Он мчался по дороге, громыхая на кочках и пропуская пустые остановки. В промороженном окне мелькали уличные огни – от них кружилась голова, и Катя принялась читать названия остановок на электронном дисплее. Но это быстро наскучило, и она стала разглядывать пассажиров: женщина везла в сумке маленькую собачку, влюбленные слушали музыку, поделив наушники на двоих, а прищемленный стоял у поручней, пялясь в телефон, – его застывшая в странной позе фигура выглядела неестественно, точно он был роботом, сломавшимся во время движения.
Внезапно автобус наехал на кочку, пассажиров трухануло, раздался оглушительный грохот, точно дно провалилось. Катя взглянула под ноги, с облегчением отмечая, что пол остался на месте. Электронное табло нервно замигало и, успокоившись, заново пустило текстовую ленту. «Открой блокнот, немедленно!» – прочитала Катя с трудом, щурясь. Она не поверила своим глазам, но все же нырнула рукой в сумку, пытаясь на ощупь отыскать блокнот.
Страницы были исписаны колючими буквами, начиная от микроскопического: «Будь осторожна!» и заканчивая полустраничными: «НЕМЕДЛЕННО ВЫЙДИ ИЗ АВТОБУСА». Казалось, что кто-то сначала говорил с ней шепотом, а потом пытался докричаться до нее, срывая голос. Паника Ника передалась Кате; дрожащей рукой она вывела на странице:
– Я здесь, что случилось?
– Почему ты так долго не отвечала мне? – возмутился Ник. Как мамочка, от которой в телефоне остался десяток пропущенных звонков.
– Да в чем дело?! – за последние пять минут Ник успел и напугать, и разозлить Катю.
– Читай меня внимательно и выполняй все мои указания! – предупредил Ник прежде, чем написать длинное послание. – Тебе нужно выйти на две остановки раньше своей. Неподалеку будет ресторанный дворик, выбери многолюдное кафе и жди меня там!
Новая волна паники. Катя не знала, что происходит, но верила предостережениям Ника. Он уже неоднократно предугадывал исход событий и спасал ее. Именно поэтому, всецело доверившись ему, Катя в точности выполнила указания. Отсчитав нужную остановку, она вскочила со своего места, опасаясь, что автобус проедет мимо.
Катя была уже на нижней ступеньке, когда ее схватили за руку. Она дернулась в сторону и обернулась. Ее держал тот самый прищемленный тип.
– Вы обронили ручку, – просипел он, протягивая ей находку. Лицо его скрывал капюшон, Катя видела лишь тонкие, как бритва, губы и неопрятную щетину.
– Спасибо, – выдавила из себя Катя, пряча шариковую ручку в сумку. Надо же так испугаться человека, который проявил вежливость.
Пытаясь унять бешено колотящееся сердце, она зашагала по улице. Впереди мерцал огнями островок из ресторанов и уютных кафе. Играла музыка, шумели люди, транспорт гудел и лязгал. Пятничный вечер, несмотря на свой холод, не давал городу уснуть.
Катя, повинуясь указаниям Ника остановиться в многолюдном месте, выбрала ресторанчик итальянской кухни. Заняв единственный свободный столик на двоих, она перевела дух. Кресло было таким большим, что в нем она чувствовала себя невидимой и защищенной. От клетчатой скатерти веяло домашним уютом, приглушенный свет клонил в сон, а итальянская музыка убаюкивала. Но, несмотря на усталость, ей не хотелось спать – только бежать, бежать, бежать… Как зверю, который не видит, но чувствует опасность.
– Я на месте, – написала она. Ее отвлек подошедший официант. Катя спешно захлопнула блокнот.
Меню заведения уместилось на одном картонном листе. Выбирая напиток, Катя прочитала между эспрессо и капучино: «Я знаю». Ник уже и до ресторанного меню добрался! Она улыбнулась, хотя тревога еще не прошла. От волнения есть совершенно не хотелось, поэтому Катя заказала лишь чашку какао и вернулась к блокноту, где Ник успел оставить послание.
– Ты в порядке?
– Если говорить о моем физическом состоянии – то я в порядке! Но ты меня так напугал, что я чувствую себя загнанным в угол зверем. Объясни, что произошло?
– Ничего такого! – загадочно ответил Ник.
– А можно узнать причину твоих странных инструкций?
– Считай, что это был способ заманить тебя на еще одно воображаемое свидание. Предыдущее прошло не совсем гладко, поэтому я решил, что в этот раз ты можешь и не согласиться.
– И поэтому ты привел меня обманом? – удивилась Катя. Она была готова растаять, но осадок от тревоги не давал расслабиться. Странное ощущение, когда ты разрываешься меж двух противоположных эмоций…
– Да, я настоящий лгун! – написал Ник, и это чистосердечное признание пришлось Кате по душе.
– Ты неисправим. – Она вздохнула, выражая свою усталость и недовольство. Но Ник не мог слышать этого, разве что оставалось написать ему в скобочках ремарки о себе, как в пьесе. Катя хотела многое выспросить у Ника, но боялась своими навязчивыми вопросами снова разрушить их диалог. Оба старательно делали вид, что ничего странного между ними не происходило, и пытались поддерживать непринужденный разговор.
Подошел официант, и Катя спешно прикрыла рукой страницу с перепиской. Но ему не было никакого дела, что она там пишет; он просто принес кружку какао – и метнулся к другому столику. Напиток с горой тающих маршмеллоу выглядел так аппетитно, что Катя не удержалась.
– Ты променяла меня на еду? – прочитала она, когда кружка наполовину опустела.
– С чего ты взял?
– Перестала мне писать. Наверняка пьешь свой кофе!
– Поздно для кофе, пришлось заказать какао. Впервые слышу, чтобы ревновали к еде. – Катя хихикнула, но кружку отставила.
– Это не ревность, а возмущение!
– Возмущаться на свидании – не лучшая затея, – заметила Катя.
– Тогда спешу признаться, что свидания не мой конек.
– Быстро ты сдался.
– Направлю свою настойчивость на более полезное дело!
– Например?
– На выполнение давних обещаний, например, – ответил он. Катя сразу вспомнила об обещании встречи, от чего у нее перехватило дыхание. Будь она томной барышней викторианской эпохи, тут же упала бы в обморок от переизбытка чувств.
С возвращением Ника дурные мысли забылись. Катя не хотела портить ими этот счастливый момент, когда обоим удавалось искусно изображать былую непринужденность. Но за ней, как знала Катя, оба прятали свои настоящие эмоции – ту правду, о которой они не решались нигде написать.
– С нетерпением жду! Надеюсь, что это случится очень скоро.
– Кто знает. В книгах время течет совершенно по-другому. В одной странице может описываться мгновение, а может уместиться вся жизнь. Так что понятие «скоро» для меня относительно.
– Не спеши меня разочаровывать, ладно?
– Допивай свой кофе. И позвони по дороге домой маме. Мне кажется, в тебе накопилось достаточно мыслей, чтобы озвучить их.
И Ник замолчал – исчез, как делал всякий раз: неожиданно и без лишних прощаний. Катя в задумчивости допила какао, еще немного посидела за столиком и ушла, а по пути к автобусной остановке позвонила маме. Кем бы ни был Ник, она следовала его советам беспрекословно, точно прислушивалась к своему внутреннему голосу.
Глава 17
Признания
Руки были заняты: в одной она держала коробку с пирожными, в другой – пакет с книгой о динозаврах. Изловчившись, Катя нажала кнопку лифта локтем, и железные двери покорно разъехались, громыхая, как старый трамвай. Она боялась ездить на этом лифте, который по-улиточьи полз на нужный этаж, скрипя так жалобно, словно готовился сломаться. Каждый раз, когда железные двери закрывались, Катя начинала мысленно отсчитывать этажи и, добираясь до пятого, облегченно вздыхала.
Звонить в дверь не пришлось – едва она вышла из лифта, навстречу выбежал мальчишка, радостно выкрикивая ее имя. Раньше она и не замечала, как по-особенному звучит ее имя в устах младшего брата. Хвостику было почти семь. Общение с сестрой интересовало его больше, чем машинки и динозавры, – а это весомое доказательство любви для семилетнего мальчишки.
