"Нет, Великая Мать, не согласен!" — услышав приговор, закричал я, сам изумляясь собственной дерзости.
"Что?!" — опешила Эвва.
"Не запрещай мне общаться с растениями, умоляю тебя! Лучше продли срок. Хоть на два, хоть на три века, да хоть на тысячелетие! Лучше забери все остальное! Ты же знаешь, мое отношение к травам, деревьям и цветам. Мои оранжереи, мои сады — они зачахнут без меня! Пожалуйста, не забирай их у меня. Я не смогу без этого жить. Тогда уж лучше смерть!", — выпалив все это, я не надеялся на снисхождение Великой Матери, это было просто криком отчаявшейся души.
Но богиня, к удивлению, прониклась и изменила свое решение:
"Хорошо, Вильхельмиэль, так и быть! Ты по-прежнему останешься другом растений, и срок я менять не стану".
"Благодарю, Великая…", — чуть не прослезился я.
"Не перебивай! Это еще не все. Ровно на сто лет ты изгоняешься из Светлого Леса. И раз уж ты, эльф, так обожаешь цветы, то станешь садовником. Но среди людей! Ты примешь человеческий облик, и целый век обязан будешь взращивать прекрасное в чужих краях, для чужого народа. Если тебе это удастся, вернешься к Древу Жизни, и оно снова превратит тебя в эльфа. А нет — лучше не возвращайся!".
Тогда это показалось благом, а не наказанием! Не осознавал я в тот момент, как тяжело придется, и что Эвва, на самом деле не смягчила, а ужесточила приговор. Как, оказывается, мало я знал в ту пору о людях! Не подозревал, какими они бывают непредсказуемыми, злыми, алчными, завистливыми, жестокими…
И все же мне удалось справиться с суровым наказанием! На протяжении столетия я вырастил мириады чудесных цветов не хуже, чем у меня были дома. И человеческий народ, не сразу, правда, но тоже предстал предо мной в ином свете. Выяснилось, что людям не чужды теплые чувства, что они тоже способны сопереживать, радоваться чужом успеху, проявлять милосердие и творить добро, сто они могут выражать благодарность, быть искренними, восхищаться, любить…
Одним из ярких воспоминаний прошлой жизни стала Пенелопа. Это девочка мне сразу понравилась. Она росла в весьма обеспеченной (даже по меркам гномов) семье, но в то же время была на редкость воспитанной. Ло никогда не ставила происхождение на первый план, как многие ее богатенькие сверстники. Она всегда очень уважительно относилась к прислуге, проявляла ко всему на свете жгучий интерес, всюду совала свой любопытный носик и постоянно хохотала. Но самое главное, — ей тоже навились цветы! В общем, мы быстро подружились.
Эх, если бы не вынужденная необходимость постоянно менять хозяев (ибо нестареющий садовник привлекает ненужное внимание и напрашивается на ненужные тому объяснения), так бы и остался работать в имении ее родителей. Там я впервые после изгнания из Светлого Леса, ощутил себя счастливым.
Удивительно, будучи вдали от родины, я скучал по Лесу, а сейчас тянет в столицу королевства Констафа. Решено, при случае, наведаюсь туда! Хоть издали посмотрю, как там Ло, как наши клумбы. Малышка, небось, совсем уже подросла, красавицей стала, скоро парня себе найдёт. Да, хоть одним бы глазком взглянуть.
— Вильхельм?! — послышался вдруг радостно-удивленный и очень знакомый звонкий голосок.
Ло
Дура неисправимая! Сидела бы с леди Светаниэль, ждала окончания суда и горя не знала. Нет же, цветочками захотела полюбоваться!
Зато теперь могу похвастать тем, что мне тоже крупно "повезло" — угораздило стать свидетельницей и участницей знаменательных событий! Когда эльфы начнут разбираться, что же случилось, то, несомненно, захотят пригласить меня во дворец и послушать, что же довелось узреть маленькой глупенькой Пенелопе.
Из-за дыма, конечно, многого не рассмотрела. Но кое-что любопытное и необъяснимое увидела! Например, странного вида оружие, поражающее противника на расстоянии, подобно луку, но стреляющее невидимыми снарядами и намного быстрее. Или непонятные метательные черные штуки размером с яблоко, выпускающие гремящие огненные шары. Заключенная в них бешеная энергия мгновенно выкапывает глубокие воронки в каменном полу и без труда разрывает толстые доспехи в щепки, словно броня — не из каленой стали, а из дерева. Но самую жуткую картину я собственными глазами наблюдала, когда один из обвиняемых эльфов — тот, который нарядился в одежду такой же расцветки, что и у короля, подошел к усыпленному его величеству и воткнул ему кинжал в сердце. Затем злодей до неузнаваемости обезобразил лицо жертвы и сам… превратился в Гедеона! Один в один — не отличишь! Никто из светлых не заметил подмены, потому что, когда негодяй взобрался на трон и принялся выкрикивать команды — все слушались его.
Более чем, уверена, что мои показания, покажутся эльфам значительно интереснее, нежели показания Улисса. Но это все будет потом. А пока нужно бежать отсюда, как можно скорее и как можно дальше…
Страшно невезучая. Как только решила убраться по добру по здорову, зеленые побеги начали плавно опускать меня в тронный зал. Так и не поняла, растение так провисает под моей тяжестью, или просто намеревается разгородить крышу, чтобы проветрить помещение, но вниз я не хочу!
Попыталась карабкаться по ветвям обратно на крышу, но только усугубила ситуацию — не удержалась и рухнула прямо на острые клинки остроухих.
Дальше включились инстинкты. Я выхватила у кого-то меч, и, снова благодаря урокам Вильмельма, стала бороться за собственную жизнь. Так же, как в первые месяцы бродяжничества. Так же, как когда-то отстаивала свою честь на ночных улицах, заполненных разным сбродом. Так же, как и тогда — одна против всех!
Особой надежды на спасения нет. Ведь я — всего человеческая девушка, к тому же фехтование мне преподавал садовник. А они — быстрые и ловкие светлые эльфы, к тому же профессиональные воины. Поразительно невезучая.
Надо же, а я до сих пор не мертва! Скорее всего, виноват тут ядовитый газ, воздействие которого затормаживает реакцию врага. Ну и еще группа знакомых дроу, что устроили яростное сопротивление в другом углу зала. Однако порывы свежего воздуха делают свое дело и атаки стражников становятся более точными. Ага, вот и мое первое ранение. Легкий порез. Но кто сказал, что этим и ограничится?
О, а вот и Улисс. Заметил меня, улыбнулся. Приятно, чего уж таить. Хоть ситуация мало романтическая, но ответила ему тем же.
— Ло, осторожнее! Держись, милая! Я спасу тебя! — крикнул он мне.
"Дурачок, что ж ты так клинком машешь, как оглоблей? Это я тебя сейчас спасу", — подумалось мне.
Чудом получилось не сдохнуть еще какое-то время. Нам даже сумели пробиться друг к другу, однако ощутимых преимуществ в обороне это не прибавило. Стражники все наседали и наседали, а силы все покидали и покидали нас. К пророку не ходи — мы обречены.
В какой-то момент стало на все наплевать. Пальцы сами разжали оружие. Я повернулась к Улиссу.
— Хочу умереть в твоих объятиях! — прошептала я и поцеловала ученика чародея в губы.
— Счастье мое Ло, я люблю тебя! — ответил парень, тоже отбросил меч и притянул меня к себе…
Нет, все-таки я — очень везучая! Во-первых, кажется, я нашла мужчину своей мечты! Во-вторых, моя новая подруга — сердцелистная лиана спасла нас, выдернув прямо из-под носа злых ушастых, закинув на крышу. В-третьих, повстречался мой старый друг — Вильхельм, который тоже оказался ушастым, но добрым и который помог нам незаметно выбраться из города.
Карета плавно покачивалась, колеся по ухабистой дороге, бывший садовник рассказывал нам свою удивительную историю, я, опустив голову на теплое плечо Улисса, улыбалась, а веки мои все медленней и медленней разлеплялись после участившихся морганий…
Уф, как же жутко я устала. Но уже можно расслабиться и поспать, потому что теперь все будет хорошо. Ведь я же — неимоверно везучая!"
Сергей
Вспомнилось первое свидание с Легендой. Тогда тело ее тоже было мертво, а, не желающая расставаться с физической оболочкой, душа, мало того, что летала вокруг, различала окружающую обстановку и настойчиво атаковала меня ментально, требуя оживления, так еще воздействовала энергетическим полем на ни в чем неповинный комнатный цветок.
Сегодня же, почему-то все мои ощущения напрочь отключены: в глазах лишь кромешная тьма, в ушах абсолютная тишина, нос не различает ни одного аромата, во рту пресное безвкусие, а нервные окончания по всему остальному организму перестали подавать сигналы боли от участков с раненой плотью.
Это и есть смерть?
Но я ведь продолжаю мыслить, значит, и жить продолжаю? Или не значит? Или все так происходит потому, что погиб я не в себе — в буквальном понимании смысла данного выражения.
Интересно, а что же стало с Теоной? Надеюсь, она пробудилась на Земле в моем образе и навсегда останется в нем. Людские способности, по сравнению с темноэльфийскими, конечно же, выглядят мягко говоря убого, но быть живым человеком, пускай и мужчиной — всяко лучше, нежели трупом прекрасной женщины-дроу. Да и вообще, тело Сергея Тарасова — еще не самый худший вариант: не урод, молод, силушкой не обделен, скудоумием тоже вроде не страдаю. Последнее, правда, не принципиально, ведь, как показала практика, Теоларинэ и собственной мудростью пользоваться сможет.
