— Обманул! Обманул! — не унималась Севилья.
Это был крах. Если не всего, то очень многого, что планировала и хотела осуществить старая женщина.
— Он скоро приедет. Я уже слышу, как колеса его кареты стучать по брусчатке нашего прекрасного города. Боги! За что мне все это!. Он откажется, даже не став меня слушать. Столько сил и денег, и все потрачено зря!
Севилья ходила по своим покоям, как огромная кошка, не находившая себе места и мечтавшая выпрыгнуть из клетки, чтобы наброситься на свою жертву. План постепенно рушился — она прекрасно это понимала и всеми силами старалась смягчить сложившуюся обстановку, чтобы отыграть хотя бы часть запланированного.
— И вот еще что, — Нагис осторожно заговорил. — Ваш зять каким-то образом узнал о вашем плане убить его и в свою очередь так же нанял убийцу. Нам сообщил об этом свой человек в Гувероне.
— Что?! — графиня остановилась возле окна и, все еще не понимая о чем шла речь, попросила повторить сказанное. — Боги! Когда это произошло? Как давно? Убийца ведь уже мог добраться до Северограда? Я права?
— Два дня пути, графиня. Информация об этом пришла только сегодня, но можно смело утверждать, что договоренность об этом была достигнута гораздо раньше.
Женщина тяжело упала на кресло. Схватившись рукой за вспотевший лоб, она едва не потеряла сознание. Нагис тут же подбежал к ней и стал успокаивать.
— За что мне это наказание, мой друг? Я ведь только хотела счастья для своей дочери.
— Вы хотели убить своего зятя.
— Это грехом нельзя назвать! — вспылила женщина, — Он мерзавец, и смерть самый благоприятный исход для этого человека. О, боги, как же мнеплохо.
Она выглядела плохо. Очень плохо. Лицо побледнело, под глазами появились черные круги. Казалось, она будто постарела еще лет на десять от такого напряжения, но мириться со случившимся не хотела даже в таком состоянии.
В покои вошел лекарь. Нагис позвал его сразу, как увидел, что его госпоже становилось все хуже. Положив небольшую сумку на стол, он начала осматривать графиню, попутно давая замечания о ее слишком напряженной работе.
— Вам нужен покой, моя госпожа.
Лишенный волос на голове, лекарь был похож на оборванца, подобранного с улицы и отмытого, чтобы веселить окружающих своей странной внешностью Худенький — скудная одежда висела на нем как на колу, обнажая костлявое тело и жилистые руки. С впавшими глазами, на бледном лице. Не знавший его, вряд ли доверил бы ему лечение крысы, но здесь, в замке его знали очень хорошо. И если кому-то была нужна помощь, он всегда мог помочь.
— Режим, графиня, помимо сна, вам необходимо минимум три часа в день уделять отдыху от городских дел, иначе усталость может перерасти в нечто большее, чем просто сильное утомление.
— Ничего страшного, — она ехидно улыбнулась, — если мой зятек окажется не таким глупым как я, то скоро ко мне придет другой лекарь, который одним ударом в сердце вылечит все мои недуги.
Севилья встала со своего места, но тут же внезапно замерла. Ее слух насторожился и стал вылавливать из многочисленного потока звуков те, которые она очень ждала до сегодняшнего дня. «Цокот» копыт был едва различим в базарный день, но настороженный слух графини не мог подвести ее. Да, это был он.
Она подбежала к окну и, высунувшись из него почти на половину, стал глядеть на центральную дорогу, что как артерия пронизывала весь город от самого начала и до конца.
Карета двигалась уже через жилые кварталы. Обогнув несколько поворотов и пройдя, как меч, сквозь скопившуюся толпу зевак и покупателей, неприглядный экипаж въехал в охраняемую территорию графского замка.
— Боги, он приехал.
У нее перехватило дыхание. Что ему сказать? Как преподнести всю появившуюся информацию, чтобы Абу Разир не развернул коней и не умчался обратно в пустыню?
Эти вопросы буквально мучили ее, не давая нормально думать. Времени катастрофически не хватало, а он уже медленно поднимался по каменным лестницам и был готов вот-вот войти в главный зал.
Севилья подняла руками края своего платья и со всех ног помчалась встречать самого важного гостя. Задыхаясь от такого бега, он преодолела длинный путь с верхних этажей и до самых низов за считанные минуты, хотя раньше ей нужно было гораздо больше времени.
Нагис уже встречал короля у входа. Проведя вглубь громадного готического замка, он рассказал ему историю создания столь величественного произведения зодчества, проводя все дальше в зал.
Стол был подготовлен к такому визиту, но король наотрез отказался прикасаться к еде, заявив, что проделал долгий путь не для такого, чтобы есть
В этот момент графиня буквально вылетела из дверей и подбежала к королю. Поправив смявшееся во время бега платье, она выпрямила спину и приятно улыбнулась своему дорогому гостю.
— Абу Разир, — Севилья поприветствовала короля, пытаясь отдышаться — я так рада, что вы смогли добраться до нашего прекрасного города без происшествий. Время нынче неспокойное…
— Давайте сразу к делу, моя дорогая.
Король ясно дал понять, что дела его интересуют куда сильнее, чем сладкие речи графини. Обойдя ее с правой стороны, он проследовал дальше.
Абу Разир был чертовски красивым мужчиной. Несмотря на свой возраст, его тело буквально дышало мужской силой и энергией, а взгляд коричневых глаз был похож на орлиный. Черные волосы, смазанные каким-то удивительным масляным раствором, были зачесаны назад, оголяя широкий лоб.
Севилья направилась за ним.
— Мне бы хотелось увидеть вашу дочь, графиня. — начал король, бросая на женщину короткие взгляды.
— Матильду? Конечно, она сейчас спустится к нам, подождите немного.
Женщина волновалась. Слуги крутились вокруг важного гостя, не зная как себя вести с гостем из далекой пустыни.
— Давайте присядем. Дорога была долгой, и мне хотелось бы немного отдохнуть, прежде чем я смогу оценить все достоинства вашей дочери.
Король важно присел за стол, но к еде так и не прикоснулся. Севилья хотела сесть рядом, но строгий жест восточного мужчины, явно давшего понять, что сидеть будет только со своей будущей женой, остудил пыл графини.
— Как вы сами понимаете, наш брак есть ничто иное как союз, графиня, и я не хочу задерживать церемонию. Поэтому опустим все формальности и традиции вашего царства.
— Люди не поймут, Абу Разир — пыталась апеллировать женщина. — есть правила, установленные не нами и не сегодня. Их нужно соблюдать. Я же вам не верблюда продаю на рынке.
Такую наглость король обычно не прощал. Особенно женщинам, что в его королевстве не имели никакого права перечить мужчине. Но он сдержался, ясно понимая, что находится вдалеке от собственного дома.
— Я понимаю вашу озабоченность, графиня, но давайте посмотрим в глаза правде. И вы и я находим в этом браке обоюдную выгоду, однако в случае моего отказа, вы потеряете гораздо больше, чем я, а значит вы должны понимать, что именно от меня зависит ваше будущее и будущее вашей дочери.
Севилья побежденно склонила голову. Король был умен и дураком назвать его можно было с натяжкой. Он видел выгоду на много шагов вперед и знал как себя вести на переговорах, когда нужно было торговаться.
Блеснув своим орлиным взглядом, он сложил руки на груди и внезапно поднялся со своего места. Матильда вышла из своих покоев в сопровождении двух слуг. Одетая в то самое желтое платье, куплено Майнстеймом, она была похоже на спелый апельсин, чем просто не могла не привлечь внимание короля пустыни.
— Аллах всемогущий, она действительно прекрасна. — он медленно опустился на кресло.
Матильда подошла к столу, поклонилась и села рядом со своей матушкой.
— Вы не зря проделали столь долгий путь, Абу Разир? — спросила Севилья, хитро прижмурив глаза.
— Нет, не зря. Она как солнце в моем королевстве, такая же яркая и большая. Но…
Он внезапно обратил внимание на кольцо на ее пальце. Голос резко поменялся, а взгляд стал холодным и даже злым.
— Она не свободна. Что все это значит!?
Вспылив, Абу Разир чуть было не взорвался.
— Это…это всего лишь недоразумение, мой король.
Севилья пыталась успокоить гостя, но последними словами лишь подлила масла в огонь.
— Вы пытаетесь обмануть меня! Я не потерплю подобного отношения к себе!
Графиня злобно глянула на свою дочь. Встреча резко переходила из разряда переговоров в стадию возможного конфликта. Зная буйный нрав мужчин востока, она молила богов, чтобы он сейчас не выхватил спрятанный под одеждой клинок и не зарубил всех присутствующих за нанесенное оскорбление.
— Я требую объяснений!
Севилья схватила руку дочери и принялась рвать кольцо с безымянного пальца, вызывая последней нестерпимую боль.
— Все! — кричала она, — Нет больше никакого кольца! Это, это просто старая традиция. Моя дочь свободна и может быть взята в жены вашим величеством.
