– Это «биты». Разве можно вводить в игру две «биты» разом?
– Два «импульса», – поправил инквизитор. – Это будет весьма необычная партия.
– «Биты» выбывают первыми.
– Разве? – Арен-Тан приподнял бровь. Он не собирался, как-то оно само вышло. Стоит поработать над контролем.
Раздался скрип и скрежет. Лич смеялся.
– Ваш смех – музыка для моих ушей, маджен Андрзедж, – позволил себе некоторое преувеличение инквизитор.
– Вы мне бессовестно льстите. Очень маловероятно, что мой смех длявашихушей музыка. Зато для моих несомненная музыка то, что вы выговариваете мое имя без запинок и совершенно верно.
– Я тренировался, – ухмыльнулся Арен-Тан. – Был уверен, что вы отметите. Ведь чувство прекрасного вам тоже не чуждо, и вы цените хорошую мелодию так же, как вам любопытны ноты, нарушающие гармонию звучания.
– Полагаю, о музыке вы заговорили тоже не просто так.
Питиво смотрел в лицо, а пятка трости шуршала в пыли на полу. Легли параллельно друг другу две линии. Затем трость приподнялась и опустилась, несколько раз, оставляя между линиями вмятинки-точки.
– Это будет тема нашей следующей встречи и, надеюсь, уже не здесь, — сказал инквизитор, пристально наблюдая за движениями. За ним самим тоже водилась привычка черкать по бумаге в минуты задумчивости. – До Корре слишком неудобно добираться. Нер-Ире куда ближе. Сопроводительные документы придут маг-доставкой. Всего доброго, маджен.
Вечно-не-мертвый министр приподнял краешек шляпы. Не только в знак прощания. Он был согласен на партию в сферы.
2
Он уже как-то бывал в Нери-мар. Незадолго до своей трансформации. То ли на помолвке, но ли на свадьбе. Запомнилось торжество тем, что невеста (или новобрачная) была заметно на сносях и, к тому же, являлась жениху родственницей. Не слишком близкой, но достаточно, чтобы вызвать пересуды. У старых темных семей, владельцев первых даров Изначальной, подобное нет-нет, да и встречалось. Паре молодых людей было на сплетни явно все равно. Они смотрели друг в друга и были счастливы тем, что рядом. Видимо, старшие Нери сочли невесту годной для пополнения копилки сил рода, раз пошли на риск получить психические отклонения у одного из будущих внуков.
Новый облик фамильного гнезда исчезнувшего рода, побочные ветви не в счет, Питиво потряс. Эмоция оказалась неожиданно сильной, и лич какое-то время просто стоял, опершись на трость, скорее по давней привычке, чем по необходимости, и смотрел на замок, похожий на старый прогнивший зуб, расколовшийся, но еще цепко, из одного упрямства, держащийся за мир мертвыми корнями. Если дома старых темных и ведьм были не-живые, то этот был не-мертвый. За таким действительно нужен присмотр. Ведь зерно – у Нери это, как помнилось, изумрудная друза, почти как у Ливиу – все еще под замком.
Старенький магмобиль, который не-мертвый министр нанял в Нер-Ире, чтобы добраться до замка, скрипнул силовым полем по щебенке старой дороги и, подняв желтовато-серую пыль, умчался. Водитель не слишком горел желанием ехать сюда, но 20 чаров оказались сильнее предрассудков и местных россказней.
Не использовать иные средства передвижения, вроде хождений тенью и через грань, было условием договора о сотрудничестве, которое Питиво подписывал оттиском силы в присутствии трех высших сановников конгрегации, олицетворяющих триединство веры в Изначальный Свет, и скромного прокуратора Арен-Тана. Орден Арина в инквизиторской иерархии, как жемчужина в раковине: вроде и с ними, а суть иное. Сколько лич ни пробовал разобраться, так и не понял окончательно, кто в действительности там кем командует: Архисветлейший глава или вот такие незаметные типусы, вроде Арен-Тана.
Образ жемчужины потянул за собой другой – шарик для игры в сферы. «Бита», или, если угодно светену, «импульс», на самом деле шариком для игры не был, хоть походил и по весу, и по размеру. Разница была в сквозном отверстии для нитки. Занятная жемчужно-серая бусина попалась под руку в пустующем, глубоко спящем доме в Нодлуте, где раньше жил…
– Что же вы не входите? – старая дверь открылась совершенно бесшумно и только что поминаемый Арен-Тан появился в проеме и тут же отступил, сделав приглашающий жест рукой. – Вы не слишком торопились.
Питиво на всякий случай уплотнил экранирующий щит. Не нужно тревожить спящее не-мертвое своей сутью. Пятка трости стукнула о вросшие в землю ступеньки явно не парадного крыльца… Некрарх прислушался к дому – тихо, спит.
Вошел. Бывшая кладовка? Подсобка? Теперь уже точно не понять.
Арен-Тан указал на лестницу.
– Я немного подзабыл, что путешествия обычным способом занимают некоторое время, – сказал лич. – К тому же меня задержал дотошный до тошноты комиссар УМН Корре. Я пропустил свой аэростат, пришлось ждать следующего. Где вы только таких Есмалов берете… Исчерпать мое терпение это еще постараться нужно.
– Подобные педанты, скрупулезно следующие правилам, весьма полезны.
– Он же темный! А все темные…
– …нарушают. Да, это аксиома, но магистр Есмал даже под всякое свое противоправное действие подведет такой ворох поправок и допущений, что его еще хвалить придется, если поймают, – позволил себе улыбнуться инквизитор.
– Можно быть педантом, но не быть занудой. Хотя…
…доброй памяти ведан старший дознаватель, советник по магическим аномалиям, магистр природной магии вне категории Ворнан Пешта. Тот еще педант был и зануда, но умел разделять личное и служебное.
Воспоминания о хозяине дома, где Питиво нашел бусину-сферу, и его жене были тесно связаны с тем, что дрожит эхом на краешке сознания прибывшего инквизитора. Как светен ни старался, ЭТО оставило тени следов на руках, что касались живой кости, как сам некрарх сейчас ощущает под пальцами шарик из селенита. Лич точно знал, кто его «импульс». А кто тот, что в руках инквизитора? Похожий, но другой. Или другая.
– Здесь по лестнице и на этаж вверх, – комментировал Арен-Тан, изображая радушного хозяина, хотя был им лишь номинально, как представитель конгрегации, которой принадлежал огрызок родового гнезда Нери.
Вместе с дополнениями к договору, Питиво получил краткий конспект об истории Нери-мар. Ничего особенного, просто даты с пометками, но от руки. Знаки письма мелкие, ровные, никаких завитков и красивостей. Острые хвостики там, где должны быть острые, и округлые в положенных для округлостей местах. Будто магперо заговорили, а не живой писал. Но лич был уверен, Арен-Тан собственноручно подготовил все: и документы, и конспект.
– Все цокольные помещения нежилые, наверху из приличных комнат только совмещенная с гостиной спальня, которой никто не пользуется, и кухня-столовая. Есть еще лаборатория и ритуальный зал вверх через этаж. Подвал с зерном дома, думаю, найдете сами. Прошу.
В небольшой кухоньке-столовой был накрыт символический чай. Рядом у стола стояло… стояла…
– Исключительно, – изумился некрарх.
Сегодня день потрясений, не иначе. Никогда прежде Питиво не доводилось видеть ничего подобного. Он даже вообразить ничего подобного себе не мог. Существо из псевдоплоти, и живое, и нет… Оно… Она была прекрасна. Несмотря на шрамы, уродующие искусственно воссозданное тело, несмотря на рубцы, кракелюрной сеткой лежащие на энергетической оболочке, несмотря на кровавый повод, привязывающий к не-мертвому дому, и шлейф сути, тянущийся за порог. Она была прекрасна своим желанием жить. Алым и яростным, как свет, тлеющий в зрачках ее глаз.
– Хладна, – Питиво прищурился, разглядывая создание и осторожно прикоснулся к ее покреженной сути своей, – хладна… анАтрай. Из какой вы семьи, не разберу, Атрай, Феррато, Мартайн, Лодвейн, Халлейн?
– Халлейн, – глубоким хрипловатым голосом отозвалась та, – по крови, и Мартайн по договору. А у Феррато свой клан. Они вышли из анклава Атрай два столетия назад, да и по сути они анАтрай чужие. Всегда были. Пришлые, – вампирша покосилась на инквизитора и, будто в пику ему, добавила, –извне. Как исчезнувшие Драгул и некоторые из дивных. Фалмари, кажется, и Эфар.
