Киваю Дораксу энергичнее. В этом я очень даже могу понять его!
– Я думаю это и задумывал Миллс, – фиолетовые глаза в этот момент загораются незнакомым мне огнем. – Зачем ты туда полезла, Рея?
Холодок неожиданно пробегает у меня по спине. Доракс, что, думает все это было подстроено?
– Я… он не… ты что не понимаешь? Я шла на его зов! – сама не ожидаю того, насколько твердо будет звучать мой голос.
Доракс смотрит мне в глаза настороженно.
– Это было настоящее чувство, – сообщаю ему, забыв об осторожности, – ты должен понимать. Что с Миллсом? Скажи мне!
Глава 41
Тогда Доракс наклоняется ко мне, следом мужчина отцепляет от моего тела датчики и берет меня на руки. Замечаю, что я одета в легкое белое платье, которое красивыми складками опадает на пол.
– Тебе не… – только и успеваю выдохнуть я, обвив руками шею Доракса, как встречаюсь с его внимательным взглядом и это заставляет меня прерваться.
– Не тяжело, – улыбается мужчина, – представители моей расы намного физически более развитые, чем потомки землян.
Я отвожу взгляд.
– Прости, я не это хотел сказать, – слышу в голосе Доракса что-то вроде веселья. – Ты не представляешь себе, насколько тяжелыми были условия жизни на планете, с которой все мы вышли. Другая атмосфера, иная гравитация…
Этот рассказ заставляет меня снова поднять голову и взглянуть на мужчину. Как выясняется, я очень многого не знала про тех, кого послал мне космос. Я почему-то восприняла ту самую встречу много оборотов назад как проклятие. Что если это не так?
– А татуировки? – задаю давно интересовавший меня вопрос.
Доракс скашивает глаза в мою сторону, а затем, удобно перехватив ношу, прислоняет ладонь к считывающиему датчику, расположенному в стене. Механический голос отзывается: “Доступ открыт на все уровни”. Перед нами открывается отделанный металлическими панелями коридор, освещенный при этом двумя рядами ламп. Выглядит словно какой-нибудь испытательный центр.
– Что именно тебя интересует в татуировках? – отвлекает меня от этих мыслей Доракс.
– Особое значение…
– Нет, – тот пожимает плечами. – Всего лишь бунт.
– То есть?
Я снова ловлю взгляд сиреневых глаз.
– Мне казалось, что я успел тебе об этом рассказать, когда был под воздействием яда той самой черной твари.
– Нет…
Мы движемся вперед по этому навевающему опаску зданию, но я замечаю, что Дораксу поразительным образом удается развеить мою тревогу. Быть может потому что он видит мои мысленные образы – не знаю.
– Альтерранцам запрещено что-либо делать с телом. Ну без разрешения жены так точно.
– Ты ведь никогда не был женат, – усмехаюсь.
– Почему же. Я был помолвлен.
Эта информация заставляет меня замереть.
– Но в отличие от Миллса я сделал все для того, чтобы она передумала, – смеется мой мужчина. – Татуировки и служба на окраине Федерации были частью плана.
– Мне кажется, они красивые, – сильнее обвиваю шею Доракса.
– Татуировки на Альтерре носят в основном те, кто не дружит с законом, – вздыхает он. – Или те, кто продает свое тело.
Я чувствую, что после этого мне снова становится нечего сказать.
– Но на моей родине, – продолжает Доракс, – это признак принадлежности к определенной семье. Этим всем я хотел показать, что не собираюсь принимать чужие правила просто так. Пару мне, как и Миллсу, навязали. Но я решил, что если она примет меня после службы во флоте таким какой я на самом деле есть, я, пожалуй, рассмотрю совместное проживание.
– И она приняла? – не могу не уточнить это.
Доракс нехорошо усмехается и я шестым чувством понимаю, что, кажется, именно так он и оказался в центре перевоспитания.
– Вернувшись, я заявил ей, что нашел собственную пару и воспользовался редчайшей процедурой для того, чтобы расторгнуть наш брачный контракт. Да, ты права: после этого я оказался в центре перевоспитания. Но так про меня услышала вся Альтерра. Я был первым мужчиной, который защищал себя на процессе по отмене брачных обязательств сам. Я проиграл. Но про меня не забыла вся планета. Знаешь, много кому эти старые порядки уже навязли в зубах.
Мы встаем перед белыми дверями и я понимаю, что мне страшно. Не отдавая себе отчета, крепче вцепляюсь в одежду Доракса. В этот миг мне начинает казаться, что я еще больше люблю его, такого бесстрашного, уверенного в себе и сильного. Мне кажется, только он сумеет спасти меня от тех разочарований, с которыми я вскоре могу столкнуться. Этот мужчина моя опора и я сама совсем недавно едва не ранила его.
– И что стало с твоей невестой? – срывается с моих губ вместо куда более уместной просьбы о помощи.
– Кхм… – Доракс закатывает глаза. – Она состоит в браке, но не в том, который навязывала ей семья и она счастлива.
– Правда?
– Она – одна из моих помощниц в Совете Альтерры, – с этими словами Доракс разворачивает нас обоих к дверям. – Но ты, кажется, хотела поговорить не об этом.
Я смотрю на запертые створки и проглатываю ком.
– Да, – быть честной, прожив под личиной столько времени по-настоящему сложно, но это ощущается как возможность расстаться с ужасно тяжелой ношей.
Я позволяю себе сделать несколько вдохов, а сердцу чуть-чуть сбавить темп.
– Просто скажи мне, я его спасла?
Доракс молчит очень долго, глядя в пространство, а затем смотрит на меня.
– Значит, ты почувствовала, что такое истинная связь.
– Думаю, да, – отвечаю я, рассматривая собственные пальцы.
– Мне, к сожалению, это не до конца понятно, – признается альтерранец. – Поэтому я не могу знать.
С этими словами он прислоняет собственную ладонь к считывающему устройству.
– Но если даже и нет, – продолжает Доракс, – я буду рядом, Рея. Я тебя предупреждал о том, что это такое: когда тебя с кем-то связывает космос.
Я замечаю, что за дверями очень светло. Все, что я могу разглядеть – ряд колб огромного размера. Сюда, наверное, можно поместить человека или кое-кого побольше, например валорианца. Около одной из колб суетится несколько фигур и я не могу рассмотреть, что там находится.
– Мы восстановили его тело, – поясняет Доракс. – Но я не знаю, что именно случилось с его сознанием.
Киваю, стараясь не выдать того, что мне не по себе.
– Я очень испугался за тебя, – продолжает Доракс, – потому что какое-то время… я не слышал ни единой мысли. Я думал, что твое сознание тоже… ушло.
Это заставляет меня еще крепче вцепиться в одежду моего мужчины, но тут происходит непредвиденное: один из силуэтов оборачивается и я вижу Раду Эвет.
– Что она тут делает? – оборачиваюсь я к Дораксу.
– Это место принадлежит семье Эвет, – спокойно поясняет он. – И мы не могли получить ключи к ренегационным технологиям без помощи сестры моего доверителя. Поэтому, должно быть, она и проникла сюда. Я разберусь.
С этими словами Доракс аккуратно ставит меня на пол.
В это время Рада со всей силы бьет по капсуле кулаком.
– Может, кто-нибудь мне объяснит, как достать из его головы воспоминания?! – восклицает она. – Паршивец оставил меня и всех мужей без единого кредита! У-у-у! Бакширский урбон! Я с тебя живого не слезу, слышишь?! Слышишь ты меня или нет?!!
В этот момент я понимаю, что хватит прятаться за спинами. Настало время самой разбираться!
Глава 42
– Эй! – обращаюсь я надеюсь, что к бывшей жене Миллса. – Что ты тут делаешь?
За моим плечом встает Доракс и тихо-тихо цедит сквозь зубы:
– Я же говорил…
Но Рада тем временем разворачивается ко мне и невозмутимо говорит:
– А, это ты, милочка, та самая, которая явилась в центр перевоспитания для того чтобы что? Его разнести?
Тут я действительно немного теряюсь. Мне трудно объяснить даже себе, что именно я там делала и в этот момент мне приходит на помощь так давно выработанная привычка врать. Просто врать, чтобы собеседник не надумал вывести на чистую воду.
