– А зачем Волоху и князю Сколотии Хорсу возвышение сармата?
– Вот и княжна Злата считает, что незачем, – усмехнулся Синегуб. – Тут ведь не в Таксаке дело, а в Деване. Богиня жаждет занять место своего отца, бога Перуна. Но для этого ей в первую очередь необходимо восторжествовать над ним в Асии.
Боярин Влад крякнул от огорчения. Конечно, он мог бы вопреки воле волхвов Перуна построить один или два храма, посвященных Деване, на земле Асии, но богиня претендовала на большее.
– Если князь Гостевид объявит Девану главной богиней Асии, витязи Асгарда изрубят его мечами, – вздохнул Влад, – ты это знаешь не хуже меня.
– Значит, нам придется пожертвовать и витязями, – спокойно произнес Синегуб.
– Ты в своем уме! – прошипел потрясенный Влад, пугливо оглядываясь по сторонам. – В своем, – огрызнулся Синегуб. – Это у тебя помутилось в голове, боярин, когда ты обратился за помощью к Моране. Или ты уже забыл, с кем обвенчался две седмицы тому назад. Речь идет даже не о наших жизнях, Влад, а о наших душах. Только присягнув Деване, мы можем спастись от мира Нави.
– Погубив при этом три тысячи витязей Асгарда? – скривил губы Влад.
– А никто не собирается их губить, – пожал плечами Синегуб. – Витязей мы отправим навстречу берам Волоха и сарматам Таксака. Негоже доблестным воинам Перуна отсиживаться в Асгарде, когда враги угрожают нашей земле. Старейшины и народ будут на нашей стороне. Никто не хочет повторения событий двадцатилетней давности, когда Асия была разорена полчищами кагана Яртура. Да и Гостевид почувствует себя увереннее на княжьем столе, когда витязи во главе с вечными смутьянами Гнеусом и Лютом окажутся вдали от Асгарда.
– А волхвы Перуна? – напомнил Влад.
– Что нам волхвы? – пожал плечами Синегуб. – Если им не нравится Девана, то пусть взывают к Ударяющему, возможно он сумеет обуздать свою дочь. А простым смертным спорить с богинями накладно.
Замысел боярина Синегуба понравился Владу. Восторжествует богиня Девана над своим отцом или нет, это не боярского ума дела. Владу нужно было выиграть время, дабы укрепить власть Гостевида и спасти собственную шкуру. А там будет видно, кому кланяться и зачем.
Решение князя Гостевида, выдвинуть витязей к границам Асии, вызвало горячую поддержку старейшин, напуганных дурными вестями, и глухое сопротивление самих витязей, не желавших покидать Асгард. Особенно усердствовали Гнеус и Лют, почувствовавшие подвох в льстивых речах боярина Влада. А Влад буквально соловьем заливался, заверяя участников большого совета, что одно только появление доблестных воинов Перуна в приграничных крепостях заставит сарматов и беров повернуть своих коней прочь от многострадальной земли асов.
– Если мы не остановим сарматов и беров на дальних подступах, – надрывался Синегуб, – то получим новый мятеж в Расене. В конце концов, расенцы не затем платят подати, чтобы витязи в трудный для родной земли час спокойно протирали штаны в Асгарде. – Порой внутренние враги страшнее внешних, – мрачно отозвался витязь Гнеус, но не нашел понимания у старейшин, собравшихся в Асгарде.
– Назови нам хотя бы одного внутреннего врага! – вскричал боярин Влад. – Скажи нам, какие цели он преследует? Кому он угрожает? На что покушается? Мы часто спорим и ссоримся, бояре и витязи, но это вовсе не означает, что мы враги своей земли и своего племени. Ибо перед лицом внешнего врага мы все едины. Я правильно говорю, старейшины?
– Правильно! – дружно рявкнули бояре, довольные посрамлением Гнеуса, посмевшего заподозрить их в измене.
– Если великий князь Гостевид никого не боится в сердце своей земли, то почему боишься ты, воевода Гнеус? – вскинул брови в показном удивлении боярин Синегуб. – Нельзя испытывать терпение народа. Ибо может пробить час, когда простолюдины перестанут доверять своим вождям, вечно отступающим перед неприятелем.
– Разумно, – дружно поддакнули Синегубу старейшины.
– Думаю, что витязи должны покинуть Асгард уже сегодня, – степенно откашлялся князь Гостевид. – Промедление недопустимо. Воевода Лют возьмет под свою руку крепости на границе с Сарматией, воевода Гнеус – крепости на границе с Себерией. Есть возражения, старейшины?
Возражений не последовало. Промолчали даже Гнеус с Лютом, оставшиеся на большом совете в явном меньшинстве. После чего князь Гостевид распустил собрание. Среди бояр нашлись такие, которые готовы были попенять молодому князю за недостаточное гостеприимство. Но большинство старейшин обиженных не поддержали – до пиров ли тут, когда враг у ворот. Влад лично проследил за сборами витязей Асгарда. Впрочем, воеводы Гнеус и Лют свое дело знали и в советчиках не нуждались. Уже к вечеру три тысячи витязей сели в седло и покинули замок под приветственные крики расенцев, собравшихся на проводы своих защитников.
– Боярин Бутуй не приехал на совет, – тронул за плечо призадумавшегося Влада Синегуб. – Наверняка что-то заподозрил. Дома его тоже нет, я проверял.
– Хитрый лис, – поморщился Влад. – Но нам сейчас не до Бутуя. Я должен поговорить с княжной Златой, прежде чем предстану пред очи ее богини.
– Княжна будет ждать нас на развалинах храма, – смущенно откашлялся Синегуб.
– Того самого? – насторожился Влад.
– Да. Такова воля Деваны.
– Ты уверен, что это не ловушка? – строго глянул на соратника Влад.
– А зачем Деване, а уж тем более Злате нас убивать? – пожал плечами Синегуб. – Ведь возвышение богини в Асии невозможно без твоей поддержки.
– Я опасаюсь Пересвета, – вздохнул Влад. – Он способен возбудить народ и мечников против князя Гостевида и в отсутствие витязей.
– Волхвы смертны, в отличие от их кумиров, – задумчиво проговорил Синегуб.
– Но это же святотатство! – возмутился Влад.
– А разве мы с тобой ответственны за бесчинства гарпий богини Мораны?
– Что ты хочешь этим сказать?
– Если в оскверненном храме Перуна среди убитых волхвов найдут несколько мертвых гарпий, то ни у кого не возникнет сомнений в том, кто погубил кудесника Пересвета.
– Но я же не могу… – начал, было, Влад.
– А от тебя этого никто и не требует, боярин, – удивленно вскинул бровь Синегуб. – Достаточно будет отозвать в Асгард большую часть мечников, охраняющих храм. А о волхвах пусть позаботиться бог Перун.
– А откуда возьмутся гарпии, пусть даже мертвые?
– Они до сих пор лежат на развалинах храма и почти не тронуты тленом, – охотно пояснил Синегуб.
Влад призадумался. Смерть Пересвета, человека весьма влиятельного в Асии, могла бы здорово облегчить жизнь и князю Гостевиду и его первому ближнику. А проще говоря, сделала бы самого Влада полновластным хозяином богатейшей земли. Ведуний Деваны он не слишком опасался. В конце концов, ни один новый культ не способен утвердится среди асов без поддержки верховной власти. Было, правда, опасение, что в ход событий вмешается сам Перун. Но ведь и Ударяющему богу понадобится поддержка земных владык. И у боярина Влада появится возможность, поторговаться. В этот раз он будет мудрее и постарается не запачкаться в крови, дабы иметь возможность для маневра. Совсем не лишняя предосторожность, когда имеешь дело с богами.
Боярин Бутуй не стал дожидаться, пока обезумевшие от страха и вседозволенности бояре Влад и Синегуб вспомнят о его существовании. Он покинул Расену рано по утру, строгонастрого наказав Глузду не высовываться и не губить понапрасну мечников, чтобы не происходило в его отсутствие в городе. Умный приказный понял своего боярина, и клятвенно заверил его, что будет сидеть тихо, как мышь. Впрочем, сам Бутуй не собирался далеко уезжать от места событий. Как не собирался вмешиваться в их развитие. Самым умным в его положении было ждать и наблюдать. Нюх подсказывал Бутую, что борьба за Асгард далеко не закончена, и что Гостевид не последний из тех, кто завладеет заветной булавой и возомнит себя великим мира сего. Этим людям, похоже, невдомек, что дело не в булаве, а в голове.
Боярин Бренко не выразил удивления по поводу приезда Бутуя. Что последнего, в общемто, не удивило. Бренко до того был погружен в свои магические забавы, что не всегда успевал следить за переменами в окружающем мире. Вот и сейчас он огорошил гостя сообщением о своей связи с богиней Мораной. К счастью для безумного боярина, связью не любовной, а мистической.
– Надеюсь, ты не продал царице ночи свою душу? – равнодушно зевнул на его откровения Бутуй.
– Как можно, – ахнул Бренко. – Да и видел я только ее отражение в зеркале, когда, по твоему совету, боярин, разговаривал с княгиней Турицей.
Бутуй ни на грош не верил хозяину, но дабы не огорчать и не расхолаживать его раньше времени счел нужным осведомиться о здоровье княгини.
– Княгиня здорова, – порадовал гостя Бренко, – но она вне себя от бешенства. Ее замысел провалился. Впрочем, я тебе об этом уже рассказывал.
