- А! Мегапургений - парадокса друг! - засмеялось Чмошище, трансформируясь в великого русского поэта. - Да-да, предупреждали, что ты придёшь… Нет ничего проще.
Псевдо-Пушкин сунул руку в карман пальто и вынул оттуда невзрачную тубу с таблетками.
- На, владей волшебной скрипкой, - протянуло Чмошище тубу Харре, одновременно превращаясь в отца отца теории пассионарности. - Посмотри в глаза чудовищ…
Маг осторожно взял лекарство.
- И ничего взамен? - спросил он у Че.
- Не корысти ради, - теперь Чмошище облачилось в поповские наряды.
- Так я пойду? - Харре вдруг стало плохо, а желудок пронзила режущая боль.
- Иди, - грустно прогундосило Чвакальное Чмошище. - И если встретишь, верни моё… моё…
- Твоё что? - хватаясь за живот, простонал Поттный.
- Моё… моё… - Чмошище впало в неизъяснимое смятение, оно меняло цвет, облик, становясь то Сарой Коннор, то Железным дровосеком, то полицейским, то куском кровавого месива… - Моё… моё…
Харря упал на колени, борясь с тошнотой.
- Твоё "я"? - прохрипел он.
Боль ушла. Чмошище застыло в форме психоделически-сиамских рабочего и колхозницы, впав в задумчивость.
- Моё… я, - наконец повторило оно за Харрей. - Моё я… Я! Я! Я!!!
Чмошище сжалось и приняло облик простого посконного хренблина: зубастого безрогого чертёнка с ирокезом, худого, чёрного бандюгу.
- Спасибо!!! - завизжал хренблин, обнял Харрю и припустил прочь по оранжерее, улюлюкая и вытворяя невообразимые сальто.
- Всегда пожалуйста, - Харря встал, отряхнулся и побрёл к очередному входу.
Вскоре Поттный очутился в небольшом зале, стены которого были увешаны десятками магических кристаллов. В каждом мерцало изображение Харри.
Мальчик остановился в центре и нерешительно замялся.
- Здравствуй, Поттный, Новый год! - раздался бодрый голос.
Харря развернулся и увидел мужичонку лет пятидесяти, сидящего в офисном кресле. Одет он был в строгий костюм поверх дешёвой футболки и дорогие, но изрядно поношенные туфли. Голову мужичонки венчала непослушная рыжая шевелюра. Взгляд из-за очков цепко осматривал юного волшебника.
Харря отметил, что этот тип неуловимо смахивает на Мастдая Глюкообильного.
- Ты кто? - спросил Поттный.
- Я Архитектор, - с достоинством ответил мужчина.
Магические кристаллы отобразили странную эмблему: реющий флаг, поделённый на четыре части.
- Архитектор Обиталища?
- Не только. Но ты ведь не за тем пришёл, чтобы расспрашивать меня, кто я по жизни, верно? Твоя проблема в другом. Придётся выбирать. Перед тобой две двери. Войдя в первую, окажешься в Суперсортире, сообщающемся со Вселенским Глотожралищем, - Архитектор указал на дверь со значком мужского туалета. - Я вижу, мегапургений уже у тебя. Хорошо… Вторая дверь ведёт к Молли Фригидель. Видишь ли, она сейчас слегка умирает. Выручишь её - облажаешь Мир. Избавишься от Шаурмы - умрёт Фригидель. Вот такая у нас с тобой ГАС "Выборы" получается, Харря…
- А можно звонок другу? - задал вопрос Поттный, немного покумекав.
- Ты про Барахлоу? Он, фигурально выражаясь, занят. И вообще, нельзя. И помощь зала запрещаю тоже. А "пятьдесят на пятьдесят" уже перед тобой.
- А если я применю заклятие "Контрл-альт-делитиум"? - Харря начал поднимать свою сучковатую палочку.
- Глупышка! Эта комната, я сам и даже ты в данный момент - самый натуральный, самый наичистейший Контрл-альт-делитиум. И как произойдёт перезапуск истории, зависит от тебя, мой юный поклонник восточной кухни.
- Вот бычья какашка! - выругался маг. - Короче, сейчас я мелкий шкет, и всё прочее, но если я тебя ещё раз встречу, то так отформатирую, мать родная не урекогнайзит!
С этими словами Харря открыл путь к спасению Молли и вышел, громко хлопнув дверью.
Удар был мощным. Эмблемка в виде черепа с двумя скрещёнными косточками и надписью "Пипец Фригидель!" сорвалась и разбилась о глянцевый пол.
- Эх, молодёжь! - крякнул улыбающийся Архитектор, растворяясь в воздухе.
Вот вы, например, мужчина видный,
возвышенного роста, хотя и худой.
Вы, считается, ежели, не дай бог, помрёте,
что в ящик сыграли. А который
человек торговый, бывшей купеческой
гильдии, тот, значит, приказал долго жить.
И. Ильф, Е. Петров
- Очень кушать хочется, - Сфинкс скосил глаз на Молли. - Девочка, ты не против, если я тобой подкреплюсь, а потом вспомню, какого рожна я тут всё-таки делаю?
- Ну, это противоречит всяким правилам, - возмутилась Фригидель.
- Правилам?
- Именно, правилам. Ты тут поставлен загадки загадывать. Кто три отгадал - проходит. Кто не отгадал - тот десерт.
- Да-да-да… припоминаю… - Сфинкс почесал клювом грудь. - Точно так! Всё, девочка, сейчас будет тебе загадка. М-м-м…
Молли кляла себя за то, что слишком просто слила информацию Сфинксу: "Зачем я ляпнула-де загадок должно быть три?!"
- Вот же… А! Угадайте, дети, кто: птица в кожаном пальто?
- Феликс. Птица Феликс, - мгновенно ответила Молли.
- Ты знала, - обиженно прокаркал Сфинкс. - Но у меня ещё две…
Девочка поморщилась, пробуя пошевелить правой рукой. Было больно, не иначе, вывих в плече.
Сфинкс продолжал насиловать память.
- Ага! - вновь радостно воскликнул он. - Кто стучится в дверь ко мне с толстой сукой на ремне?
- Пограничник с собакой, - не задумываясь, выдала Молли, радуясь невероятной детскости загадок.
- Бесовка! - ударил передней лапой об пол Сфинкс. - Так-так-так… У какого молодца… Нет, слишком просто. Туда, сюда, обратно… Опять легко… Мой первый слог на дне морском… Тьфу, вычислит…
- Ну, ты долго будешь копаться? - надавила Фригидель на стража.
- Не торопи меня! - нахохлился Сфинкс. - Цветное коромысло… нет…
Молли пожалела о том, что сильно ушибла ноги. Будь она в форме, давно бы перемахнула через тушу зверя, и никто её бы не остановил.
- С когтями, а не птица… Между грядок лежит… - перебирал Сфинкс.
- Я! Я! Я! - донеслось издали.
Девочка и страж обернулись на голос. Между колоннами бежал, прыгал и катился взрослый хренблин.
- Ой, хренблин! - в страхе прошептал Сфинкс. - Здесь? Откуда?
Он поднялся на лапы, по-кошачьи выгибая спину. Редкая шерсть на его загривке вздыбилась - верный признак того, что Сфинкс готовился к бою.
Молли было некогда наблюдать, чем там дело кончится, она коротко разбежалась и пронырнула между ног птицельва.
Сфинкс нервно мёл хвостом по полу, и смахнул девочку в сторону.
Молли с треском влепилась в стену. Стена проломилась. Фригидель очутилась в подобии клуба.
За редкими столиками сидели отдыхающие и вальяжно выпивали, основная масса плясала под звуки техномузыки. Прислушавшись, Молли распознала в залихватском миксе туш. Неоновая вывеска, пульсирующая кислотными всполохами, давала понять: сегодня вечеринка "Для тех, кто после".
Фригидель со страхом пригляделась к танцующим.
Мертвяки. Мертвяки второй свежести.
И запашок-то сразу показался Молли подозрительным…
- Давай-давай-давай! Что мы все как дохлые?!!! - закричал диджей.
Толпа одобрительно взревела, хохоча и вскидывая руки вверх.
Юная волшебница перекатилась на ноги и бочком протиснулась в тёмный угол. За столиком, стоявшим рядом, шла оживлённая дискуссия.
- Я тебе зуб даю, Боров, не воровал я твоего могильного телефона! - визжал, перекрывая музыку, тощий, скудно одетый зелёный труп.
Его дородный собеседник, в полусгнившем костюме и с золотой цепью на шее, уничижительно смотрел на худого.
- Зуб, говоришь?… Давай, - потребовал Боров.
Бедный усопший совершил ритуальный блатной жест, щёлкая ногтем по краешку своего верхнего резца. В свете прожектора Молли чётко увидела, как зуб не выдержал: вылетел из десны клянущегося и поскакал по столу к толстому.
Тот неуклюже прихлопнул его ладонью и, брезгливо взяв двумя пальцами, поглядел на заклад.
- Гнилой ты человечишка, Лисапед, - сказал Боров тощему, кладя зуб в карман. - Смекай, если развёл, мочкану повторно…
- Боров, ну, ты чё?… Ну, я же за тебя в огонь! - залебезил Лисапед, неестественно жестикулируя.
Он увлёкся и с размаху задел столешницу пальцами. Пальцы неестественно вывернулись. Молли почудилось, что она слышала хруст, однако в непрекращающемся "бумс-бумс-бумс!" это было невозможно. Лисапед не заметил нанесённого себе ущерба.
Крепившаяся до сих пор Молли не выдержала и закричала от ужаса и неимоверного ощущения тотальной гадостности происходящего.
- Живая! - завопил Лисапед, показывая на девочку.
- Сто пудняк! - взревел удивлённо Боров.
Музыка стихла, осветитель направил неоновый луч в тёмный угол, и толпа уставилась на замолчавшую Молли.
- Деликатес! - провозгласил Боров, и мертвяки взвыли от радости.
Лисапед подскочил к девочке, хватая её за запястье выбитой руки. Волшебница завопила от боли. Толстый тоже приблизился и взял её за левый локоть.
