— А что за листочек он нам дал? — спрашиваю, догадавшись, что рыцарь не понял моего вопроса.
— Стихи какие-то, — Дейкстр брезгливо передал мне бумажку.
— Мне на этот раз надо будет кого-нибудь играть?
— Главное, не говори, что ты ведьма, а там по обстоятельствам.
«По обстоятельствам» мне пришлось молчать и лишь изредка кивать, подтверждая ложь Дейкстера, который снова нацепил на себя маску героя и играл так, как… как не каждый на его месте смог бы.
Неплохо он все же устроился, думалось мне, пока шел спектакль. Актерам, даже хорошим, платят не так уж и много что на Земле, что в Скаханее, но если ты хороший актер и играешь перед кем нужно служаку, идеально выполняющего свою работу, то получаешь раз эдак в десять больше положенного, да еще и чаевые.
Из управы мы вышли тяжелее на восемьсот пятьдесят четыре золотых. Настроение у рыцаря выросло пропорционально нашим доходам, но на мои просьбы остановиться и купить мне хотя бы лапти ответил трезвым отказом.
— Не развалишься, проковыляешь пару кварталов до гостиницы, посидишь у лекаря, а потом купим тебе обувь.
— Ты хоть можешь себе представить, что такое ходить стертыми в кровь ногами по этой грязи на дороге!?
— Я так лет двадцать ходил: ничего, жив остался. А теперь прекрати ныть, и иди быстрее…
По пути до лекаря мне выпала еще одна возможность хорошенько все осмотреть. Мы приближались к центру города и обстановка вокруг становилась все интереснее, появлялись причудливые разноцветные дома с башенками и балкончиками, садики, в которых росли совершенно не знакомые мне цветы, стали попадаться люди в странной одежде — модники, видимо. Женщины, которые были побогаче, носили длинные плащи без рукавов и широкие свободные пелерины, расшитые нитками, бисером или золотом, на головах у них были платки, обхватывающие на лбах кокошники, на ногах — сапожки. Мужчины при таких дамочках были разодеты в широкие тяжелые балахоны без рукавов. В них было тяжело двигаться, но бочкообразным бородатым представителям мужского пола оно и не надо было быстро — казалось, чем степеннее и неповоротливее они были, тем больше было им и уважение. Среди эдаких парочек постоянно шли разговоры о какой-то ярмарке, а остальные, одетые поскромнее, не разговаривали, а просто неслись стремглав в центр города с мешками и корзинами.
Мое любопытство разыгралось не на шутку, и мне захотелось поскорее увидеть эту самую ярмарку, на которую все так спешили. Но рыцарь даже не отвечал на мои просьбы заглянуть на главную площадь, где должны были быть выставлены все товары. Более того, Дейкстр даже не давал мне рассматривать прохожих. Он больно сжимал мне руку и каждый раз говорил, что нужно вести себя приличнее: ведь мы уже не в деревне, и некультурно так пялится по сторонам. Но при этом на мои вопросы о том, прилично ли девушке ходить босиком, в одной лишь рубашке, странной юбке и под ручку со здоровым мужиком, он отмалчивался.
В итоге ярмарку мне и одним глазком не довелось увидеть, Дейкстр как нарочно решил ее обойти. Хотя, возможно, у него для того были и другие причины, нежели чем поиздеваться надо мной: слишком уж внимательно рыцарь озирался по сторонам и зачем-то выбирал самые открытые улицы и переулки. Возможно, это был его профессиональный рефлекс — теряться в толпе, а, возможно, что-то действительно было не так.
Когда мы пришли в гостиницу, где поселился лекарь, меня долго не пускали внутрь из-за черных от грязи ног. Охрана долго спорила с нами, но потом рыцарь велел принести таз с водой, где я смогла вымыть ступни, и это решило все проблемы.
В небольшом, но светлом зале, где мы оказались, было удивительно уютно. Круглые по форме окна были завешены темными шторками, чтобы льющийся снаружи свет не слепил, но и не заставлял щурится во мраке. При этом пространство не заканчивалось россыпью аккуратных круглых столиков из дерева, устланных строгими коричневыми скатертями, между ними тянулись просторные ковровые дорожки для служанок, одетых в белы рубашки и темно-коричневые платья с корсетами. На бревенчатых стенах висели большие, хотя и незамысловатые картины, изображающие все, от обнаженных нимф до охотничьих натюрмортов. Кое-где среди них мелькали охотничьи трофеи, шкуры и чучела.
Здесь было действительно красиво — даже удивительно красиво после того, что мне довелось видеть в соседней деревне. Можно было бы даже назвать это место тематически стилизованным рестораном, если бы не странный душок из кухни.
— Лекарь, известный под именем Люка, тут остановился? — спросил Дейкстр у мужчины за стойкой у самого входа. Мужчина этот до смешного напоминал карикатурный образ француза — высокий, тощий, черноволосый, прилизанный, с горбинкой на носу, закрученными усиками и странным блестящим взглядом.
Моргнув два раза, как бы подтверждая: «запрос принят», мужчина молча раскрыл толстую гостевую книгу.
— Тут, — ответил он коротко, подняв на нас безразличные глаза.
— В какой комнате или квартире? — поинтересовался Дейкстр.
Мужчина замолчал и, не мигая, уставился на нас.
Постояв так немного, рыцарь понял, что этот кадр не задает вопросов — то ли из принципа, то ли тут правила такие.
— У нас особый случай, — начал объяснять он. — Хотя бы оповестите его о том, что рыцарь Дейкстр Донан, убивший дракона возле деревни, нуждается в его помощи и надеется на милосердие, которое, несомненно, будет хорошо оплачено, — Дейкстр многозначительно поставил один из наших кровно ворованных мешков, который оказался пуст наполовину. Видимо, находчивый рыцарь пересыпал половину монет в другой мешок, чтобы не раскрывать всего нашего богатства.
— Магри! — картаво крикнул мужчина, повернувшись к девушке-служанке, расставлявшей завтрак перед каким-то бородатым господином в тяжелом балахоне.
— Слушаю, — закончив обслуживать клиента, она подбежала к нам, проворно огибая пустые столики.
— Передай господину Люке, что к нему пришел раненный рыцарь, — велел тот, продолжая дико картавить.
Кивнув, девочка побежала по лестнице наверх, а когда вернулась, сообщила, что лекарь готов нас принять.
Дейкстр кинул две монетки из мешка роботоподобному мужчине у стойки и четыре девушке, улыбнувшись последней так, что та покраснела.
— Квартира третья! — крикнула нам девица, опомнившись.
— Скажи, а почему тут такая шикарная гостиница, а в нескольких километрах отсюда — хлев с претензией на трактир? Я имею ввиду то место, где мы ночевали. Почему такая разница?
— Через этот город проходит Императорский тракт! Разве можно этого не?… Хотя да, — опомнившись, Дейкстр начал объяснять: — Раз в год через дорогу по другую сторону города проезжает император, постоянно ходят торговые караваны, а здесь, — он обвел рукой коридоры второго этажа с множеством пронумерованных дверей, — здесь останавливаются богатые путешественники и купцы, бродячие рыцари вроде меня и особо талантливые барды. Еще тут принимают всех иностранцев с восточных границ Рашемии. Никто не станет держать таких людей в сене и на кислом молоке — только вино, только шелковые простыни… и служанки, ручаюсь, сюда отбираются по особым критериям, — он усмехнулся, видимо, припомнив девушку внизу. — А та деревня, где мы были… Приличным людям в ней делать нечего, она — излюбленное место упырей и оборотней, живущих в лесах и болотах вокруг. Ты думаешь, просто так там поставлен забор из осиновых кольев?
— И ты рисковал нашей безопасностью из-за лишнего мешка денег!? А если бы во время сна нас убили упыри или мы попали бы под нашествие оборотней?
— Запомни, дорогая, нет в природе этого словосочетания — «лишние деньги», — велел мне рыцарь, улыбаясь, как последний бизнесмен. — А вот и нужная нам квартира, — он остановился у деревянной двери с номером 3 на изящной табличке в виде дубового листа.
Пригладив волосы, собранные в хвост, Дейкстр постучал.
— Войдите! — раздался женский голос, низкий и немного грубый, но до дрожи приятный. После слов послышался еще и смех, такой же невероятный, он слился с другим, глубоким, звонким и прозрачным.
