— И что дальше? — спросили тогда у новоявленного навигатора. — Какова суть «пьесы»?
— Каждому своё, — ответил тогда Баюн. — Андрей еще должен отыграть ещё одну партиечку в судьбе Михаила.
По плану, Андрей должен был поступить на медицинский, а чуть позднее устроить своего брата в одно «теплое местечко».
— Мы же говорили, что они вообще не должны встречаться, — настаивали кураторы.
— Мы «заглушим» Андрея благополучием. Быт — основа любой истории, — усмехнулся Баюн.
Но вот прошло время, а кураторы оказались в чем-то правы: Андрей все же «повлиял» на Михаила и сбил вектор его действий совершенно в другую сторону. Но что хорошо: теперь при помощи того же Андрея можно было всё вернуть на свои места.
Возможно, тут расчёты Лорхен действительно оказались верны.
Мимо прошла Маша, направляясь в супермаркет. Лицо ее ничего не выражало, закрытое «маской» деловой женщины.
Баюн встал и пошел следом. И ему вдруг за столько лет захотелось выпить. И именно водки…
…Вечером Кутх нашел Баюна возле Луксорского храма.
— Привет, — глухо поздоровался он, подходя ближе.
Лицо его выражало огромную усталость. Да и вообще выглядел он очень постаревшим.
— Привет, — кивнул Баюн. — Есть дело?
Кутх попытался улыбнуться, но вышла такая гримаса, что можно было подумать, что у него что-то болит.
— В зависимости, как посмотреть, — проговорил он. — Ты давно «служишь»?
— По сравнению с тобой — мало.
— По-твоему, я истинный Кутх? — он покачал головой. — Я лишь образ Архитектора.
— Как и я, — поддакнул Баюн.
— Ага, — теперь Кутх улыбнулся уже по-настоящему. Он понял подоплеку сказанного.
— Мы с тобой, — вдруг печально проговорил он, — давно стали неотъемлемыми функциями в этом огромном уравнении. — Тут он обвел рукой окрестности. — Мы и рождены были этими функциям. Гармонично влились в стройный ряд… а он, Михаил, вдруг стал тем исключением… Почему всегда должен родиться некто, которому дана власть изменить ход истории?
Говорил Кутх очень путано, перескакивая с одного на другое.
Баюн перестал любоваться храмом и повернулся к Кутху.
— Ты говоришь о Принцепсе?
— О нем тоже, — кивнул Кутх.
Он немного помолчал, потом с какой-то злобой в голосе проговорил:
— Еще один «культурный герой»! Сколько их уже было! Они, как «desperado» Ласкера… А с другой стороны, — тут Кутх прищурившись, посмотрел в упор на Баюна, — может это мы «desperado»?
— Ты просто устал, — ответил Баюн.
Зажглась подсветка, и Баюн несколько секунд стал отвлеченно созерцать архитектурный ансамбль: длинные ряды полуразрушенных сфинксов, высокий обелиск и сами развалины храма.
— Красиво, правда? — спросил он.
— Красиво, — бросил в ответ Кутх.
— Ты не веришь Лорхен? — снова вернулся к разговору Баюн.
— Веришь, не веришь… Скажи еще: предопределение, судьба… Я достаточно долго наблюдал за Игрой и все, что мы связываем с понятием «рок», в подавляющем большинстве случаев, лишь результат «ошибок».
— Ошибок?
— Да. А ты наивно полагаешь, что Архитекторы безупречны?
— Почему «наивно»? — возразил Баюн.
— Если бы это было не так, если бы они были безупречны, то срабатывал бы принцип: «Белые начинают и выигрывают». Это, между прочим, непреложная аксиома.
— Откуда же берутся ошибки?
— Оттуда же, откуда и аксиомы, — взгляд Кутха стал колючим. — Они, аксиомы, как отправные точки. Всегда логичны, но бездоказательны.
— Не понял.
— Мне почему-то кажется, что «ошибки» заранее запланировали.
— Ты меня запутал. То говоришь, что Архитекторы отнюдь не безупречны. А теперь, что ошибки кем-то запланированы. В чём правда, брат? — Баюн улыбнулся одними уголками губ.
Кутх не был настроен шутить. Он, молча, обошел одного из сфинксов.
— Весьма аллегорично, — пробормотал он себе под нос.
— О чем это?
— О сфинксе. Сам загадка, да еще и загадки загадывает…
— А сколько тебе лет? — подошел ближе Баюн.
— Чьих? Земных?
Кутх усмехнулся.
— Скажу тебе, что мой Архитектор уже давно уступил место следующему поколению.
— Так ты должен был тогда еще застать «войну ангелов».
— Что застать? — не понял Кутх, отвлекаясь от разглядывания шедевров древнего искусства. Сообразив, он ответил: — Мы называли эту войну — «войной великих пешек». С одной стороны Велиар, с другой Михаил. Битвы тогда были жуть какие кровавые. Архитекторы всегда вели слишком жестокую Игру. А фигуры даже не понимали, какой цели служат.
— Велиар по твоему был более достойным, нежели Михаил?
— Удивительное дело: иногда самые верные адепты оказываются отвергнутыми… Архитекторы его не поддержали. Ибо, как когда-то произнес потом один из них — Джа, что он: «…не устоял в истине, ибо нет в нем истины».
— И где же сейчас Велиар?
Кутх не ответил, как-то странно смотря на Баюна…
Трактор двигался относительно быстро, но иномарки лихо его обгоняли, даже не включая сигнал «поворота».
Возле пустыря, уже успевшего порасти громадными кустами амброзии, у вагончика уже начали собираться рабочие. Сегодня надо было разровнять площадку и начинать готовиться к рытью котлована.
Ребята были практически все молодые, только бригадир — старикан лет шестидесяти со здоровым брюхом, прозванный из-за него Тарасом Бульбой.
— Что слушаешь? — спросил один из парней у интеллигентного вида коллеги.
— Тебе такое не понравиться, — отмахнулся тот.
— И все же? — настаивал парень.
— Стинга.
— А-а-а…
— «If you love somebody set them free», — добавил второй совершенно без акцента, наслаждаясь произведенным эффектом. — Слышал? Ну, тогда о чем говорить.
В это время из-за поворота появился долгожданный трактор.
— Кончай трындеть! — проорал Тарас Бульба. — Взяли тачки, лопаты и по местам!
Рабочие медленно разбрелись.
Любитель Стинга задержался у вагончика. К нему из кустов амброзии вышел незнакомец. Он скользнул взглядом по фигуре рабочего, но смотрел, правда, словно сквозь него, и направился прочь. Причем все происходило без каких-либо звуков. Будто незнакомец был призраком.
В воздухе заметно похолодало, словно ты очутился внутри морозильной камеры.
— Ты чего тут застыл? — вышел из вагончика бригадир.
Парень ткнул пальцем в спину незнакомца уже успевшего отойти на солидное расстояние.
— Чего там? — Тарас Бульба посмотрел в указанном направлении. — И что?
Рабочий, до этого хвастающийся знанием английского языка, «проглотил язык». Он путано пытался что-то объяснить.
— Чертовщина какая-то, — заключил бригадир. — Тут давно про это место байки ходят. Про «черные тени».
Парень тоже что-то вспомнил по этому поводу, но промолчал. Ему-то думалось, что «тени» должны были появляться в полночь, а не утром, да еще при свете солнца…
Андрей вышел на проспект и не спеша пошел вдоль разноцветных ресторанов, гламурных «шопов» и респектабельных «центров здоровья». Люди, словно воды реки, обтекали его, даже не замечая его, как препятствия. Для них он был незаметной «тенью», быстро несущейся по тротуару. Только холодные потоки — результат «всасывания» энергии из окружающей среды — только они могли выдать его присутствие.
Остановился Андрей возле кафе «A.v.e.n.u.e», присаживаясь на одно из вынесенных на улицу плетеных кресел, стоявших под ветвистыми каштанами. Пара секунд и он перестал быть «тенью»: его тело уже стало обычным частным случаем.
— Доброе утро! — перед Андреем возникла фигурка миловидной официантки. — Что будете заказывать?
— Кофе. Натуральный. И лучше с корицей.
— Сахар?
— Ложечку, — Андрей втянул носом свежесть утра. — И что-то сладенького.
— Не поняла?
— Тортик, круассан, сладкую булочку… Что-нибудь такое. На ваше усмотрение.
Девушка кивнула и юркнула в двери. Андрей расслабился в предвкушении небольшого завтрака. Рот заполнился слюной.
«Даже не думал, что еда может так влиять на настроение», — он запрокинул голову, глядя через листья на небо.
