– Это не я, – тихо пискнула ягга, – это уже он сам.
– Так он нас слышит?
– И слышу, и вижу, – ответил Вий, – мне нужно твое войско… – Старик вдруг засмеялся, – прости, я хотел сказать – мое войско. Приведи его мне.
– Прекрати это! – распорядился бывший воевода, – ты была права, идея не самая лучшая…
– Не могу – это уже не я… – Ягга выглядела действительно испуганной.
– Приведи, – снова потребовал Вий, – мне нужно убить несколько человек. Нет, много человек. Очень, очень много людей. Мне нужно мое войско и мой воевода. Не вздумай ослушаться! Будет только хуже.
Блюдо пошло трещинами и со звоном разлетелось на куски.
– Проклятье, – выругался Кощей, – как он со мной разговаривает? Словно я ему слуга!
– Это черный колдун, – пробормотала ягга, – черный колдун. Очень, очень сильный колдун.
– А тот, который тебя ищет?
– Тот – белый колдун, вернее, он имеет часть памяти того самого белого колдуна.
– Прекрасно. Какие еще колдуны есть? Синие? Зеленые есть? Буро-малиновые в крапинку?
– Ночь и день, тень и свет, черный колдун и белый колдун.
– Забавные у нас враги: не находишь, ягга?
– Так мы не договаривались… Я против Вия не пойду.
– Пойдешь, – хищно усмехнулся Кощей, – мы теперь в одной лодке. А не хочешь – так уходи, за стенами тебя ждет твой охотник.
Владелец замка посмотрел на испуганную яггу и решил ее приободрить:
– Я вот что придумал… Не стравить ли нам обоих наших колдунов? Кто из них сильней-то?
– Не знаю… должны быть равны по силе.
– Вот и прекрасно, пускай поубивают друг друга. А мы уже добьем израненного и уставшего победителя. И обе наши проблемы исчезнут.
– Это будет непросто, – неуверенно произнесла беглая предводительница своего народа.
– Мы легких путей не ищем, – приободрил невольную соратницу Кощей, – у нас все получится.
Калитка скрипнула как назло громко, и человек в капюшоне пригнулся. Внимательно огляделся по сторонам – никого. Нервы в последние дни выдерживали с трудом. Дом на окраине Киева был самым неприметным, не бедный, но и не богатый, обычный. Посетитель подошел к двери и, еще раз оглядевшись, постучал условным стуком. Дверь открылась и, опасливо ступая, гость вошел в горницу. За столом сидели двое, обычные косматые деревенские мужики, ничем не примечательные.
– Трофим здесь? – вместо приветствия бросил посетитель.
– Здесь, – из спальни вышел тот, кого называли Трофимом, – ты чего пришел, тебя все ищут… Хочешь поставить в опасность весь план?
– За мной не следили, – поспешил успокоить гость, – и я пришел в последний раз, бежать мне нужно, прятаться в деревнях.
– А ведь, кроме тебя и нас троих, никто не знает о нашей задумке, – многозначительно произнес Трофим, – а тебя если поймают, могут заставить говорить.
Рука хозяина дома красноречиво легла на рукоять запоясного ножа, но гость не испугался:
– Даже если я попадусь – чтобы вызнать наш секрет, надо знать, что спрашивать. А они не знают. Им и в голову такое прийти не может.
– Не стоит недооценивать противника. – Трофим задумчиво смотрел на гостя, двое других мужиков замерли в ожидании.
– Да брось, – махнул рукой жрец, – я даже под пытками вас не выдам. Понимаю, что стоит на кону. Я же говорю, для получения признания надо знать – что спрашивать.
Хозяин дома какое-то время размышлял, пристально глядя на посетителя, наконец что-то для себя решив, убрал руку с ножа и сел за стол.
– Хорошо… садись, жрец; есть новости?
– Новости у нас такие, что лучше бы их не было вовсе, – вздохнул жрец, – разгромили нас в столице основательно. Люди боярина Полкана хватают всех, кто нам помогал. Своих людей в Киеве у нас практически не осталось, да и я укроюсь, опасно для меня тут стало.
– А…
– Про тебя никто не знает, – успокоил жрец, – на твой след не выйдут никак.
– Это хорошо, – кивнул Трофим.
– Никого из наших в городе больше не осталось. Раньше тайный двор вылавливал нас спустя рукава, а теперь псы Полкана землю носом роют. Опасно стало здесь оставаться.
– Раньше Полкан ждал, что скажут князья, теперь он, похоже, свой ответ получил.
– А ведь это войско должно было поддержать наше восстание и смести девчонку с трона!.. А теперь воинство новомодные крестики надевает, а князь Ярослав и вовсе мертв.
– Неделю назад все воеводы крестики надели, вначале в полоцком и переяславском войсках, а потом и в туровском.
– Туровцы всегда последние, – захихикал один из мужиков, но его смех никто не поддержал.
– Вот так вы все организовали… – развел руками Трофим.
– Нормально все было: город взяли, мужиков подтягивали. Подмога не пришла, но тут не наша вина.
– Княгиню убить не смогли, ворота не взяли, – начал перечислять Трофим, – везде оплошали.
– Посмотрим, как ты не оплошаешь, – огрызнулся жрец.
– Я-то? – Трофим пристально вперился взглядом в собеседника, – у меня всегда все получается. Потому что я готовлюсь хорошо и противника недооценивать избегаю. Если решили убить княгиню, значит, она умрет.
– Ты ее давеча легко мог убить, – нахмурился жрец, – когда Колыван ее бабку отвел, у трона только ты и остался. Почему не ударил? Богатырь далеко был.
– Потому что я умный, – пояснил новый княжеский стражник, – и я наобум не кидаюсь. Ты на кольчугу Колывана внимание обращал?
– Чего мне его кольчугу рассматривать?
– А стоило бы. На плетении колец у него чешуйки стальные.
– И чего?
– Ничего. Заточены они у него. Он в любое мгновение чешуйку оторвет и метнет. Хрюкнуть не успеешь, как с пробитым горлом будешь хрипеть. Не стоит недооценивать богатыря, особенно нам, обычным людям.
– Ты же говорил, что придумал, как надежно убить княгиню!
– Я и придумал, – кивнул Трофим. – Каким бы проворным ни был богатырь, но удар одновременно с трех сторон ему не отразить.
– Вот возьми мужиков – и бейте с трех сторон…
– Я же тебе говорю, а ты слушаешь невнимательно, – нахмурился стражник, – удар должен быть нанесен всеми одновременно. Богатырь очень быстр. Один удар он отобьет точно, второй – на излете. Как бы ловок ни был человек, а богатырь быстрее; но вот третий удар, да еще с другой стороны, ему не успеть отвести.
– Сколько тебе нужно времени?
– Не знаю, – пожал плечами хозяин дома, – будем тренироваться. Пробовать будем до тех пор, пока из ста раз все сто не получатся.
– А не привлечет ли внимание наше махание мечами? – забеспокоился один из мужиков.
– Не волнуйся, – успокоил подельника стражник, – я и скрывать ничего не буду. Вы моя родня из деревни, вот я вас и учу владеть мечами, чтобы в стражу взяли или в дружину. Да я сам Колывану про вас расскажу, он мне пока верит.
– Толково.
– Все, что я делаю, – толково. Я не из тех, кто рассказывает истории о том, почему у него не получилось. Я берусь и делаю. Как остальные-то, готовы, не испугаются?
– Это лучшие, – заверил жрец, – из тех, что выжили.
– Мы за Перуна куда угодно, – подхватил один из мужиков, а второй согласно кивнул, – хоть в огонь, хоть на мечи.
– Вы же понимаете, что никто из нас после этого в живых не останется? И повезет тому, кого сразу убьют, остальным будет хуже.
– Все мы понимаем, – взял слово второй сторонник Перуна, – чай, не дети малые. Перун нас не забудет, после смерти возле него сидеть будем.
– Верно, – кивнул его сосед, – девчонка совсем сдурела, веру предков осквернять… Ты не бойся, Трофим, мы, может, не такие мастаки, как ты, притворяться и мыслим просто, но ты в нас не сомневайся. Что скажешь делать, старательно исполним.
– Это хорошо. Главное, делайте то, что я скажу. В этой жизни нам уже мало что светит, а вот после смерти место нам по правую руку от бога нашего.
– Не заподозрит тебя Колыван? Он подозрительный…
– Я буду стараться. У него сейчас людей все равно нет надежных, хорошо что мы их всех спалили. А моя легенда выглядит достоверно. Меня даже княгиня хвалила и наградила мечом с серебряной рукояткой за храбрость.
– За храбрость надо награждать тех, кто на смерть добровольную пошел, чтобы в твою историю поверили. Помни, сколько наших мужиков свои жизни отдали за то, чтобы у тебя была попытка убить это чудовище на троне.
– Я помню, – серьезно пообещал Трофим, – и не подведу.
Фальшивый стражник поднялся со своего места и подошел к окну.
– Кому-то нужно золото, кому-то власть, кому-то забавы. У меня же смысл жизни только в одном – радовать моего бога. И я его не подведу.
– Да девчонку просто сбил с толку пророк этот черный, – вдруг встрял один из напарников и тут же сник, – нет, я ее не оправдываю…
