Олло вкратце объяснил.
Наташа слушала в пол-уха, думая о чем-то своем. Когда эльф умолк, она сказала:
– К сундуку пока не пойдем. Пусть лежит где лежит.
– Надо бы где-нибудь отсидеться, – сказал Геремор. – Подальше отсюда, чем дальше – тем лучше. В идеале – где-нибудь на Луне. Если верить придворному астрологу, Луна – это остров, заброшенный на небо, и там живут вислоухие тролли. Но лучше уж они, чем околдованный Заззу. Пока его охмуряет эта стервоза с серьгой в губе, ни одно место нельзя считать достаточно безопасным.
– До Луны вряд ли доберемся, но до Владивостока денег хватит, – сказала Люба. – Это почти так же далеко, как Луна. Можно еще в Адлер податься, попробовать разыскать бабушку. Хотя, ее лучше не впутывать.
– Куда угодно, только скорей! – взмолился Олло.
Наташа вздохнула.
– Все равно сначала надо попасть в город – за деньгами.
Спустившись с холма, злодеи обосновались на лесной поляне у кареты, на которой прилетели Заззу и Люба. Теперь, после того, как стараниями колдуна пленники были подняты из недр холма, предстояло заполучить сундук.
Чертопрыщенко с уважением следил за приготовлениями Заззу. Тот разложил на траве большой квадратный кусок покрытого трещинками пергамента и, приборматывая, водил над ним устройством, похожим на лупу, из которой кто-то решил сделать дуршлаг.
– Работаете на уровне астральных доменов?…коллега, – спросил Виктор Антонович.
Заззу бросил на Чертопрыщенко недружелюбный взгляд и продолжил работу.
Подручные Виктора Антоновича слонялись без дела. Некоторые таращились на чудесную эльфийскую карету или чесали за ушами свиноподобных летающих демонов. Другие с опаской наблюдали за манипуляциями плешивого эльфа. Двое собирали в лесу ингредиенты, которые велел принести колдун: лягушек, помет выдры, землянику, трехдневные побеги папоротника и другие подобные мелочи. Гиллигиллу мстительная Люба велела голыми руками нарвать и принести к карете столько крапивы, сколько весит он сам.
Заззу закончил приготовления и прошептал:
– Гигирпраагирр!
Пергамент ожил. Трещинки, морщинки и полоски на нем зашевелились, сливаясь в картинку, похожую на карту. Через несколько секунд перед чертопрыщенцами лежал подробнейший план окрестностей, похожий больше на сделанную с хорошим разрешением космическую фотографию. Местоположение лагеря обозначалось красным треугольником с нарисованной внутри руной. Еще три треугольника, поменьше, медленно ползли через лес к деревне.
– Та деревня, где я их нашла, – сказала Люба. Виктор Антонович и Заззу одарили ее томными взглядами. Подплывший сзади Гиллигилл промычал что-то игривое. Люба передернула плечами. Пожалуй, с поклонниками получился перебор.
Склонившись над картой, Виктор Антонович внимательно следил за маленькими треугольниками.
– Интересно, что они собираются делать?
Заззу пожал плечами.
– Не знаю. Может, захотят забрать из тайника ваш сундук, если они действительно его спрятали. А может, просто решат удрать.
– Надо за ними последить, – сказала Люба.
Заззу провел ладонью по царапинам на лысине.
– Олло и Геремор знают, что от меня трудно скрыться. Им хватит ума сделать все, чтобы помешать нам.
– Например?
– Например они могут держаться все время на виду, среди людей. Их нельзя будет схватить, не привлекая внимания. Или воспользуются вашими техническими штучками, чтобы убраться подальше. Все же мои возможности не безграничны.
– Тогда надо брать их прямо сейчас! – завопил Чертопрыщенко.
Деревня медленно приходила в себя после недавнего визита заезжих фокусников.
Золотую тыкву с гравировкой «Я люблю сельское хозяйство» сельчане разделили поровну. Через неделю хозяева деревенских винных ларьков Васька Киселев и Серега Марченко прикупили по новой машине. В райцентре директор пункта приема лома цветных металлов А.Н. Макарова едва не попала под суд за то, что принимала у пьяного в стельку населения золотые слитки по цене алюминия.
Еще через два дня забродило вишневое варенье в колодцах, и к вечеру в деревне было не сыскать пустой емкости – во всем, что могло удержать хоть чашку жидкости, пузырилась и булькала первосортная брага.
И только превращенные в собак владельцы джипа не получили ничего кроме мучений и насмешек. Три дня они жили у колхозного ветеринара. Старик не присутствовал на сеансе магии, поэтому, несмотря на уговоры односельчан, решительно отказывался видеть в собаках человеческое начало, держал на привязи и кормил собачьими консервами.
Единственным утешением для этих двоих стало то, что милиция вскоре разыскала угнанный джип.
В таком состоянии была деревня Закобякино, когда на околице появилась черноволосая девушка в изодранной одежде, сопровождаемая двумя остроухими оборванцами.
Продравшись сквозь подлесок, они вышли к домам.
– Смотри-ка, та самая деревня, – сказал Геремор. – Здорово мы тут порезвились, а Олло?
Олло почесал макушку. Косички, превратившиеся в колтуны, едва не оцарапали руку.
– То еще веселье было. Лучше нам деревню вокруг обойти. Если узнают – мало не покажется.
– Вы и здесь отметились? – удивилась Наташа.
Олло кивнул.
– Когда шли тебя спасать. Геремор хотел превратить поросенка в машину, а получился слон.
– Ты бы видела, как мы за ним гонялись, – сказал Геремор. – Чуть не разнесли всю деревню к воронам.
Наташа укоризненно покачала головой.
– Эх вы, маги. Действительно вам сюда лучше не соваться. Стойте здесь, а я схожу, узнаю, нет ли какого автобуса до города.
Наташа миновала два крайних дома, свернула влево и прошла чуть вперед. Девушка оказалась на развилке двух улиц. На обочине, склонившись над чем-то, стояла крепенькая старушка в платочке. Наташа устремилась к ней.
Подойдя вплотную, и уже собираясь поздороваться, Наташа услышала тихое старушечье бормотанье:
– Жалко тебя, Петенька. Хороший петушок был. У Андреевны-то я другого взяла, так он снулый какой-то. Кур не топчет. И не жрет ни черта. Уж лучше я тебе, Петенька, зернышек подброшу, чем этому дохляку…
Наташа сделала шаг в сторону, чтобы увидеть, с кем же разговаривает старушка, и тихонько ойкнула. Из земли торчал куст, похожий на смородиновый, покрытый вместо листьев крошечными гаечными ключами.
– Здравствуйте, – сказала Наташа, – не подскажете, автобус до города отсюда ходит?
Старушка отвлеклась от созерцания куста и повернулась к девушке.
– Сегодня больше не будет. Последний полчаса ушел. Теперь только до трассы пять верст топать. Или попросить, может, подвезет кто. Хоть вон у ентих, – старушка махнула рукой вдоль по боковой улице.
Наташа повернула голову. В пятидесяти метрах колдовал под капотом черного джипа плотный низенький мужичок с бритой головой. Его машина – явно дорогая и очень мощная – выглядела почему-то как консервная банка, по которой долго и скрупулезно били молотком.
Подойдя ближе, девушка обнаружила, что уши хозяина джипа густо поросли мягкой черной шерстью.
– Не повезу, – мрачно ответил автовладелец на Наташину просьбу. – Машина не на ходу. Только из угона вернул.
– А еще у кого-нибудь машины есть?
– Бухают все, – бритоголовый сплюнул, и снова нырнул под капот, давая понять, что разговор окончен.
Наташа пожала плечами и, щурясь на солнце, огляделась. Старушка ушла. На улице кроме мохноухого автолюбителя и стайки воробьев не было никого. Девушка снова повернулась к владельцу джипа.
– Простите, а до трассы в какую сторону?
Не вылезая из-под капота, мохноухий махнул куда-то вбок гаечным ключом.
– Большое спа…
Наташа не успела договорить. Из-за соседнего дома выскочили Олло и Геремор. Поднимая тучи пыли, они бросились к девушке со всей скоростью, на которую только способны двуногие существа. И сразу же высоко в небе появился темный силуэт, странно похожий на карету, запряженную восьмеркой лошадей. Правда, лошади были мелковаты, и вместо ржания сверху доносилось возмущенное хрюканье.
