нелюбимые овощи. — Это будет доказательством твоей верности, — говорит он.
Я никогда не слушаюсь чужих приказов.
122
— Они мои друзья… — Язык стал тяжелым, а голос хриплым.
— Нет, Меда. — И вот он снова любящий папочка, желающего своей девочке только
лучшего.
— Да, мы ее друзья, вонючий ты дьявол…
Один из демонов заставляет Джо замолчать. Не самым мягким способом.
— Нет. Они даже не знают, кто ты такая. Как они могут быть твоими друзьями?
— Вот так. — Хай дерзит и геройствует, хотя и дрожит от страха.
— Я не знаю, что здесь происходит, но…
— Сказать им, что происходит, Меда? — спрашивает отец. — Толпа одобрительно ревет. Он
машет рукой, и экран оживает. Мы с мамой изучаем комнату.
Нет.
Я скрещиваю ноги, боясь, что иначе упаду.
Нет! Но мой рот открывается и закрывается, не издав ни звука.
— 15 мая 2009 года. Объекту четырнадцать лет и одиннадцать месяцев.
Я кричу и бросаюсь вперёд, пытаясь остановить то, что должно было произойти. Я не могу
наблюдать за этим, не могу терпеть. Демоны, о которых я даже не знала, тянут меня назад. Это пара
из эскорта Джо и Хая. Теперь они держат меня.
— Меда, что происходит? — Голос Хая дрожит.
Я не отвечаю. Просто не могу. Лицо на экране продолжает говорить, описывая возможности
полу-демона, полу-Тамплиера.
— Тебе нужно это увидеть, вспомнить, что ты такое, — продолжает мой отец.
— Я наполовину человек. — Я цепенею, пытаясь объяснить
— Наполовину… Меда. — Хай все ещё не понимает. — Тамплиеры — люди.
До Джо начало доходить.
— Меда, кто это такая?
Она уже знает, но я всё равно отвечаю:
— Моя мама. — Я не смотрю на Джо. Не хочу.
Спокойный и утешающий голос моего отца прорезает тишину:
— Ты не одна из них, но мне кажется, ты это знаешь. — Я не смотрю на экран. Так или
иначе, наша игра еще не окончена. Глаза отца полны понимания. — Может это и весело,
притворяться. Мы все бываем человечными время от времени. Но это не по-настоящему. Это не
навсегда.
— Я наполовину человек, — повторяю я.
— Я не говорю о твоей родословной. Я говорю о личности, душе. Некоторые просто…
тёмные, Меда. Большинство из этих демонов были людьми. — Он указывает на толпу, и она гудит в
знак подтверждения. — Но теперь их души навсегда принадлежат этому месту. Потому что они
способны на ужасные вещи. Они не неправы, Меда. То, что ты делаешь и хочешь делать, вполне
нормально. Здесь.
Джо и Хай кричат. Охранники быстро заставляют их замолчать, и мы возвращаемся к
просмотру домашнего видео.
Мама продолжает. Её тон жесткий и профессиональный.
— Объект заинтересован во взаимодействии с другими людьми. Я думаю, она… одинока. —
Она на мгновение замолкает и опускает взгляд, но затем ученый в ней берет верх. Она прочищает
горло. — Человеческие эмоции достойны похвалы. Я надеюсь, мы сможем победить её тёмную
сторону. Надеюсь, ей можно будет взаимодействовать со сверстниками. До этого она была слишком
молода. Дети не контролируют себя. Но в этом возрасте объект уже достаточно взрослый для…
123
Отец перематывает видео вперёд.
— У объекта не было доступа ко второму источнику питания в течение пяти недель. Но мне
не сдержать её без дополнительных ограничителей. — Отец снова перематывает. По всей видимости,
он ищет что-то. В быстрой перемотке моя мама подносит маленькую меня к экрану. Джо догадалась
обо всём. Ответы на ее вопросы находятся на экране. Я была маленькой, пухлой девочкой с
сияющими волосами, но всё-таки…
Мама говорила со мной, она не притворялась. Ей не нужно было. Я помню. «Мы должны
победить это, Меда. Ты сможешь. Оставь все прошлом». И прочая воодушевляющая чепуха. Можно
подумать, зло, таящееся во мне, просто вредная привычка вроде курения. А я — Паровозик, который
смог. Я пытаюсь отбиться от неё и выйти за дверь. Мама держит меня и умоляет, а я продолжаю
вырываться. Затем я сдаюсь. Я всегда выполняю её просьбы. Она была моим миром.
Отец объясняет:
— Мне нужно перемотать немного вперед, это займет какое-то время.
Три дня. Это заняло три дня. После двух я молила маму приковать меня к стене, чтобы я не
разорвала ее на части. Она поддалась и сделала это. Это мы и смотрели.
В конце концов цепи не удержали меня.
Кто-то кричит и молит остановить пытку. Боль в горле подсказывает, что это я.
Я прошу его не заставлять меня смотреть.
На видео я бьюсь в оковах, и, словно в отражении, я сейчас вырываюсь из рук, державших
меня.
— Пожалуйста! — кричу я. —
Я-на-видео выдернула цепи из стены и рванула в укрытие матери.
Отец нажимает на паузу. Если бы я только могла остановиться в реальной жизни и просто
навечно остаться с ней!
— Хорошо, Меда. Но скажи нам, что произойдёт. Расскажи друзьям, что ты сделала. — Что
угодно. Пожалуйста, что угодно, чтобы не говорить этого! Но скрыть правду не было ни малейшей
возможности.
— Я убила её, — шепчу я, а внутри меня, словно все умерло.
— Как? — спрашивает отец.
— Разорвала на мелкие части.
Я слышу, как кричащей Джо затыкают рот рукой. Гремят сдерживающие ее цепи.
— Меда, — шепчет мой отец. — Он выдыхает. Я вглядываюсь в его тёмные дьявольские
глаза. — Твоё место здесь, разве ты не понимаешь?
— Понимаю.
— Твоя мать не любила тебя. Избавься от вины, прими себя такой, какая ты есть.
— Я демон.
— А твои друзья… — Он замолкает, и мы оба оборачиваемся к Хаю и Джо. Демоны
освободили их, и Хай начинает тараторить, равнодушный ко всему, что только что увидел:
— Меда, не слушай их. Ты не такая, как они. Ты — хорошая.
Хай, глупый Хай.
Отец хватает его за голову и вставляет в рот кляп. Папочка не хочет слушать
воодушевляющие слова Хая. Как будто это как-то повлияет на меня. Папочке не стоит беспокоиться.
Доверие Хая ничего не значит, оно ничем не поможет. Он слепо верит мне. Хай не видел меня, в
отличии от Джо.
124
Я встречаюсь с ней взглядом. Её глаза пылают алой ненавистью. Она контролирует свой
голос, и я понимаю почему. Она потеряла последнюю капельку надежды. Она спрашивает у меня,
пытаясь не пересекаться взглядом:
— Ты все это знала?
Какой смысл врать? Я резко отвечаю:
— Да.
— Те дети в школе умирали ради тебя. Ты убила их. — Она не может принять этого, не может
поверить.
