Тут дверь дискатечного туалета открылась, из неё вышел злой Харря Поттный и как следует шибанул ею, захлопывая.
- Архитектор, блин! - сплюнул мальчик, разворачиваясь к мертвякам и пленённой Фригидель.
- Молли?! - обрадовался маг. - Ты жива!
- Не пори сантиментов, мы в западне! Это мертвяки! Колдуй, идиот! - зашипела девочка.
Поттный принялся выуживать палочку. Толпа опешила, не веря накатившему счастью: два блюда за один вечер, а второе ещё и с жирком!
- Каким бы заклинанием их достать? Не помню, не учил… - Харря дрожащей пятернёй сжимал магический инструмент.
- Неуч и прогульщик! - закатила глаза Молли. - Они страшно стесняются своей наготы!
- Точно! Эксгибиционика вуайеристикум! - прокричал Поттный, направляя волшебную палочку на пленителей Молли Фригидель.
Но Харрина палочка была уродливо кривой, поэтому заклинание попало в саму Молли. Её одежда исчезла, и юный маг вылупился на голую Фригидель.
- Хрен ли пялишься? - нахмурилась девочка.
- Гхмык… Кхе… Извини, Молли, - выдавил смущённый Поттный.
Он сделал вид, что его очки запотели, и принялся оттирать их платком.
Только что-то струна порвалась,
да сломалось перо…
Чиж.
…об это каменное сердце
твари подколодной.
А. Розенбаум
- Колдуй в толпу, дубина!!! Не промажешь! - заорала на Харрю Молли.
Он исправился, открыв беглую стрельбу "эксгибиционистикой". Теперь в стане мёртвого врага начался переполох. Умруны болезненно относились к отсутствию одежды на себе и окружающих. Толпу охватила паника. У выходов образовалась давка.
Под шумок Харря и Молли юркнули в туалет. Из одежды у Фригидель осталась лишь волшебная палочка. Девочка быстро наворожила себе обычный наряд и облегчённо вздохнула.
- Куда дальше? - спросил её Харря.
- Ясное дело, в пролом, через который я сюда попала, - похоже, Молли окончательно пришла в порядок. - Не через твой унитаз же, правильно?
Поттный хотел рассказать об Архитекторе, но, подумав, счёл это излишним.
Приоткрыв дверь и убедившись, что трупы разбежались, ребята бросились к дыре в стене и очутились в комнате с видом на задницу Сфинкса. Зверь, кстати, снова лежал. Скорее всего, хренблин пробедокурил мимо.
Миновав несколько огромных анфилад, лестниц и полупещерных коридоров, совершенно уставшие дети сели отдохнуть.
- Наверняка сейчас уже ночь, - Фригидель зевнула.
- Да, шестая ночь с того момента, когда я слопал эту чёртову Шаурму, - согласился Поттный. - Пургений у меня. Теперь бы найти Глотожралище…
В его животе ухнуло и стихло.
- Ничего, завтра найдём, - продемонстрировала уверенность Молли. - А сейчас предлагаю смежить веки и отдаться Морфею. По любому.
Девочка закрыла глаза и тут же засопела. Харря выгреб из рюкзака спальный мешок, раскатал его и мягко подтолкнул на него сидящую Молли. Она съехала и уютно свернулась калачиком на мягком.
Поттный поглядел на стену и присвистнул. Здесь была кладовая надписей.
"Мы выжжем слово "мир" на пятках милитаристов! Партия ортодоксального пацифизма", - обещала самая большая.
- Ба! Да тут стихи Железного Дровосека! - вскрикнул Харря, рискуя разбудить спутницу. -"Не ржавею, не скриплю, не плачу…" Вот реальный поэт…
Потом Харря восхитился хокку древнего японского поэта Чу Ковскидзуки:
Храбр и напорист
мелкий самец комара:
фонарик в руке!
Улыбку вызвало двустишье:
Скажи-ка дядя! А не много ль
Я взял яиц на гоголь-моголь?:
И ниже: "Здесь был Миша Л."
Мальчик удивился, сколь странными дорогами идут разные люди, устроился рядом с Молли и задремал…
Харря положил еле живую Молли Фригидель на каменный пол подземелья. Джеймс и Горбби топтались рядом, держа какие-то каменные чурки, называемые ключами стихий.
В подземелье, образуя квадрат, торчали четыре гранитные тумбы, на которые нужно было установить чурки, чтобы пробудить элементы-стихии, чтобы активизировать пятый элемент, которым являлась Молли, чтобы ожило Оружие Мира и Добра, чтобы навалять по первое число Мировому Злу в форме живой чёрной планеты, приближающейся к Земле-матушке.
Всё это было слишком сложно для Харри Поттного.
Но времени оставалось мало. Он выхватил одну чурку из рук Джеймса и кинулся к ближайшей тумбе. Символ, выбитый на чурке (три волны) совпал с высеченным на лафете. Харря вставил ключ в паз. Его примеру последовали Барахлоу и Горбби.
Четыре чурки стояли на местах, но ничего не происходило. Харря подбежал к девочке:
- Молли, как возбудить стихии?
- Отлезь противный, - простонала Фригидель. - Я в печали.
Поттный беспомощно заозирался.
- Мы пропадём, нам капец! - заверещал эльф, мотая в истерике головой.
- Киса, не хлопайте себя ушами по щекам, - произнёс Харря, но из чурки, покоившейся рядом с Горбби, вылезли маленькие фигнюшечки. - А нет, хлопайте-хлопайте!
Сквозняк от ушей Горбби попадал на ключ, отпирая стихию воздуха.
Дальше пошло легче: вода, огонь, земля… Над чурками бушевало по маленькому фейерверку. Настал черёд пятого элемента.
- Действуй, Молли! - воззвал Харря, тормоша подругу.
- А на кой? - вяло повела бровью Фригидель. - Тут у вас туманы и дожди, тут у вас холодные рассветы… Война вот тоже… Мир, каким мы его знали, пришёл к концу. И чёрт с ним, Харря. А ну всё в кочерыгу!
- Молли, как ты можешь такое говорить? - Харря почти заплакал. - Как прекрасен этот мир, посмотри!… Я вообще недавно узнал, что у меня есть огромная семья: и травинка, и лесок, в поле каждый колосок, речка, небо голубое… Молли, это всё моё! Родное, Молли!… Это Родина моя, слышишь?… Всех люблю на свете я!…
- Душевно сказал, Харря, только поздно уже. Я, словно бабочка, к огню летела так неосторожно, эх!… Как холодно… Живите, живите все! Вам надо жить, а мне надо… умереть… Я ни на кого не жалуюсь, ни на кого не обижаюсь… Вы все очень хорошие люди… я вас всех… всех люблю.
Молли откинула голову. А Харря повторял вновь и вновь:
- Не умирай, любовь… Не умирай, любовь… Не умирай, любовь…
Потом над ним нависла тёмная тень неумолимо приближающейся чёрной планеты, и за секунду до того, как она должна была раздавить Поттного в плюшку, он, по сложившемуся обычаю, проснулся.
Да, это плохие люди, Бамбино.
Но у них могут быть дети,
которые любят цирк.
"Поросёнок Фунтик".
Большой Брат бесцельно топал по Обиталищу, стуча костылями по граниту, пока перед его головозадницей раздался хлопок, и в воздухе появилось остроносое лицо министра Хитруса.
- Ваше Всемогущество, - обратился Хитрус к Лорду Тьмы. - Вашему вниманию предлагается магическая карта, на которой виден Харря Поттный и чётко прослеживается путь к нему.
- Телепортируй, мой верный слуга! - распорядился Большой Брат, протягивая ладонь.
На неё тут же мягко упал свиток, украденный Штурмфогелем.
- Ты единственный принёс нам пользу. Когда всё закончится, ты будешь награждён, - пообещал министру Лорд.
- Служу Империи, - склонилось лицо Хитруса и тихо исчезло.
- Великолепно! - возликовал Большой Брат, изучив карту. - Мы совсем близко. Эй, зомби!
Джеймс подошёл к хозяину. Лорд Тьмы поскрёб в копчикозатылке.
- Я буду называть тебя Джимом, да… Так вот, Джим, мой мальчик… Ты когда-нибудь совершал подлые поступки?
Джим-Джеймс ответил монотонным бесцветным голосом:
- Да, я готов на подлости… В пять лет я налил в сестрёнкин шампунь клею. У неё до сих пор нет перхоти…
- Наш человек, - хохотнул Большой Брат. - Готовься к самой главной гадости в своей никчёмной жизни. Ты убьёшь Харрю Поттного, понял?
- Я убью Харрю Поттного, - послушно повторил Джеймс, ставший Джимом.
- Молодец, Джим! И пусть те, кто останутся живы, позавидуют мёртвым! - Большой Брат был большим поклонником Стивенсона.
Правые глаза Лорда Тьмы скосились на синюю стену коридора и остановились на криво выцарапанном стишке некоего П. Ушкина:
Прибежали в избу дети,
Второпях зовут отца:
"Тятя, тятя! У соседей
откопали мертвеца!" -
"Тише, тише, чертенята!
Замолчите, я сказал!
Лучше б спрятали лопату -
Это ж я и закопал!…"
- Просто праздник какой-то! - умилился Большой Брат, ковыляя к тому, кто был кляксой на карте.
Харря Поттный потряс Молли за плечо:
- Вставай, Молли! Пора в путь…
Фригидель, чему-то улыбавшаяся во сне, сморщила личико и пробормотала:
- Я и говорю, захожу домой, а там бардак полный: кошка не топлена…
- Молли!
- Убери это, Факсли, надоело… А?! - Молли встрепенулась. - Харря? Ты?
- Да, пора двигать…
- Угу, сейчас, сейчас…
