Голем поставил поднос на кровать.
— Приятного аппетита. — проговорил он и покинул комнату.
Хорошо, что он ушел. Я набросился на еду, как голодный оборотень. Хотя, я и есть оборотень. Сегодня уже третий день, как я ничего ни ел. Если бы не стремительные события, полностью захватившие меня, я бы уже умирал от страха перед приближающейся трансформацией.
Яичница, судя по количеству желтков, из девяти яиц необыкновенно вкусная. Никакой высокой кулинарии, но, как смачно.
Основное блюдо дополняла ветчина, гренки, поджаренный кольцами лук, овощной салат, запеченный картофель, три огромных сардельки и два вида соусов: чесночный и острый томатный. Так же, мой желудок порадовали свежесваренным кофе и ягодным компотом.
Очистив поднос, я отвалился на кровать и в блаженстве прикрыл глаза.
— Здесь совсем неплохо. — пробормотал я, поворачиваясь на бок с уверенным решением подремать.
— Это прекрасно.
Я не вскакивал и не пугался. Краем уха я слышал, как открылась дверь, но понадеялся, что если притворюсь спящим, он уйдет. Нелепая детская надежда не сбылась, он остался.
— Я рад, что вам у нас нравится. Я же говорил, что вы гость и обращение будет соответствующим.
Я приоткрыл глаза.
— Я бы еще немного отдохнул. — предложил я.
— Пожалуйста, как хотите. — согласился Евлампий. — Я зайду за вами после полудня. Верховный судья приглашает вас на обед.
— Я приду. — вяло пообещал я и зарылся в одеяло.
— Прекрасно. — ответил голем и, через мгновение, я услышал, как закрылась дверь.
Сейчас, я должен подняться и приготовить отчаянный план побега, но я уснул.
Встал, я самостоятельно. Справил надобности, умылся. Пригладил растрепанные волосы и, как послушный мальчик, присел на край кровати, дожидаясь своего провожатого. Несмотря на обильный завтрак, я снова хотел есть.
Голем прибыл через несколько минут, словно почувствовав мой голод. Вежливо поклонился, пропуская меня в распахнутую дверь. Я гордо задрал голову и вышел в коридор. Евлампий махнул направо, добавив:
— Здесь недалеко, идите вперед. Я предупрежу вас, если надо будет повернуть.
Я кивнул. Как приятно. Со мной еще никогда так не обращались.
— Вас ждет потрясающий обед. — пообещал голем. — Верховный судья большой поклонник кулинарных изысков. А сегодня, в вашу честь, приготовили нечто особенное!
Я снова небрежно кивнул, словно в мою честь постоянно устраивали званые обеды. К хорошему быстро привыкаешь.
— Единственное, о чем я должен вас предупредить. — не унимался Евлампий. — В Тринадцатом Темном Объединенном мире очень серьезно относятся к традициям. Приглашенный не может отказаться опробовать блюдо. Он должен съесть, как можно больше угощений. Так, он выказывает свое глубокое уважение хозяину.
— С этим проблем не возникнет. — уверенно проговорил я.
— Я так и думал. — ответил голем.
На мгновение мне показалось, что он издевается. Я даже обернулся, пытаясь увидеть выражение его лица, но какие эмоции разглядишь на булыжнике.
— Почти пришли. — проговорил Евлампий. — Вам направо.
Я повернул в указанном направлении. Мы вошли в арку, в открытые ворота и оказались в огромном зале. В центре помещения расположился длинный стол с двумя креслами. За дальним, уже сидел хозяин. Не знаю почему, но я ожидал увидеть еще одного голема. Не уверен, едят ли каменные создания. Скорее всего, они вообще не потребляют обычную пищу. Мои ожидания не оправдались. За дальним концом стола восседал бородатый ящер с огненно-рыжими волосами. Я остановился от удивления.
— Проходите, дорогой гость, присаживайтесь. — пророкотала ржавая рептилия мужественным басом.
— Спасибо. — ответил я и забрался на стул.
Питаться за одним столом с саламандрой, мне еще не приходилось. А то, что передо мной сидит именно он, сомнений не оставалось. Среди рептилий разумом обладают только саламандры. После прокола с троллем, я решил серьезно относиться к сведениям из бестиария.
— Пусть начнется пир! — возвестил рыжий ящер и ожидающе уставился в мою сторону.
— Пусть начнется пир. — неловко повторил я.
Верховный судья улыбнулся в ответ двумя рядами острых зубов. Подцепил с тарелки шмат мяса и целиком впихнул в рот. Наверное, тоже традиция, жрать, так что куски изо рта торчат.
Стол ломился от разнообразных блюд. Я и не представлял, что из еды можно делать такое! Большинство яств, я даже не мог идентифицировать. Поэтому кушал то, что лежало ко мне ближе всего. Начав с темно-красного мяса, украшенного зеленью и гроздью прозрачного винограда.
Прожевав, огненный ящер уставился на меня. От взгляда его, не мигающих, глаз по моей спине побежали мурашки.
— Я высший судья Тринадцатого Темного Объединенного мира. Я стою на страже закона. Меня зовут Последний. — проговорил саламандр и снова замолчал, рассматривая меня.
Я решил он хочет, чтобы я спросил.
— Почему вас так называют?
— Потому, что я Последний. Будет так, как я говорю. За мной никого нет, я Последний!
Он выглядел очень гордым этот огромный рыжий ящер. Я понял, что должен потешить его самолюбие и добавил:
— Наверное, трудно все за всех решать?
— Я не решаю. — парировал Последний. — Я слежу, чтобы каждый соблюдал законы.
Он отпил из высокого фужера, смешно фыркнул и продолжил.
— У нас есть поговорка: «Если ты не следуешь закону, закон последует за тобой на край света!»
Эту народную саламандровую мудрость, я решил не комментировать.
— Это истина, ведь вы здесь. — добавил он.
— Я не нарушал ваших законов. — не согласился я.
— Это не так. — возразил Последний.
— Я никогда не был в вашем мире. — высказал я последний аргумент.
— Это не имеет значения. — отрезал саламандр.
Я взял кубок и залпом выпил. Думал, что прибавиться храбрости, но нет поджилки тряслись все сильнее.
Последний, все также неотрывно, смотрел на меня через стол.
— Закон гласит, что ученик получает от учителя мудрость, опыт и знания. Их связь крепка, они обмениваются жизнями. Поэтому, не только учитель ответственен за ученика, но и наоборот.
— Какое наказание ждет браконьера? — тихо спросил я, начав понимать, куда он клонит.
Ящер взял со стола мясо и вцепился в него зубами. Он явно тянул время, наслаждаясь моей беспомощностью и страхом.
Я ждал. Кусок больше не лез в рот. Я сидел и смотрел, как Последний двигает челюстями.
Прожевав и посчитав, что с меня достаточно, он заговорил.
— Закон гласит: «В Тринадцатом Темном Объединенном мире каждое живое существо имеет право на достойную смерть.»
И что? Хотел закричать я, но сдержался.
— Тот, кто лишит существо такой возможности, должен сам потерять право, которым дорожит.
На этот раз, сдержаться оказалось еще тяжелее. Лишение мифического права? Я уж заволновался. Тоже мне наказание. У меня и прав-то ни каких нет, кроме смерти за источник магии. Мне настолько полегчало, что я снова начал есть.
— Я пока не знаю, какого права вас лишить. — проговорил Последний. — Я не могу принять решение, не узнав вас, поэтому и пригласил на обед. Чтобы понять, чем вы дорожите!
Давай понимай. Думал я, отправляя в рот очередную порцию мяса. Тарелка быстро опустела так, что мне пришлось перейти к другому блюду. На длинной овальном блюде лежал ящер. Похожий на саламандра, сидящего передо мной, только маленького и без бороды.
Я хотел отодвинуть посуду, но Последний пристально наблюдал за мной, и выражение его морды не предвещало ничего хорошего.
— Евлампий рассказал вам о застольных традициях?
— Да.
— Он упомянул, что хозяин и гость должны вкусить друг друга, чтобы понять один другого?
— Нет. — с дрожью проговорил я.
— Я так и думал. — медленно вымолвил Последний. — К сожалению, у голема нет вкуса, поэтому ему не понять насколько он важен!
Саламандр поднял кусок мяса и проглотил, гладя на меня. Я понял, другого выхода нет. Отрезал ящерице хвост и укусил. Холодное мясо оказалось кислым и одновременно пресным. Почти безвкусным, если не считать горечи.
— Хорошо, — похвалил Последний, — но понимание будет поверхностным, если мы не поймем себя.
Саламандр взмахнул рукой. Блюдо с ящерицей поднялось в воздух и полетело через стол. Одновременно, в мою сторону парила тарелка, из которой ел высший судья.
Я ждал, затаив дыхание. На посуде, приземлившейся на стол, лежало маленькое тельце в точности похожее на меня, только без ошейника. Я сглотнул. Сейчас из меня извергнется все, вплоть до утренней яичницы.
— Хозяин и гость должны вкусить себя, чтобы понять себя. — проговорил Последний и, подхватив маленького ящера, проглотил.
Я держался из последних сил. Съеденное просилось наружу, намекая, что я не готов к самопониманию. Желудок всячески сопротивлялся местным традициям. Разум же говорил, что если я им не последую, желудок мне больше не понадобится. В конечном счете, рассудок победил. Я схватил маленькое тельце и, зажмурившись, впихнул в рот.
