— Корявый идиот! — это были мои первые слова в череде многих, предназначенных исключительно для вампира.
После того, как мы убедились в неподвижности нашего ужина, я, повернувшись к Канду, высказал ему очень-очень многое.
— Да я что? Я ведь не специально, — виновато произнес он, когда я выдохся (в прямом смысле этого слова, я как раз начал делать вдох, чтобы обрушить на него новый поток ругательств).
— Не специально он, — передразнил я его, а потом уже более миролюбиво, но все еще раздраженно добавил: — Такой план сорвался!
— Да ладно, нархвара все равно завалили, — в доказательства своих слов он пнул валяющуюся тушу.
— Нам просто повезло, а ведь могло повезти и ему, — пнул я мертвого нархвара.
— Ему? — Очередной пинок по туше. — Да ни в жисть!
— Это почему это? Смотри, какой здоровенный! — В который уже раз отвесил я пинок поверженному.
— Ну, не очень! — с задумчивым видом потолкал его ногой вампир.
— Да хватит тебе его пинать!
— Хватит, так хватит. Предлагаю сделать привал. Ты собираешь дрова, а я разделываю тушу. — Пнув нархвара напоследок, он пошел за своим валяющимся невдалеке мешком, а я в диаметрально противоположную сторону — за дровами.
* * *
— В мире существуют два мнения: одно мое, другое неправильное, — авторитетно заявил вампир, насаживая очередной кусок мяса на специально приготовленный прутик особого, огнеупорного, дерева.
Дело было двумя часами позже. Пока я собирал дрова, вампир ловко и быстро освежевал тушу убитого нархвара. Причем настолько быстро и ловко, что, казалось, он занимался этим каждый день на протяжении всей своей жизни. Я искренне порадовался, что тушу разделал Канд, а не я. До сих пор не могу к этому привыкнуть. Мне человека убить — как чаю попить, разницы нет совершенно (ни то, ни другое не люблю, но все равно иногда приходится это делать), а вот со зверьем дело обстояло абсолютно по-другому. Убить-то я их, конечно, тоже мог и достаточно легко (хотя человека все же легче), но вот дальнейшие процедуры выполнял с трудом (вроде разделывания туши). Знал, как надо, делал, могу, в случае чего, снова сделать, но внутри всего просто корежило от этого. Было до ужаса противно. Зато Канд таких проблем не испытывал. Напевая веселый мотивчик и периодически с явным удовольствием слизывая кровь со своих рук, он, как я уже говорил, ловко и быстро делал все необходимое. Я же за это время натаскал столько дров, что с лихвой бы хватило дня на три вперед.
Сейчас же у нас завязался спор по поводу приготовления мяса на костре. Я пытался убедить вампира, что шашлыки и просто мясо на костре — две совершенно разные вещи, но этот упрямый гад не хотел верить. Заявлял, что если мясо поливать хорошим вином во время готовки, получится одно и тоже.
— Предлагаю спор! — в конце концов, произнес я.
— Согласен, — мгновенно отозвался вампир. — Если ты окажешься прав, то я, скажем, отдам тебе вот это.
Он достал откуда-то из-под рубахи достаточно большую коробочку, отделанную черным бархатом и по размеру не умещающуюся на двух ладонях (где он только ее прятал?). Бережно открыв, он показал мне содержимое. Увиденное даже на меня произвело впечатление, хотя к украшениям я более чем равнодушен, мне на них просто глубоко плевать. Но это странное колье, бесспорно золотое, с вкраплениями небольших бриллиантов и еще каких-то неизвестных мне камней, не оставило безразличным. Двойное, состоящее из двух витков, оно даже в тени деревьев переливалось ослепительным блеском. Второй виток отделялся от первого, и ровно посередине его находился странный цветок, сделанный, казалось, из цельного бриллианта. Спустя мгновение я четко представил себе, как будет смотреться это украшение на Солине, и воображение нарисовало настолько восхитительную картину, что я невольно потянулся к этому произведению искусства. Канд резко захлопнул коробочку, при этом больно прищемив мне пальцы и возвращая к реальности.
— Согласен, — произнес я, тряся пострадавшей рукой. — Если я проиграю, то с меня двести золотых монет, идет?
— Двести? — Вампир явно что-то прикидывал в уме. — Давай двести пятьдесят?
— Ладно, — ответил я, после чего мы торжественно пожали друг другу руки.
— Но перед тем как проверять, кто из нас прав, ты мне покажешь деньги, иначе пари будет недействительно.
— Справедливо, — вдобавок к своим словам я кивнул головой. — Главное, чтобы мои друзья мою сумку не потеряли.
Вампир вопросительно поднял бровь:
— Друзья?
— Да. Я ведь не один путешествую. Случилась маленькая неприятность, и я от них отстал, теперь пытаюсь нагнать. Ты как, не против ночного бега?
Канд лишь презрительно фыркнул.
— Конечно, нет. Ночь — мое любимое время суток, солнце слишком ярко светит.
Кстати, я пока не рассказал, что меня в вампире удивило. Во-первых, он не боялся солнца. Во-вторых, был розовощекий, без малейших следов бледности, кою приписывают всем вампирам. В-третьих, жрал чеснок (вопреки опять же распространенному мнению, что чеснок губителен для них). В-четвертых, под солнцем очень даже отбрасывал тень (правда, еще не знаю, отражается ли в зеркале, но, думаю, да). Пожалуй, единственное, что соответствовало моему представлению о вампирах, это его аристократичность. Он был высок, его можно было бы назвать худым, но что-то не давало, скорее всего, то, что в отношении телосложения он был идеален. Правильные черты лица, черные как смоль волосы, немного вьющиеся и достающие до плеч. Красные глаза и неестественно длинные клыки добавляли ему определенного шарма. Он был попросту идеален во всем.
— Я тоже люблю ночь, — подумав, сказал я.
— У меня есть еще один вопрос, — произнес вампир, аккуратно переворачивая прутик с мясом.
— И что же это за вопрос?
— Как ты знаешь, я представитель расы вампиров.
— Как официально! — фыркнул я.
— А твои спутники, я так понимаю, люди? — продолжил он, не обратив внимания на мои слова.
— Есть маленько, — согласил я.
— Ну так… — вновь начал вампир, но тут же был остановлен мной.
— Я сказал: маленько! Там еще штук двадцать эльфов, причем одна из них эльфийка, и химера.
— Что такое химера? — спросил обалдевший Канд.
— Если коротко, то — человек-зверь, а если все объяснять подробно, то это долго и мне просто неохота. Если уж так интересно, потом сам у него спросишь, кто он есть такое и как он этим стал.
Некоторое время мы сидели молча. Вампир, судя по собравшимся складкам на лбу, о чем-то усиленно думал, настолько усиленно, что мне пришлось самому заняться мясом, иначе бы остались без еды. Спустя какое-то время Канд произнес:
— И как это понимать?
— М-м?
— Как люди и эльфы, да еще если рядом с ними эльфийка, могут уживаться вместе?
— Очень просто! — сняв мясо с костра, я принялся с удовольствием его поглощать.
— А как они ко мне отнесутся? — разглядывая свой кусок мяса, спросил Канд.
— Нормально. После эльфийки их уже ничем не удивить. Ты лучше скажи мне, откуда у тебя колье?
— Во-первых, это ожерелье…
— Разве?
— Ну… вроде, да.
— По мне, так это смесь колье и ожерелья.
— Похоже, — не мог не согласиться вампир. — Сам точно не знаю, что это такое. Мне оно просто понравилось, вот я его и того, позаимствовал.
— Хозяин, естественно, о заимствовании не знал?
— В том-то и проблема, — откусив немного от своей порции, он прожевал и, сглотнув, хмуро закончил: — Хозяин знает о заимствовании.
— И ты из-за этого путешествуешь? — усмехнувшись, спросил я и тоже отхватил очередной кусман мясца, едва не прикусив себе палец.
— Да. Теперь ты ответь на вопрос: откуда у тебя двести пятьдесят золотых? Или ты мне соврал?
— Да нет, не соврал. Правда, там, может быть, чуть поменьше двухсот пятидесяти, а может, и побольше. Что-то стряс с виконта, что-то нашел, но основную часть позаимствовал у мертвого ростовщика.
Услышав хмыканье вампира, объяснил более подробно.
