Да, только ждать. Я замер на крылечке, закрыв глаза. Так было легче слушать грань. Дни практики дали свой результат, и сейчас грань откликалась, становясь частью меня. Вот что-то шевельнулось. Это кролик, решивший подойти ближе, но испуганно убежавший. А вот — белка. Она тоже сунула свой любопытный нос к грани, но в основном животные боятся подходить близко, эти двое — самые смелые.
И снова тишина. Я дышал глубоко, размеренно. Наверное, мое состояние можно было сравнить с трансом, когда человек отрешается от внешнего мира. Не знаю, сколько прошло времени. Вокруг стремительно стемнело, а Руслав и Хельга все не возвращались. Неужели не удалось?
Вот я уловил чьи-то шаги. Не на грани, нет. Дальше. Мой неведомый гость двигался к избушке, но это были не Руслав и Хельга. Черновей.
Я открыл глаза и поднялся.
— У нас гости, Васька, — сказал коту. — Недобрые.
Спрыгнул с крыльца, замирая в ожидании врага.
— Избушка, — обернулся к жилищу, — если почуешь опасность, беги.
Та переступила с ноги на ногу, то ли соглашаясь со мной, то ли сомневаясь в правильности выбранного решения.
— Васька, уходи с избой.
— Нет уж. — Кот замер рядом. — Дам отпор супостату!
Я кивнул. Василий оказался верным другом, несмотря на то, что кот. А Черновей медленно шел к дому. Он улыбался. Видимо, не справились ребята. Лишь бы живы остались!
— Здравствуй, Венислав! — Маг замер шагов за двадцать от меня.
— Здравствуй, Черновей, — ответил ему. — С чем пожаловал? Хочешь волшебную книгу и зеркало вернуть?
Тот раскатисто рассмеялся, а я поморщился. Слишком самодовольный, гад. Так и хочется физиономией об крылечко приложить. Вот только крылечко жалко, испортится еще.
— Ты сам знаешь, что нет.
Знаю. Как и то, что, раз Черновей здесь, значит, у Хельги и Руслава все плохо.
— Тогда говори, с чем пришел.
Черновей провел рукой в воздухе, и в ней оказалась клетка, а в клетке — ворон. Он лежал на дне, укрывшись крылом, и не шевелился.
— Кажется, это твое?
Я сжал кулаки. Руслав! Как же ты так, друг?
— Предлагаю обмен, Венислав, — продолжил чародей. — Ты поможешь мне открыть грань, а я отпущу твоих друзей живыми. Либо ты будешь сопротивляться — и умрете все вместе. Выбирай.
— Я не стану тебе помогать, — ответил Черновею.
— Тогда…
Клетка вспыхнула. Я закричал, закаркал и забился ворон. Огонь исчез, бедная птица снова упала на дно, а Черновей спросил:
— Ты уверен?
Я молчал.
— Веник, не поддавайся! — вмешался Васька. — Он и грань откроет, и нас убьет. Русик, хоть каркни.
Но ворон не издал ни звука, только тяжело дышал.
— Он сейчас не может говорить. — Черновей пожал плечами. — Но раз вы не цените жизнь друга, значит, мне придется его убить. Жаль, занятная была пташка.
— Не надо! — Я шагнул вперед. — Не надо.
— М-м-м, кажется, в ком-то взыграли дружеские чувства. — Клетка растаяла в воздухе. — Мне даже не надо, чтобы ты открывал грань, Венислав. Просто не мешай и поделись капелькой крови.
— Хорошо.
— Веник! — взвыл Васька.
Черновей махнул рукой. Я кинулся наперерез, защищая кота, но не успел. Зато избушка среагировала раньше. Там, где только что было крылечко, на котором сидел Васька, осталась обугленная земля, а изба побежала, высоко задирая куриные ноги. Мы остались с Черновеем один на один.
— Стой и не дергайся, — потребовал тот, взмахнул рукой и произнес заклинание.
Я попытался пошевелиться, но тело будто вросло в землю и стало то ли деревцем, то ли пнем. Черновей подошел ближе, взял мою ладонь, проколол палец и капнул на землю три капли крови. А затем раскинул руки и начала кричать какую-то тарабарщину. Земля задрожала. В лесу стало тихо: смолкли птицы, попрятались звери. И откуда-то донеслось:
— Иду.
Ночь вдруг стала ясной — небо озарили вспышки молнии, и в сиянии всполохов я увидел мужчину. Он был выше любого из людей, которых я знал, минимум на метр. Шагал — и казалось, что земля прогибается под его ногами.
— Отец! — радостно крикнул Черновей.
— Здравствуй, сын. — Великан склонился над ним, как над букашкой. Я разглядел его смуглое, почти черное лицо, густую бороду, маленькие глазки.
— Я наконец-то смог открыть для тебя путь, отец!
— Молодец. — Тот потрепал сына по голове огромной ладонью. — А это что за сморчок?
И перевел взгляд на меня. Я же по-прежнему не мог пошевелиться.
— А, это правнук Бабы Яги, бесполезная мошка, — отмахнулся Черновей. — Сейчас отправлю его с глаз долой.
Прошептал очередную тарабарщину, плюнул мне в лицо, и стало темно. Я лежал на чем-то — скорее всего, на полу темницы, потому что было холодно, а под щекой ощущалась не земля и хвоя, а, скорее, камни. Дернулся, стараясь разорвать заклинание Черновея, но не вышло. Надо подождать, скоро оно развеется само.
— Веник? — вдруг послышался знакомый голос. — Веник, это ты?
— Арина?
— Это он!
— Хельга!
Девушки кинулись ко мне, усадили.
— Что это с ним? — спрашивала Хельга.
— Думаю, заклинание остолбенения, — ответила Арина. — Веник, ты нас слышишь?
Я попытался что-то промычать.
— Ничего, скоро пройдет. — Арина погладила меня по щеке. — Оно недолго действует.
— Как же ты так попался, Веник? — сокрушенно спросила Хельга.
Так же, как и вы. А где же Руслав? Здесь? Нет? Раздался тихий стон. Похоже, ворон здесь, и в человеческом обличии, но ранен. Ему нужна была помощь. Вдруг в дальнем углу что-то зашевелилось.
— Ой, что это там? — отпрянула Хельга.
— Да это девушка какая-то, — ответила Арина. — Сидела тут еще до нас. Я попыталась с ней заговорить, но она молчит.
— А что с тобой разговаривать, девчонка? — послышался звучный глубокий голос. — Ты — Черновеева сестра. Думаешь, я не знаю? Нет тебе веры.
Я дернулся и понял, что могу шевелиться. С трудом поднялся на ноги и даже понял, что глаза привыкли к темноте, потому что я мог различить силуэты Хельги и Арины, и даже лежавшего Руслава у стены. А к нам подошла еще одна узница Черновея. Увы, я почти не видел её лица, но по голосу слышалось, что женщина молода.
— Да, я сестра Черновею, — тихо ответила Арина. — Но, как видишь, я тоже здесь под замком за то, что позволила Вениславу бежать. Так что не тебе меня судить.
— Мне, не мне — какая разница? — хмыкнула та. — Как ты себя чувствуешь, Веник?
— Мы знакомы? — осторожно спросил я.
— А то! — Женщина рассмеялась и коснулась моего лица. — Ну здравствуй, правнучек. Что, не признал? Это же я, Яга!
— Яга?
Я с размаху сел на пол. Послышался тихий смех Хельги. Она-то с Ягой встречалась. Видимо, сразу узнала, но промолчала. Ну, Хельга!
— Подождите-ка, — попытался собрать мысли воедино. — Вы — Яга? Тогда почему вы такая… молодая?
— Странный вопрос, — хмыкнула та. Жаль, я не мог видеть её лица. — Ты вот тоже Яга. Я ведь не спрашиваю, почему ты мужчина.
— Потому, что я — наследник вашей силы, — ответил неуверенно.
— Но не девчонка, а? Ладно, правнучек, иди сюда, дай, бабуля тебя обнимет.
И меня так сильно прижали к груди, что едва не захрустели кости. Вот тебе и бабушка Яга…
Глава 24
Яга, которая баба
Как же хотелось увидеть Ягу воочию! Увы, темнота мешала. Я — не Васька, чтобы видеть в темноте. Но обнимала бабуля крепко, и я начал сомневаться, что выберусь из её объятий живым.
— Не ожидала, что ты согласишься прийти на помощь, — сказала она, все-таки выпустив меня из объятий. — Касатик мой, столько лет тебя только через зеркало и видела.
— Ну, у меня не было особого выбора, — признался я. — Овсень постарался. Но, как видишь, я здесь. А вот как ты к Черновею попала?
— Ой, глупо вышло, — повинилась Яга. — Мы с ним познакомились в середине весны. Мне он показался очень милым. Такой обходительный, галантный. На ярмарку меня приглашал, пряники медовые покупал. Я и уши развесила, дуреха. Как раз с Николаем недавно рассталась, водяным. Решила, новая любовь, клин клином, и все такое. Черновей меня на свидание пригласил, я пришла, а он разговор о грани завел. О том, что ему от меня услуга нужна. Ну, я и сказала, что не видать ему помощи. Он и наградил меня тем же заклинанием, что и тебя, внучек, и в этот подвал посадил. Тут магия не действует, уж как я только не пыталась. Ничего не выходит.
