— Давай напрямую, — ласковый ранее тон сменился на стальной и властный, — Зачем тебе нужен брак со мной?
Драгфат прямо посмотрел в эти глаза, не приемлющие лжи, и решил всё сократить до сути:
— Моя любимая. Моя жена умерла месяц назад, — прищур молочно-голубых глаз стал сильнее, — Точнее не так. Она выполняла свою роль. И в ходе операции у Люциана Хора… Будучи связанной со мной брачными рунами… — как же тяжело давалось объяснение. Катрина слушала внимательно, — Она… Они погибли.
— Ах! — Катрина, не сдержавшись, охнула. Так вот как умер самый тёмный из всех Императоров, Люциан Хора! Никому не удавалось это сделать годами, а тут эта девушка… Сердце Катрины забилось чаще. Фарамар, довольный, посмотрел на вальсирующую пару, — Ты же понимаешь, — Катрина сменила стальной тон на взволнованно-заинтересованный, — Что я не смогу вернуть её, — произнесла Катрина в задумчивости и со стеклянными глазами. С такой бы женщиной она бы точно хотела познакомиться. Даже не так. Она бы желала, чтобы именно такая девушка стала её. Вот истинная пара!
— Нет, — выдернул Катрину из мыслей Драгфат, — Но у нас есть план. И ты в нём можешь поучаствовать.
Катрина внимательно посмотрела на… Конкурента.
— Тебе нужно что-то от моего отца… И одновременно тебе нужно связать моего отца тайной семьи. Поэтому тебе нужен брак, — чёрные пышные ресницы воительницы опустились вниз.
— Первоначальная идея, что замуж ты выйдешь не за меня, а за Владлена, но в целом ты права. Да.
Катрина сглотнула. Она хотела узреть девушку такой силы и храбрости! Достойная. И, она уверена, невероятно красивая, раз сам Люциан погиб под властью её чар. Внутри всё начало ломать.
Фармар искоса посмотрел на танцующую пару. И снова улыбнулся. Всё-таки он знает, что лучше для дочери. За один танец она буквально расцвела. Влюбилась.
— Ты осознаёшь, что отец хочет именно тебя мне в мужья?
Драгфат почернел.
— Да, — низко ответил Генерал, — Он видит во мне донора спермы.
— Тогда ты также понимаешь, что он будет требовать доказательств консумации брака, — Катрина с отвращением посмотрела на мужчину, который вёл её, к удивлению, абсолютно не напористо даже безразлично.
Желваки на лице Драгфата заходили. Мысленно он расчлинял Владлена. Но пути назад нет.
— У меня есть 30 дней, чтобы вернуть её.
Глаза Катрины блеснули.
— Почему именно 30?
— Потому что ровно столько я ещё смогу выдержать без неё, — дочь Императора облизнула губы. Святой Создатель, теперь она не просто хочет эту девушку. Она желает её всю! Целиком и без остатка!
— 30 дней вполне достойный срок для медового месяца, — Драгфат удивлённо посмотрел на Катрину, — А значит, если ты так веришь в свою идею, в которую поверила и я, то у нас есть 30 дней, чтобы НЕ делать этого, — Генерал сузил глаза. Он знал, что сейчас последует “НО”, — Но у меня есть требование. Как бы то ни было, — Катрина подняла дерзкий взгляд на Генерала Империй, — Ты обязан обеспечить моё участие в гонке.
— Какой?
— За её сердце.
***
Танец закончился. Драгфат проводил Катрину к столу.
— Ну что? — спросил Фарамар, когда Катрина аккуратно села на деликатно подставленный Драгфатом стул, — Каков ответ, дочь моя?
— Да, — прямо ответила младшая дочь Императора. Виноград, к которому снова вернулся отец, выпал из его рук. Фарамар поднял взгляд на Генерала Империй, который продолжал стоять рядом со стулом Катрины, — Только у меня есть условие, — Владлен напрягся на этих словах воинственной девы, — Мы проводим медовый месяц вдвоём, путешествуя.
Император Каменных Богов перевёл взгляд на Маэстро Переговоров, что показался в этой ситуации ещё мелочнее, чем был. Брак — политическое дело на их уровне, но этот клоун так быстро отказался от своей затеи, что по-мужски стал невероятно противно.
Владлен же, напротив, сидел и считал. Драгфат явно раскрыл какую-то часть тайны Катрины, но почему Роланд, Император Хелиаса, настоял на присутствии на этом процессе сватничества Аурийского? Неужели он знал истинный рычаг давления на Фарамара Бальмано? Либо таким образом Роланд подкрепил затею об активации антариса тем, кто не успокоится получившимся раскладом? Страшный маг.
— Катрина, я понял тебя. Но ты знаешь и моё условие, — отец внимательно посмотрел на свою дочь. Он умел читать эмоции и чувства. Лицо его прекрасной кровинушки сияло влюблённостью.
— Да, отец, — с улыбкой проговорила Катрина, — Именно этим мы и будем заниматься весь медовый месяц, чтобы к нашему приезду нам было чем, точнее кем, тебя обрадовать.
Фарамар поднял взгляд на своего будущего зятя. В мыслях он широко улыбнулся. Как он был доволен партией — не передать словами.
— Тогда, — Император протянул руку Генералу, встав, — Добро пожаловать в семью! Свадьбу сыграем на следующей неделе! — и мужчины ударили по рукам.
Владлен, как это требовала обстановка, улыбнулся. Но что-то слишком просто согласился Император. Вспомнились долгие недельные переговоры, когда Роланд не был ещё на посту Императора, и когда он добивался руки и сердца старшей дочери Фарамара — Розалины. Было очень тяжело.
Маэстро встал и пожал руку Императору. Тот недовольно, но всё же связанный политическими обязательствами, протянул руку.
Владлен считал эмоции Императора и… улыбнулся шире. Тем лучше, Фармарчик, что вопрос про антарис задаст не Драгфат, а он. Напрямую. Так озабоченный судьбой дочери отец будет считать, что переиграл его, Маэстро Переговоров, устроив партию Катрины с его желанным сильнейшим — Драгфатом, а не с ним. Неужели Роланд и это просчитал?
Глава 6
— А-а-а-а-а!!! — драл в безвыходности Василий перья на своей голове, когда вся рота, которую он сам и подставил, просто встала и ушла, кинув мыло на пол, — Козлы и суки! Суки и козлы! — орал, как резанный петух, Василий, когда начал биться головой об стену, — За шта!? Ну за шта!? Они сами плохо драить, и я вместа них страдать и получать по жопине, а не они… — Василий не мог найти слов. Он бесился как никогда.
— Голубчик мой, — поднялся по лестнице Фридерик с двумя вёдрами и тряпками. Красные глаза Василия посмотрели на Советника.
— Давай вместе это сделаем, — спокойно, даже ласково сказал старый мужчина, вставая на колени.
— А тя пороть не будут? — Василий взял двумя лапками руку старца и округлил глаза до уровня желаемых где-то в глубине души пряников.
— Будут, — с улыбкой проговорил Фридерик, окуная тряпку в ведро с горячей водой и каким-то добавленным пенящимся ароматным раствором, — Но в армии не принято бросать товарища в беде, — Фридерик выжал тряпку.
— А вот я про шта?! — заходил туда-обратно, словно на президентской трибуне, Василий, — Товарисч товарисча не бросать! А эти тупые скотины… — Василий резко остановился. Мысля вонзилась ему в голову стрелой. Он подошёл к ведру, пытаясь собрать её в приемлемый для него формат понимания, и засунул крылья в воду вместе с тряпкой. Он ещё раз посмотрел на Фридерика. Потом его взгляд уткнулся в стену. Загрузка завершена.
Лапки обмякли. Глаза заблестели. К зобу подступил ком. Фридерик, тяжело дыша, не говоря более ни слова, аккуратно намывал пол. Василий с надутым клювом повернулся к старичку. Капелька солёной голубиной воды упала на пол. Если таварисчи его кинули. А Фридерик нет… И он получит по жопине… Значит… Глаза-океаны слёз посмотрели на... друга. Это он один из всех, его друг, старенький дед остался с ним под страхом жопной порки. Свист тяжелого старческого дыхания и скрип старых суставов добивали мягкое сердце птицы.
Василий, тихо рыдая, аккуратно повесил тряпку на ведро, потряс крыльями, стряхивая грязь, и медленно, виновато причапал к Фридерику. Он накрыл своими крылышками его сухие костяшки рук. До чего же он хорошенький, его старенький друг, что становится… невероятно стыдно.
— Фридерик, — Василий шмыгнул, улыбнувшись, — Ты не мой товарисч. Ты мой старенький друг, — Василий сдерживался как мог, — А стаинькие длузья, — говорить становилось всё сложнее, слёзы градом начали капать на пол, — Не должны рисковать своими старыми задами, чтобы помыть пол за меня, за скотин... — всё. Истерика началась. Василий в слюнях и соплях вжалася в мантию советника. Фридерик, расчувствовавшись, смахнул старческую слезу.
