Он улыбался. Тонкой, змеиной улыбкой, крючковатый нос нависал над бескровными губами.
— Превосходно, мисс Моллинэр. Лучшего и желать нельзя.
Молли только и смогла, что открыть рот.
— Во-первых, мисс Моллинэр, вы были правдивы. Rooskies действительно заслали вас сюда как шпиона. Они действительно забирали ваши послания из тайника — забирали посредством своих особых способностей, столь ярко нам сегодня явленных. Они пришли на встречу, причём аж вдвоём, — наверное, почуяли неладное, они же варвары…
— А во-вторых, ваша светлость? — Молли удивилась сама себе, как это у неё вообще получилось хоть что-то из себя выдавить, да ещё и столь светским тоном, когда перед глазами были одни лишь залитые кровью камни.
— А во-вторых, моя милая и бесстрашная мисс Моллинэр, — лорд улыбался всё шире и шире, — обо всём случившемся мы с вами напишем большое и подробное письмо. Остальным… членам моего круга пэров Королевства. Они требовали от меня немедленного действия. Что ж, пожалуйста, вот вам результат. Плачевный. К моим предостережениям не прислушались. Им же хуже. Я сделал всё, как мне посоветовали… как мне весьма настойчиво посоветовали… более знатные особы. Не много найдётся таковых в Королевстве, однако они есть. Пусть ознакомятся с плодами своей спешки и слепоты — весьма избирательной, позвольте добавить.
И лорд Спенсер злорадно потёр руки.
— Я не приношу своих извинений, мисс Моллинэр, за пережитое вами. Вы доказали свою преданность Короне, и ходатайство о возведении вас в достоинство Ордена Виктории с вручением соответствующего креста будет мною написано и отправлено незамедлительно.
Это было неправильно. Ужасно, совершенно неправильно, неправильно целиком и полностью.
— П-почему вы мне всё это говорите, мой лорд?.. Ведь это же… секретно, наверное?
— Секретно? — Лорд Спенсер растянул тонкие губы в ехидной улыбке. — О да, разумеется, мисс Моллинэр. Строго и совершенно секретно, только для высшего начальствующего состава Особого Департамента. Но дело в том, мисс Моллинэр, что вы, как я уже имел честь довести до вашего сведения, умны и отважны не по годам. Путешествие к варварам очень вас изменило. У меня, мисс Моллинэр, на вас весьма, весьма большие планы. Равно как и большие надежды. И лучше бы вам, мисс Моллинэр, эти надежды оправдать.
Молли сидела ни жива ни мертва и никак не могла разжать вцепившиеся в край сиденья пальцы, хоть они уже онемели. И почему-то сейчас ей было куда страшнее, чем тогда, когда в неё летели револьверные пули.
Локомобиль замедлил ход, Молли увидала медленно расходящиеся в стороны высоченные створки железных ворот, украшенные эмблемой Особого Департамента.
— Приглашаю… в гости, — зловеще, словно какой-нибудь книжный злодей, усмехнулся лорд Спенсер. — Вы уже бывали здесь, мисс Моллинэр. Но… несколько в ином качестве.
Молли вжала голову в плечи. Воспоминания были ещё слишком свежи.
Локомобиль меж тем покатил по цементному спуску куда-то вниз, заворачивая в подземный гараж. Вновь шипение пара, ворота закрываются, отрезая дорогу к бегству.
— Не нужно бояться, мисс Моллинэр. Я хоть и не являюсь формальным начальником Особого Департамента в Норд-Йорке, но пока что у меня есть власть отдавать некоторого рода приказы. — Лорд Спенсер улыбался, но так, что Молли немедля захотелось прыгнуть в колодец с кракенами. — Прошу вас, пойдёмте.
Подземелье, арчатые своды, скупо освещённые газовыми рожками. Пахнет железом и цементной пылью — оборотням бы здесь очень не понравилось… Трубы, трубы всюду, почти как на «Геркулесе». В глубоких нишах, сами чем-то похожие на кракенов, застыли тёмные локомобили, длинные и низкие.
Ни души. Только шаги гулко отдаются в пустом пространстве.
Лорд Спенсер решительно направился к неприметной железной двери со штурвалом вместо запоров. Небрежно сдвинул несколько мелких рычажков, провернул колесо.
Дверь медленно отворилась, сама по себе.
Узкая лестница вверх, словно трап боевого корабля.
— Ступайте вперёд, мисс Моллинэр. Ничего не бойтесь. Покамест.
На негнущихся ногах Молли начала подниматься.
— Теперь налево… направо… прямо… налево и дальше вверх по лестнице… — командовал лорд, оставаясь у неё за спиной.
Здесь тянулся такой же мрачный и тёмный коридор, с голыми цементными стенами и целым скопищем труб, проложенных под потолком. Не на что смотреть, глазу не за что зацепиться.
Последняя дверь — тоже железная и тоже со штурвалом — распахнулась с шипением, повинуясь нажатому рукою лорда Спенсера рычагу.
Молли вздрогнула.
Скупо освещённая круглая комната, вытянутая вверх, куда как напоминавшая «стакан», в котором она сидела на допросе неделю назад. Морского вида иллюминаторы под потолком. Железный табурет в середине. Под ним стальной круг — похоже, как и там, всю конструкцию можно было поднимать или опускать.
Молли судорожно вздохнула.
Полукруглый пульт управления с рукоятками и переговорными трубами. Нет, это всё-таки не та комната, где очутилась Молли в прошлый раз, — она меньше, уже, а камера «для выявления магии» здесь оказалась куда больше, просто огромная, пучок объективов нацелился, словно разнокалиберные стволы какой-то редкостной митральезы.
— Это, разумеется, пустая проформа, мисс Моллинэр. — Лорд Спенсер уверенно передвигал рычаги, поворачивал штурвальчики, и комната оживала: вспыхивали новые газовые рожки по стенам, камера дрогнула, поползла по узким рельсам, наводясь на пустое пространство над железным круглым табуретом.
— Рой! Монтагью! Позовите Сингха и начинайте, — резко бросил лорд в раструб. — Что вы так на меня уставились, мисс Моллинэр? Садитесь, садитесь перед камерой. Вы умная девочка, должны понимать, что к чему. Привязывать вас, я надеюсь, теперь уже не понадобится?
— У меня нет никакой магии, — на всякий случай повторила Молли дрожащим голосом. Я притворяюсь испуганной, твердила она себе; правда, притворяться не было особой нужды. Коленки и без того ходили ходуном.
— Конечно, конечно. — Хищный блеск в глазах лорда невозможно было скрыть. — Никакой магии у вас нет. Я же говорю, мисс Моллинэр, это чистая формальность. Необходимая для моего письма о сегодняшних событиях. Надо, чтобы все адресаты были бы абсолютно, совершенно уверены — как и я, — что вы никак не помогали этим варварам. Варварам, превратившимся в зверей. — Эрл вновь потёр руки излюбленным жестом. — И у меня имеются светографии! Кое-кому в столице предстоит, так сказать, испытать несколько малоприятных минут, хе-хе, да-да, именно малоприятных, мисс Моллинэр! Почему вы так побледнели? Вам не плохо, часом? Эй, Сингх, вы здесь?
— Да, сахиб[6], — глухо донеслось из раструба.
— Не слоняйтесь невесть где, сюда, быстро! — брюзгливо поджал губы лорд Спенсер. — Мисс плохо. Мне нужна аптечка, живо!
— Да, сахиб. Виноват, сахиб, — пробубнил в переговорную трубу невидимый Сингх.
— Мы должны быть убеждены, что всё, случившееся сегодня, — результат магии варваров, а не вашей, мисс Моллинэр. — Лорд Спенсер в упор глядел на неё. — Я буду с вами откровенен — когда я сказал, что возлагаю на вас большие надежды, то ничуть не лукавил. В любом случае — обнаружится у вас сейчас магия или нет — я в большом, в очень большом выигрыше. Сингх? Ну наконец-то…
В распахнувшуюся дверь мелкой рысью вбежал смуглый низенький человечек в белом просторном одеянии и тюрбане.
— Аптечка, сахиб, ваша светлость, — он поклонился низко и раболепно.
— Приготовьте шприц. Смесь номер четыре. На случай, если мисс начнёт терять сознание. Мисс Моллинэр, вы готовы? Ну, садитесь же, у меня очень мало времени!.. Рой, Монтагью, Дженкинс, где вы там?
Следом за Сингхом в «стакан» спешно вбежали ещё трое департаментских, в полном боевом снаряжении, в нагрудниках, крагах и наручьях из жёсткой кожи, в опущенных на глаза очках и даже с дыхательными масками, к коим от висевших за спиной баллонов тянулись гофрированные шланги. Кто здесь был Роем, кто Монтагью, а кто Дженкинсом, понятное дело, сказать было нельзя.
Молли на негнущихся ногах шагнула к табурету. Её никто не приковывал, это да, но отсюда и не убежишь.
В груди — гулкая пустота. Магия ушла, подобно тому как уходит вода, пока не пройдут живительные дожди.
— Начинайте! — резко бросил лорд, отходя к самой двери и почему-то кладя обе руки на штурвал.
Один из департаментских приник к окуляру камеры, другой закрутил и быстро подсоединил к камере два гибких патрубка — красный и синий. Надо полагать, для свежего и отработанного пара. Вот только зачем в ней пар, что он двигает и как без него работали те камеры, с которыми Департамент являлся, скажем, в класс к Молли?
Из нутра камеры донёсся странный высокий свист. Оба патрубка конвульсивно задёргались. За линзами объективов Молли вновь почудилось какое-то сверкание.
