и на лето и его и мой отец отправили нас туда. Охота, ужины, общие увлечения. Однажды он на себе притащил меня из лесу, когда моя лошадь провалилась в овраг, и я сломал себе ногу. А я спас его от здоровенного волка. Он был мне, как брат. Нам нравились одинаковые книги. И одинаковые девушки, – лицо виконта исказила кривая усмешка, – знаешь, он был влюблен в Тайю, но когда мы начали встречаться, предпочел отойти в сторону. Наша дружба была для него важнее. Человек чести. Человек слова. Как же так, а? Как это вышло, Крис?
Его горе было таким неподдельным, что мне искренне захотелось рассказать Лео, что его друг сейчас пьет в соседней комнате в компании зеленокожего висельника. Но Георг просил дать ему время для решения. И вот вообще непонятно, что в таком состоянии выкинет виконт. Не пошлет ли он за мистиками и стражниками с вилами? Кто знает…
От полного бокала, выпитого почти залпом на голодный желудок, в голове изрядно зашумело. Виконт мягко потянул меня за плечи, укладывая головой на подушку.
– Стой, – попросила я уже второе существо за этот вечер, – ты сделаешь так только хуже…
– Останешься сегодня со мной, – негромко проговорил мужчина.
«Давай! – фыркнул Лусус. – Где две глупости за день, там и третья, чего уж… Хоть расслабишься».
«Ага, – язвительно заметил Шепот, – и вот после этого вы не разберетесь в своих взаимоотношениях уже никогда!»
– Лео,– тихо проговорила я, когда его губы заскользили по моей шее, а руки и не думали разжиматься, – ты помолвлен с моей подругой. Я не могу. Я понимаю, как тебе плохо сейчас, но я просто не могу.
– Ты не совсем поняла, Крис, – поднял он лицо, и выражение его мне совсем не понравилось, – это не была просьба. Это констатация факта. Сегодня
