— Рассказывай, что было дальше, — потребовал мужик.
— Я пошла посмотреть, что там. В холле никого не было, я ее позвала… Из той комнаты доносились шорохи, странные звуки…
— Какие звуки?
— Шорохи и хрипы. Я зашла, и она… Она висела в воздухе. А он стоял ко мне спиной и потом он обернулся…
— Как он выглядел? — начальник аж подскочил на стуле.
— Я не знаю…
— Как это «не знаю»⁈ — начальник уже вскочил из-за стола и сверлил ее злым взглядом.
— Олег Дмитриевич! Перестаньте! — потребовал Марк.
— У нас единственный свидетель, а ты мне говоришь «перестаньте»⁈
— Вот именно, — отрезал Марк, и начальник опустился в кресло. — Продолжай, Мари. Опиши все так, как помнишь.
— На нем были черные штаны, серая кофта с капюшоном. Такая… Большая и бесформенная. Капюшон был на голове и закрывал лоб, а рот и нос закрывал черный шарф. И глаза горели красным… Ну как у вас…
— Свой, сука! — хлопнул по столу начальник, на что получил ещё один неодобрительный взгляд от Марка.
— Я побежала к двери, но она не открывалась, а потом кинулась на второй этаж… — договорила Маша.
— Он тебя преследовал?
— Не могу точно сказать. Со страха могло показаться. Когда я бежала в читальный зал, будто видела его тень в кладовке, но не знаю точно, шел ли он за мной. А наверху я разбила витрину. Тогда он точно шел. Я слышала его шаги.
— Значит, ты разбила витрину и побежала дальше, пока не прибежала в тупик? — уточнил Кирилл.
— Да.
— Он к тебе подходил?
— Нет, потом подошёл Марк Юрьевич. У него глаза были такие же. Я испугалась и кинула в него лампу.
— Попала? — осведомился начальник.
— Нет.
— Жалко.
Даже Маша не удержалась от улыбки, не то что остальные.
— Какого он был роста, комплекции? — вернулся к разговору Кирилл.
— Э-э-э, мне сложно судить. Ну среднего.
— Так, мужики, встали в ряд! — скомандовал начальник, и все послушно выстроились в шеренгу, а он сам присоединился к подчинённым. — Давай, девочка, вставай и говори, кто из нас более близок к нему по росту и комплекции!
Маша несмело поднялась и пошла вдоль шеренги. Остановилась только напротив Миши Ростова, стоящего последним.
— Мне кажется похож…
— Ростов! Какой у тебя рост?
— Метр восемьдесят три!
— Но на счёт комплекции не уверена. Этот балахон… Будто на три размера больше, и штаны тоже висели…
— Хотел скрыть фигуру? — начальник посмотрел на Кирилла.
— Вполне возможно.
Все расселись обратно, и Кирилл обратился к Маше.
— В принципе, на сегодня все. Если вдруг что-то вспомнишь, сообщи Марку. Надо бы ее куда-то… отправить, пока мы тут совещаемся, — это он уже сказал Голицыну.
— Ну нет, — покачал головой Марк. — Она постоянно под нашим наблюдением.
— Пусть сидит. Все равно уже знает больше, чем надо, — махнул рукой начальник. — Ну и что мы узнали? Хрен да ни хрена?
Маша навострила уши. Сейчас она немного расслабилась, когда поняла, что в Седьмом отделе, как ей представил это место Голицын, она в безопасности. Да и насчёт родителей и подруг она ему поверила. Не могла не верить, после того как он носился с ней вчера ночью.
— Не так уж и мало мы узнали, — отозвался Кирилл. — Первое и самое важное: мы подтвердили, что убийца из своих. Во-вторых, мы примерно знаем его рост и точно знаем, что это мужчина. И почти точно знаем, что Машу он не видел, потому что питался Натальей. Знаем, что всех своих можно исключить. На собрании был весь отдел.
— Тут вопрос в том, будет ли он пытаться найти Машу или заляжет на дно? — сказал Воронов.
— Мотив, — отрезал Марк. — Мы все ещё не знаем мотива, потому что имеем три трупа совершенно разных девушек.
— Подробнее, — приказал Константинов.
— Наталья полукровка: отец человек, мать акуре, — начал докладывать Воронов. — Отец свалил, очищенный от воспоминаний о дочери. Девочка росла замкнутой, любила читать книжки, друзей почти не имела, тусовки не поощряла. Была вся в работе. С матерью отношения прохладные. Общалась с Владом — это шеф-повар наш — дружила с его дочерью и имела связь с… Марком.
— Голицын? — вскинул брови Константинов.
Марк кашлянул, мельком взглянул на Машу и нехотя ответил:
— Иногда спали… Без обязательств. Ничего конкретного, что можно было бы назвать отношениями.
— Прекрасно. И что дальше? Что нам делать дальше? Вчера туда столько народа прыгало, что об этом уже все знают! — снова разорался начальник.
— Мотив, — повторил Марк.
— Да что ты заладил со своим мотивом⁈ Ищи! Я что, запрещаю? — фыркнул Константинов.
— Будем искать, — пожал плечами Марк. — Я все ещё думаю, что Мари сможет посмотреть на все это со стороны. Займемся этим, пока будем прятаться.
Маша непонимающе посмотрела на него, но все вопросы решила отложить на потом, хотя подозревала, что это «потом» наступит уже сейчас.
— Займитесь. Главное, мы узнали — он ими питается. То есть высасывает как людей. Ответьте мне на вопрос, господа учёные, — как он это делает? — Константинов пристально посмотрел на Марка, а затем на Машу.
— Есть ещё один момент, — переключил его внимание на себя Кирилл. — Попытается ли он добраться до Маши? Вы снова будете в Правлении, вас снова будут слышать и передавать дальше, даже несмотря на запрет, а я никого не могу исключить из списков подозреваемых. Надо донести нашему маньяку что-то, чтобы он расслабился. Информация культивируется, и слухи до него дойдут.
— Скажите, что в связи со стрессом у меня временная амнезия и я в неадеквате. Как только врачи поставят меня на ноги, я, может быть, поведаю вам что-то очень интересное, — предложила Маша и тут же испугалась, поскольку пара десятков глаз уставилась на нее.
— Не бойся, Мари. Ты — гений, — улыбнулся Марк и приобнял ее за плечи.
— Действительно! — воскликнул Кирилл. — Мария права. Так мы успокоим Правление тем, что у нас есть ценный свидетель, и успокоим убийцу, а для себя выиграем время. Скажете, что девушка в Еленовке! Может, он решит пойти ва-банк и придет за ней? А там будут наши под видом санитаров, да и Прохорова сама кого хочешь закопает.
Константинов подумал с минуту и кивнул:
— Неделю выиграем. А может, ублюдок и купится на уловку. Так что вы двое, — он указал на Марка и Машу, — катитесь куда подальше. Туда, где никто вас не найдет. Демон, об этом месте даже эти не должны знать, — Константинов ткнул пальцем в друзей.
Ворон и Кирилл усмехнулись.
— У меня есть такое место, — подтвердил Марк.
— Отлично! Скрываешься от лучших друзей! — наигранно обиделся Ворон.
— Друзья друзьями, а личная жизнь — это личная жизнь, — усмехнулся Марк.
— Простите, — несмело проговорила Маша. — А может, мне всё-таки кто-нибудь объяснит, что происходит? А то я вроде как должна что-то посмотреть другими глазами, а что — непонятно.
— Хех! — крякнул Константинов. — Она мне нравится — даром что человечка.
— А вы, значит… японские демоны? — парировала Маша.
— Почему японские? — искренне удивился начальник. — Свои, отечественные. Акудзины мы… Да расскажи вкратце, Калинин.
Он махнул рукой, будто разрешая открыть ей то, что раньше было под запретом.
— Вы ведь знаете, кто такие акудзины? — спросил Кирилл, повернувшись к Маше, и та кивнула. — Так вот мы живём среди людей и питаемся их страхами. Если акудзин убивает человека во время трапезы, случайно или нарочно, то наш отдел его наказывает, оправляя туда, где нет людей. Без питания акудзин мало что может. Это пытка. Так вот акудзин чувствует страх, боль и прочие негативные эмоции людей, но у своих собратьев этого почувствовать не может. Следовательно, мы не можем питаться друг другом. Но недавно появилось существо, которому удалось выпить уже трёх девушек из своих. И мы пытаемся поймать убийцу.
— Ясно… А я тут каким боком, ну кроме того, что свидетель преступления? — Маша сглотнула, вспомнив прошлую ночь.
— Я хотел, чтобы ты нашла то, что мы упускаем. Помнишь, мы писали план? — ответил уже Марк. — Мы всегда думали, что подобное невозможно, но это случилось. Я подумал, что мы можем не видеть чего-то, потому что сложно посмотреть на себя со стороны, и решил, что у тебя это хорошо получится.
