— Приходил, но его увели, чтобы протрезвился хоть немного. Скоро вернется.
Завтрак был неказистый: вареные яйца, горбушка хлеба и молоко. Но это было лучше, чем ничего, и, к тому же, наводило на приятные мысли о здоровом деревенском питании. Ведь у меня до ужаса тощее тело, надо его хотя бы немного раскормить!
За едой мне захотелось немного побаловаться, позапускать огоньки с пальцев воздух: мелочь, а меня завораживало. До сих пор не верилось, что это все взаправду, и хотелось делать это снова и снова, постоянно, это была практически физическая потребность, использовать магию.
— Пойдем, наш очевидец пожаловал, — на кухню вошел Дейкстр, потный, как египетский раб.
— Уже иду! — засунув в рот последний кусок хлеба, бегу за ним.
Очевидцем оказался полоумный, пошедший в одиночку в лес ночью, зная, что там зверь. Как мне коротко рассказал Дейкстр, после встречи мужик крепко запил и, как поговаривают в деревне, сошел с ума.
Когда к нам пришел трясущийся старичок с отекшими глазами, мне показалось, что он крепко пил всю жизнь, а не последнюю неделю, такой у него был ужасный вид.
Мужик был испуган и сильно трясся. Мы отвели его в чулан, чтобы не смущать хозяев дома допросом.
Мы с рыцарем сели на одной лавке, он на другой, напротив нас, нервно комкая старую шапку.
— Итак, ты видел зверя? — спросил Дейкстр.
— …Зверя? — переспросил мужик, в его серых глазах мелькнула полнейшая пустота мыслей по этому вопросу.
— Да, на которого жалуется население деревни, — подтвердил рыцарь.
— А, Выхахрень что-ля? Видал я, видал! — яро закивал головой, выпучив в согласии глаза. — Видал Выхахрень я, огроменный, аки дом!!! — широко расправил руки, пытаясь показать, какой же он, этот зверь. Так же он еще сильнее выпучил глаза и, чтобы дать нам почувствовать всю ужасность этого зверя, резко к нам наклонился, топнув ногами, приблизив лицо и обдав гнилым дыханием.
— Кхе… — махаю перед носом ладонью, не в силах терпеть жуткий запах. — А у него шерсть, чешуя или кожа?
— Какой он на ощупь, мягкий или твердый? — упростил вопрос Дейкстр, глядя на непонимающего мужика.
— Колючий Выхахрень у нас, колючий, как еж-батюшка!
— Как еж? С дом? У вас тут радиации нет, случайно? — усмехаюсь.
— Еще одно слово, Бэйр… — прорычал рыцарь, резко обернувшись ко мне. — …и я заткну тебе рот твоим же кулаком!
— Все, прекращаю, — покорно склоняю голову перед строгим Дейкстером.
— Так значит, у него на теле есть иглы? — обернулся он к мужику, который опять начал комкать шапку.
— Вот такие! Аки дом!!! — развел опять руками и как бы прыгнул на нас, пугая.
— Еще лучше… — вздыхаю. — А у него клюв или пасть?
— У него рот на чей похож, на тот, что у птички или у собачки? — перевел Дейкстр.
— Как у жабы, и язык вот такой!! Выхахрень мне ревел, когда убегал я, значит, и языком своим: На! На! А на меня итак дерможрень напал, а он меня еще и по заднице, по заднице языком! Все избил, проклятый изхарь! — рассказчик замахал на нас руками, сделал страшные глаза и заорал от полноты чувств…
— Он сказал «дерможрень напал»?… Боюсь даже представить, что это может значить… — шепчу рыцарю, пока бедолага приходит в себя от тяжелых воспоминаний.
— Болезнь желудка, — объяснил мне Дейкстр. — Значит, рот как у жабы, он весь в иглах, и большой, как дом? — он уточнил у рассказчика.
— Да! Да! Все так говорю! — закивал мужик. — Все по правде!
— Хорошо, а какие у него были лапы? — спрашиваю.
— Ноги на что похожи? — опять перевел Дейкстр.
— Одна нога у него, значится, как грабли! — мужик скрючил пальцы руки и загреб воздух показывая. — Другая, значится, как лопата! — он рассек другой ладонью воздух. — А потом все, нету, значит, больше… А ноги большие… Аки дом!!! — опять развел руками и топнул.
— Может, это значит, что лопата это крылья, а грабли это когти? И иглы это перья или кожаные или костяные наросты? И жабий рот с языком… может, это какой-нибудь летучий ящер, Дейкстр? — спрашиваю рыцаря.
— Дракон болотный? — нахмурился он.
— Выхахрень, — поправил мужик с умным видом и закивал сам себе.
— А у него были крылья? — спрашиваю на всякий случай. Так-то на болотного дракона, вроде, похож…
— Да огроменные! — вновь закричал мужик и развел руками. — Огроменные крылья, с колючками и ножами… Огроменные, с ножами, колючками… Аки дом!!! Не… не дом… Два!!!
— Тебе не почудилось ли, мужик? — уточнил в надежде Дейкстр.
— С ножами и колючками!!! — закричал он, брызжа слюной от возбуждения. — Все как есть говорю, все по правде!
— Крылья с ножами и колючками, иглы на теле, когти птичьи, рот жабий, размером с дом… — хватаюсь за голову. Кажется, я совсем не знаю этот мир, даже его монстров, о которых была написана целая книга… потому что я не понимаю, кто это может быть!
— Ладно… — вздохнул Дейкстр. — Разберемся. Слышь, мужик, а ты зачем в лес-то пошел? Не знал разве, что там зверь живет?
— Дык на меня дерьможрень напал, а сортир я закопал тогда, а новый не построил. Ну и сортира нет, а дерьможрень есть… Если дерможрень, то как же без сортира-то?… Нельзя никак, нет, нельзя… Ну я и в лес, чтобы там это, значится… А там Выхахрень как зарычит, завоет, как начнет меня языком по заднице, по заднице!.. и орет, орет!!!..
— Какой кошмар… — выдыхаю, с жалостью смотря на бедного психа.
— Кошмар, кашмаристый, как самый выкошмарный изкошмарьевский кошмар! — кивнул мужик.
— Ну а хвост у него был? — вдруг вспоминаю о пока не упомянутой в рассказе части тела. Вряд ли это могло серьезно помочь, но мне было интересно, что он на это ответит.
— Да! — закивал мужик. — С ножами и колючками, со змеями-кострищами, с глазами! Длиннющий, с колючками… с глазааами!!! Огромеэээнный… — начал вспоминать он, опять увлекшись. — Аки дом!!! — резко развел руками и многозначительно посмотрел на нас.
Мы с Дейкстером переглянулись и оба тяжко вздохнули.
Выпроводив мужика из дома, мы заперлись в чулане, чтобы обсудить все услышанное.
— Ну и что ты думаешь по этому поводу? — спрашиваю рыцаря, усаживаясь на свою скамью скрестив ноги.
— А ты? — он улегся на лавку, подложив под голову руки.
— Мужик спятил… — вздыхаю. — Ну… или просто идиот.
— Согласен, — зевнул Дейкстр. — Что же за зверь?
— Я думаю, болотный дракон или химера.
— С горящими змеями на хвосте? У болотных химер может быть что угодно, но только не горящие змеи на хвосте.
— Может, ему почудилось? — предполагаю, теребя прядь своих волос… интересно, а косичку заплести у меня получится?…
— Судя по тому бреду, который он несет, он нажрался в тот вечер так, что удивительно, как он вообще убежал от зверя… а со зверем он точно встретился, у него на заднице свежие шрамы, каких ни одно лесное животное не оставит.
— Ты что, видел их? — с опаской смотрю на рыцаря.
— Местная лекарка так сказала. Я ей верю, знаешь ли, и проверять не хочу, — он покоился на меня, сморщив нос, мол, за кого ты меня принимаешь.
— Но это все равно не опровергает того, что ему все могло привидится, — говорю, с трудом разделив спутавшиеся пряди волос на три равные.
— Ага, а всем остальным почудилось исчезновение двух коров и трех мужиков, да? — съехидничал рыцарь. — Ладно, посмотрим. Завтра в лес сходим, поищем какие-нибудь следы.
— Сломанные ветки, примятые на земле листья и царапины на стволах?
— Да нет… — усмехнулся рыцарь. — Кучу дерьма, обглоданный труп, или скелет. С этим попроще будет и найти, и понять. Увидишь, сколько и чем он гадит, кого и как жрет, сразу поймешь, что это за зверь.
— Звучит не слишком-то соблазнительно, — морщусь. Коса почти получилась, осталось только перевязать… Хотя зачем? — Может, мне не надо в лес ходить? Я лучше тут посижу, в деревне. Если хочешь, я буду только.
Ну, я пойду тогда, погуляю, раз мы закончили?
— Гуляй, — махнул на меня рыцарь.
