– Хорошо, я понял, к чему ты клонишь. А кенгуру кто выпустил? Тоже аквариумисты?
– Вот развыступался-то, – буркнул Витя. – Будто это мой кенгуру!
– Ну, если не твой, то, значит, кенгуру – друг снежного человека, – съязвил Федя.
Он осторожно перекатился на живот, подобрал под себя руки-ноги, встал на четвереньки:
– Вроде цел.
– Отлично. Значит, ставим ловушку-сеть с той стороны, откуда выскочил этот… кенгуру.
– А ты за ним не хочешь прогуляться?
– Зачем? – Долговязый пожал плечами. – Мы его всё равно не догоним. Наша цель – йети.
Коротышка почесал затылок:
– Сдаётся мне, макаку мы видели, а не йети.
– Ни-ни, уж больно он крупный для макаки, – с жаром возразил Витя. – Сначала выловим, потом разберёмся.
– И почему тебе на месте не сиделось? – сокрушённо спросил Михайло Ломоносыч запыхавшегося Гуру Кена. – Команды «отбой» не было. Не ровен час, пойдут за тобой. Так, уходим отсюда!
Звери потянулись в глубь леса.
– А остальные? – поинтересовалась Лисёна.
Она имела в виду Колючего, Серёгу и Ман-Кея, которые сидели в ольшанике возле капканов и должны были по очереди привлекать внимание браконьеров после попытки Гуру.
– Пусть пошумят и проваливают. Встреча – у резиденции послов.
– Это у твоей берлоги, что ли? – В голосе лисы сквозило осуждение, дескать, что же ты, губернатор, так стелешься перед иноземцами?
– Да, – буркнул Михайло. – Беги уже.
Мелькнул огненный хвост и пропал – плутовка исчезла в кустах.
Лисёне пришлось сделать большой крюк, огибая открытое место, где возились с сетью браконьеры. Нырнув в ольшаник, рыжая первым делом отыскала Серёгу. Волк лежал, положив голову на лапы, и грустно глядел на эволюции охотников.
При приближении лисы Серёга лишь повёл ухом.
– Чего тебе, Лисёна? – тихо проворчал он.
– Да вот пришла, приказ Ломоносыча принесла. – И она передала слова медведя.
– Понял, – коротко буркнул волк. – Через пару минут начну бузу.
– А о чём кручинишься, Серый?
Серёга поднял голову, обернулся к Василисе:
– О трагических судьбах любопытных.
– Да ладно, я же из доброты душевной… – Лиса попятилась.
– Ври новичкам, – хмыкнул волк и вновь уложил голову на лапы.
Лисёна побежала к Колючему, передала ему распоряжение Михайлы. Потом не выдержала:
– Слышь, ежище? А чего это Серёга такой пасмурный?
– У него спроси.
– Да я уже…
– И что он ответил?
– Да угрожать стал… – Рыжая помолчала. – Хорошо, поняла. Ты тоже не скажешь.
Колючий улыбнулся:
– Молодец, сообразила. Давай вытаскивай лучше Эм Си. Потешный он, жалко будет, если поймают.
Шимпанзе сидел на корточках напротив капкана и, резко размахивая руками, набалтывал очередной речитатив:
– Come on! Как шпион, таюсь в засаде, сзади – лес, впереди – лес. Зачем сюда залез? Кушать охота, yes! Кушать охота, yes! Охота-охота-охотники. Негодники правила нарушают, жить мешают, лучше бы пошли в работники. Зачем покинул я дом, хотя разве это дом? Его так можно назвать с трудом, но я не о том, о доме потом, а сейчас, как шпион, таюсь в засаде…
Лисёна выслушала три круга вариаций и, поняв, что рэп-композиция Ман-Кея будет вечной, а полезного уже ничего не прозвучит, деликатно кашлянула.
Самозабвенно бормотавший Эм Си испугался и чуть не сиганул в капкан.
– Ну, ты прямо вылитый тетерев, – захихикала лиса. – Пока токуешь, ничего не слышишь. Между прочим, я придумала, какую услугу вы мне окажете за молчание.
– И что ты придумала, йо?
– Вы возьмёте меня с собой. Хочу мир повидать, себя показать…
– Лучше никто не мог бы сказать, – подхватил англоафриканец. – Так ты рэпер, боже мой! Как я рад, что теперь мы вдвоём начитаем куплеты, а также споём…
– Позже, милый, сейчас аккурат время не для пения, прояви терпение… Тьфу, заразил! – Лисёна топнула лапкой. – Делом, делом надо заниматься, раз уж вы втянули нас в разборки с людьми! Настала пора осуществить план. Если наши жертвы не полезут за Серёгой и Колючим, то мы тоже пошумим и убежим.
В этот момент в игру включился Серёга. Ольха закачалась, браконьеры оторвались от сети.
– Пойдём, – произнёс Витя, подхватывая двустволку.
Федя вцепился в свою, аж пальцы побелели.
Трусцой, думая, что двигаются тихо, охотники побежали к Серёгиному кусту. И тут в стороне, метрах в двадцати, затряслась ещё одна ольха – Колючий расстарался.
– Ты сюда, я туда, – прошептал долговязый коротышке, устремляясь к ежу.
Волк уже качал следующее деревце, как бы завлекая преследователя глубже в заросли.
Витя и Федя ворвались в кусты, не обращая внимания на хлещущие их ветки. Ёж тоже отступил, потолкался между тремя молодыми стволиками. Долговязый браконьер отчётливо увидел этот сигнал. Мужики почувствовали азарт: вот они, снежные люди, близко.
«Щёлк!» – Федя наступил в капкан и заорал:
– Ой-ё!!!
Витя встал как вкопанный:
– Федя! Ты чего?
– А-а-а! Бо-о-ольно! – не унимался коротышка.
Долговязый вскинул ружьё, пригнулся, попятился и… угодил в капкан, который перескочил, когда бежал.
– О-о-о!!! – взревел Витя, выпуская из рук двустволку.
– У-у-у!!! – вторил ему Федя.
Оба, хныча, упали наземь, стали разводить стальные челюсти в стороны. Потные руки коротышки соскользнули, и он завопил с новой силой.
– Пожалуй, там справились без нас, пойдём, Ман-Кей, – сказала Лисёна.
Ёж бежал, пыхтя и ехидно хихикая.
Волк топал не торопясь. На кривой морде серого хищника блуждала недобрая ухмылка.
У берлоги диверсантов уже ждали Михайло Ломоносыч, Вонючка Сэм, Петер, Гуру Кен и несколько других животных – пара беспокойных белок, давешний воздержавшийся бурундук и канюк, нервно чистящий перья.
Лисёна оставила Эм Си, а сама побежала обратно – подглядывать за браконьерами.
– Ломоносыч! – залихватски воскликнул Колючий. – Наша взяла! Попались, голубчики!
– Во-первых, шпана игольчатая, я для тебя Михайло Ломоносыч, – назидательно проговорил медведь. – А во-вторых, докладывай подробнее, а лучше вообще помолчи. Серёга, ты товарищ ответственный, изложи, пожалуйста.
Волк склонил голову набок, размышляя, то ли вступиться за друга, то ли в этот раз согласиться с начальником.
– Всё путём. Два капкана сработали, два человека попались. Орут как резаные. Посол и Лисёна отступили согласно плану.
– Отличный новость! – порадовался Петер; шимпанзе и кенгуру закивали, поддакивая.
Скунс с чувством собственного превосходства молчал, ворочая челюстями.
Михайло не особо весело хмыкнул:
– Я много думал насчёт нашей охоты. Она кажется мне не такой уж и удачной идеей. Как вы считаете, чего мы только что добились?
– Мы поступили с людьми так же, как они с нами, – пискнула одна из белок.
– Горюшко ты моё. – Медведь отвесил грызуну аккуратный подзатыльничек. – Я же спросил не «что мы сделали», а «чего добились». Чуешь разницу?
– Мы покалечили двух врагов, – сказал Вонючка Сэм. – Вывели их из строя.
– Фух, – шумно выдохнул Ломоносыч. – Вы полагаете, вывели? Вряд ли. А вот разозлить – разозлили.
Все затихли. Никто не рассматривал сегодняшнюю акцию с такой точки зрения.
– Даже если люди ломают лапы, – продолжил медведь, – они не выбывают из борьбы. У них полно каких-то механических ухищрений. Всякий раз, когда люди встречают сопротивление, они изобретают что-нибудь новенькое, ещё более подлое, чем было до этого. Я вот до сих пор не раскусил, зачем они приволокли сети. Зарубите себе на носу, наша задача остаётся прежней – избежать потерь.
Слово взял кенгуру:
– Насколько я могу судить, из сетей браконьеры хотят собрать простенькую ловушку. И насколько я разобрал слова толстенького коротышки, они ловят… ловят…
И тут Гуру Кен не на шутку растерялся. Нужно ли признаваться, что объектом охоты люди избрали Ман-Кея? А вдруг местные решат, что легче отдать ловцам шимпанзе, чем противостоять им? Дружба дружбой, как говорится, а выжить любому хочется. Причём к Эм Си тамбовчане отчего-то относились с опаской. То ли больно на человека был похож, то ли достал всех своим рэповым бормотанием. Достал-то он и коллег по цирку, но они друзья, а к местным доверия нет.
– …Браконьеры ловят всех подряд! – закончил австралиец.
– И ежей? – спросил Колючий.
– Особенно ежей. – Медведь сделал ударение на первом слове.
– Есть айн проблем, а вы хотеть шутить, – неуклюже выразился Петер.
– Я просекаю так, – кенгуру вернулся к сути. – Задача не только в том, чтобы рассердить людей, хотя мы знаем, что злость выводит соперника из равновесия. Главное – противопоставить им такие каверзы, после которых им не захочется возвращаться в лес.
