— Так, что у нас тут, — услышала она голос бородача. — Консервы? В кладовку.
Получив это распоряжение, его товарищ нажал кнопку, и дверь отъехала. Сэша плюхнулась на корточки и притаилась между уже доставленными коробками.
— Здесь свет не загорается, — посетовал вошедший. — Надо ребятам передать, чтоб занялись.
— Да им и так работы хватает, еще на всякую ерунду отвлекаться, нехай так остается. Слушай, а этот однорукий псих-огнеметчик — жмот редкостный. Ты смотри, никакого бухлишка, только жрачка.
— Ага, даже снеков нет, — поддержал напарник и водрузил коробку на такую же. — Фиг чем поживишься, разве что пару сухпайков притырить.
— Да на кой-они тебе сдались? Пошли, у нас еще заморозка всякая. Перетаскаем и перекур.
— Лады, — согласился второй. — А ты видал, какие бубсы у этой кошки?
— Сосочки под мокрым платьишком так и торчали, — осклабился бородатый. — Чего она такая мокрая-то по Волоту шастает?
— А мне почем знать? Поди, лезла под руку, когда кто-то из наших сантехнику отлаживал, вот и окатили для острастки. Мне вот чего интересно, уши-то у нее мохнатые и хвост пушистый, а личико, руки и бедра — гладкие, как у наших баб. Как думаешь, под одеждой она такая же гладенькая или просто бреет открытые части?
— Вот уж о чем никогда не думал, — покачал головой бородач. — Не перепадали мне ангорийские девки, не фортануло.
— Эх, и мне. Ладно, быстрее закончим, быстрее отдохнем.
Колеса тележек заскрипели, и они ушли, но Сэша не рискнула сразу выбраться из укрытия, сообразив, что грузчики скоро вернутся. Так и вышло: они сделали еще несколько ходок, болтая на всякие непонятные темы. Когда рабочие ушли и больше не вернулись, ангорийка решилась высунуться из кладовки.
Принюхавшись, она поняла, откуда идет чудесный запах рыбки.
Эти двери отличались от других, хотя в домике на ножках было мало одинаковых дверей. Металлическая створка выглядела очень массивной, но зато в ней было окошко с толстым стеклом. Заглянув в него, Сэша увидела стеллажи и крюки с замороженным мясом. Недолго думая она надавила шляпку красного грибочка рядом с дверью, и та отъехала, запуская голодную кошку в райские пущи.
В очень холодные райские пущи.
Ангорийка зябко поежилась. Ее обдало морозцем, к которому выходцы из жарких краев совсем не привыкли.
— А вот и рыбка, кити-кити! — обрадовалась она, вытаскивая твердых и холодных карасей из целлофана в коробке.
Кошка вздрогнула, когда двери морозильного отсека автоматически закрылись, чтобы не допустить температурного перепада. Она тут же подскочила к створке и нажала на грибочек. Но ничего не произошло. Дверь отказалась отъезжать и выпускать ее!
«Это ловушка!» — подумала Сэша и была совершенно права, ведь кнопка давно сломалась, и холодильник превратился в довольно опасное место.
— Помогите! Выпустите меня! — кричала она и била кулаками в стекло, но то было слишком прочным, чтобы поддаться на столь жалкие потуги.
«Ничего, меня скоро найдут и выпустят», — убеждала она себя с оптимизмом, ощущая, как замерзает на ней промокшая одежда.
У нее дома все было не так. Там не было холодных комнат. Там всегда было жарко.
* * *
Она помнила птиц с яркими перышками. Те пели наперебой разными голосами, а их хвосты свисали с ветвей длинными шлейфами. Из этой красоты получались отличные украшения.
Сэша была еще маленькой, когда жила в Ангоре. Высокие горы там утопали во влажных тропических лесах. Большие листья шелестели на ветру, фикусы душили высокие стволы других деревьев. Бороды мхов свисали с ветвей, а некоторые лианы только и ждали, когда их потревожит незадачливый котенок.
— Осторожно! — крикнула мама, когда толстый зеленый отросток потянулся к лапке Сэши. Но поздно: лиана обвилась вокруг детской ножки и дернула.
Девочка грохнулась пузиком на мягкую перину листвы, ее зеленые глазки вытаращились от ужаса, а визг вспугнул тех самых птиц, что напевали высоко среди крон.
Старшая кошка выхватила из-за пояса бронзовый хопеш. Лезвие рубануло по наглому побегу раньше, чем тот успел уволочь дочку в кусты.
— Сколько раз я велела тебе не убегать в лес одной? — наставляла мама своего котенка и тащила за шкирку домой. — Вот что ты здесь делала?
— Там был лягушонок, кити-кити… — прохныкала девочка. — Красивый, зелененький, я его поймать хотела, но он ускакал! — она подняла глаза на родительницу в поисках поддержки, но та осталась очень недовольной.
В набедренной повязке, окрашенной лазуритом, с ухоженным пушистым хвостом и оружием в руках, мама казалась Сэше грозной воительницей, какой и была, как и полагается котам и кошкам их касты. На ее загорелой коже играли солнечные блики, в сосках на пышной открытой груди поблескивали бронзовые колечки, а чуть выше лежали каменья, набранные в ожерелье. В длинных светлых волосах поблескивали украшения, название которых сейчас Сэша вспомнить уже не могла. Нет, она не забыла родной язык, но времени прошло так много…
Они поднялись вверх по склону и добрались до поселения, обнесенного высокой каменной стеной. Прошли мимо жилых домов по мощеной улочке и нырнули в арку красивого сада, в глубине которого начинались ступени пирамидального храма из нескольких ярусов.
Но направлялись они вовсе не в святилище. Сперва их встретили приветственными кивками другие женщины. Они набирали воду из бассейна, который наполнялся бьющим из недр ключом. Сэша помнила ее вкус: чистый и прохладный, даже чуточку сладкий.
Сами кошки точно так же не прятали грудь, как ее мама. Что одежду полагается носить не только в нижней части тела девочка узнала позже. Но тогда она не видела ничего такого в их обнаженности. У кого-то были большие спелые дыньки, а у кого-то — маленькие апельсинчики.
Девочки возраста невест весело плескали воду друг на друга. Смеялись, а капли оседали на их упругой коже. Старшие кошки бранились и велели им перестать баловаться.
Другие девицы, отдыхавшие в тени разлапистого дерева, перебирали друг другу хвосты, выискивая докучливых насекомых, которые так легко заводятся в длинной шерсти и посасывают кровушку. Ангорийцы придумали массу ароматических составов, чтобы отпугивать их, но иногда те все же доставляли неприятности.
Мама отвела Сэшу в уединенный уголок сада, где другие котята сидели на циновках и внимали учителю. Этот старый кот с длинными седыми усами, облаченный в пурпурный халат представителя духовной касты, встретил девочку хмурым взглядом.
Нет, маленькая Сэша не была лентяйкой, просто в ней всегда жило любопытство, которое мешало вертлявой попке усидеть на месте дольше пары минут.
— В каждом из нас заложен огромный потенциал, — наставительно сказал учитель Сэше, когда мама ушла, — потенциал разрушения и созидания. В своей основе это одно и то же, и лишь мы сами определяем, куда направить свою энергию. Пренебрегая обязанностями, отказываясь выполнять наставления старших, ты употребляешь свой потенциал на разрушение. Причем разрушаешь саму себя. А теперь садись.
Пока он говорил, бедная девочка вжимала голову в плечи все сильнее, а другие ученики начали перешептываться и подхихикивать. Учитель оборвал их строгим взглядом, и все тут же подобрались, зная, что шутки с ним плохи.
— Хэн, расскажи вкратце, о чем мы говорили, пока Сэша не соизволила почтить нас своим присутствием.
— Вы рассказывали, учитель, как важна для бойца интуиция, — с готовностью ответил мальчик рядом с Сэшей и покосился на нее самодовольным взглядом.
— И почему же так полезно развивать ее? — вопросил учитель, заложив руки за спину и расхаживая перед учениками взад-вперед. — Сэша, может, ты ответишь нам?
— Э-э-э… я… ну… — девочка совсем стушевалась и прижала ушки.
— Хэн, просвети.
— Развивая интуицию, мы учимся предсказывать удары противника, — радостно затараторил всезнайка. — А если будем очень долго тренироваться, то сможем делать это не только во время боя. И мы сможем не просто предугадывать что-то, мы будем точно знать, что произойдет.
