Механические помощники на время замирают и я прямо нутром чувствую, что они отсылают запрос в систему. Я же в это время ощущаю лишь то, как часто бьется мое сердце. Прикусываю нижнюю губу и, задержав дыхание, жду решения.
Наконец один из роботов двигается к панели управления, запирающей дверь. Мгновение и прочная преграда отодвигается в сторону.
«Приказано вас эвакуировать» — высвечивается в диалоговом окне механического охранника. Вообще подобные механизмы в основном предназначены для борьбы и голосовой модуль многим из них не встраивают, потому что координатор этих роботов и так получает полную информацию на собственный коммуникатор. Он-то, вероятно, и отдал сейчас приказ.
Я выхожу в тесный обшитый металлическими панелями коридор, создающий впечатление какой-то ловушки. Отчетливо слышится жужжание электрического тока, вдоль стен протянуты светящиеся шнуры и я догадываюсь, что все тут находится под очень высоким напряжением. Я слышала, что для альтерранцев электричество — практически родная стихия.
Что ж, хорошо, что безопасный проход надежно размечен светящимися линиями, а то мне уже здорово стало не по себе. Этот центр перевоспитания похож не просто на тюрьму, скорее на место где можно погибнуть уже по чистой случайности!
Однако мне нужно сориентироваться, иначе весь этот полет, в котором я рисковала своей репутацией, да что уж там, жизнью сына, будет напрасным! Я конечно же уже сочинила отговорку для Зеппа о том, что Миллс по неосторожности украл передатчик, но вдруг она не сработает?
Поэтому сейчас мне нужно использовать мой единственный шанс, раз он может обойтись мне так дорого.
Я замечаю тоннель, уходящий вглубь помещения. Кажется, он ведет во внутренний двор, потому что в глубине я вижу свет. Пытаюсь свернуть туда, но роботы преграждают мне путь.
«Запрещено» — высвечивается на коммуникационной панели.
П-ф-ф… я и не сомневалась в том, что никто не даст мне разгуливать по центру перевоспитания просто так. Но раз уж я защищена специальным кодом, то почему бы не… попробовать?
Огибаю боевого робота и уверенно направляюсь вперед, делая вид, будто ничего не происходит. Позади меня раздается писк и треск, это, видимо, механизм заявляет протест.
Впрочем, хватает этого ненадолго. Двое моих охранников тут же объезжают меня по сторонам и попросту загораживают проход собственными корпусами. На мое счастье, вышло так, что Ивлин снабдил мой коммуникатор средствами защиты на случай похищения. Миллс очень разумно снял эту вещь с меня, когда я оказалась у него в гостях, но я вернула ее на место, планируя новое приключение.
И теперь я знаю, что никто не помешает мне применить мое маленькое окружение. Коммуникатор какое-то время сканирует окружение, а затем выдает разряд на той частоте, которая вызывает у роботов помехи. Они не были переведены в боевой режим, и не могли применить защиту, судя по всему, действовал только приказ охранять.
Так что мой браслет сработал идеально!
Я прибавляю темпа, с опаской оглядываюсь назад — оператор этих самых роботов того и гляди пошлет за мной новый расчет стражи. Но там пусто, только угрожающе мигают желтые лампы и гудит сирена.
Тогда я сосредотачиваюсь на тоннеле и пытаюсь отыскать взглядом хотя бы какую-нибудь панель управления. Я бы могла попытаться ее взломать. К счастью, Ивлин начинил мой коммуникатор чем только можно и я отлично умею этим пользоваться.
Но тут я ощущаю в груди знакомую тревогу. Чувство так и тянет меня в направлении света в конце тоннеля. Оно настолько сильное и тревожное, что вскоре я почти забываю, зачем именно сюда пришла.
В конце коридора оказывается вовсе не внутренний двор, как мне поначалу показалось, а накрытый прозрачным куполом зал. Свет исходит от фигуры, которая зависла над полом в самом центре этого помещения. В стороны от нее расходятся разряды электрических молний. Зрелище одновременно впечатляющее и грозное.
Я замираю, глядя на это. Кажется, я еще не видела ничего более красивого и притягательно.
— Миллс? — слетает с моих губ, потому что я чувствую, что наконец нашла…
Затем до меня долетает чей-то окрик:
— Проклятие! У нас посторонний!
И только тут я замечаю служащих центра перевоспитания, попрятавшихся за силовыми щитами.
— Он же ее сожжет!
Глава 39
Все для меня в это мгновение перестает существовать, остается только удивительный свет, который манит идти вперед и который кажется необходимым. Задерживаю дыхание и делаю аккуратный шаг. Я скорее даже не слышу, а ощущаю каким-то недоступным мне ранее чувством то, что кто-то пытается подбежать ко мне сбоку. Но силовое поле не позволяет ему приблизиться.
– Проклятие, он слишком силен! – доносится как из полусна до моего слуха.
– Чего же вы так долго думали?!
– Надо было…
Все эти возгласы для меня сейчас не имеют значения. Я знаю, о ком говорит охрана центра – о втором мужчине, избравшем меня. Я сейчас смотрю на тот свет, которым обернулся Миллс и, удивительно дело, моим глазам не больно. Несмотря на яркое свечение, я различаю четкий силуэт и он кажется мне удивительно красивым. Отчего, интересно, этот мужчина все время нашего знакомства прятал свою сущность и показывал мне, кажется, далеко не лучшие стороны себя.
Хотя, а вот что я видела? Тревогу, граничащую с одержимостью? Боль от невозможности выполнить свое предназначение? Это – да.
Сейчас я смотрю на Миллса и мне не страшно. Точнее, я не боюсь за себя, а вот за него – очень, потому что каким-то удивительным образом понимаю, что внутренний огонь альтерранцев не предназначен для того, чтобы надолго вынимать его из оболочки. В осознании этого факта не помогают возгласы охранников лагеря. Кажется, из-за сияния, вырвавшегося из Миллса, местные работники потеряли возможность говорить по внутренней связи и теперь только так – голосом.
– Он все тут разнесет, как только распадется на атомы! – кричит кто-то позади меня.
И я наконец понимаю, что это и был тот способ уйти из жизни, который нашел для себя Миллс. Красивый и при этом… очень разрушительный.
– Нет возможности прикрыть нас… вырубает силовые поля… – все еще слышится на периферии.
Вдалеке включается сирена, которая сигнализирует нам: “экстренная эвакуация”.
Я чувствую, что у меня руки подрагивают от скопившегося внутри напряжения. Становится понятно, что с побегом надо решать прямо сейчас. Если я сейчас струшу, то окончательно сочту себя недостойной женщиной. Но оставаться… Я смотрю вперед и вновь удивляюсь тому, что меня не слепит очень яркий свет, исходящий от альтерранца. Но если я не смогу вернуть Миллсу его истинную форму, то я все потеряю.
Вообще все.
И мой сын останется без матери.
От этой мысли мое сердце, кажется, готово тут же выпрыгнуть из груди. Выдыхаю через ноздри и аккуратно оборачиваюсь назад. Быть может, пора уходить, Рея? Ради Нилса, ради самого дорогого, что у тебя есть?! И тогда погибнет этот мужчина…
Я замечаю, как ко мне приближаются два робота, но тут же глохнут. Пол, сделанный из знакомого мне гипер прочного материала под них гусеницами идет трещинами. Я вижу, как то же самое происходит со стенами помещения, как трещат силовые щиты, за которыми уже пусто.
Кажется, все испугались, кроме меня.
Это впервые вселяет в меня такую уверенность в себе. Всю мою взрослую и, получается что, осознанную жизнь мой хозяин внушал мне, что я никчемная марионетка, девочка с не вызывающей опасней внешностью, годная только на то, чтобы исполнять чьи-то приказы. Что я трусливая и мерзкая. Что я предала свой род и свою расу, следовательно, мне нет дороги назад. Все, чего я могу ожидать это невероятная милость от валорианцев – если я когда-нибудь окажусь настолько полезна Империи, что Зепп решит доложить об этом своему господину, меня однажды могли бы списать и позволить доживать свою жизнь с Миллсом где-нибудь на окраине, где мое существование не оскорбляло бы законопослушных граждан.
